Летун - Елена Первушина

Эстэ подняла бровь и кивнула:

– Понимаю. Ну что ж, значит, мы найдем другой путь для того, чтобы прийти к взаимовыгодному договору. Позвольте мне еще немного поразмыслить над этим. А пока довольно печалиться! Давайте просто поболтаем. Расскажите мне о ваших женщинах.

Аверил поперхнулся.

– Простите?

– О женщинах Аврелии. Какие они? Как одеваются? Чем занимаются? Что любят? Чего не любят? Ну, словом… сильно ли они отличаются от нас?

– О да! – невольно вырвалось у Аверила.

Эстэ рассмеялась.

– Это интригует. А если поподробнее?

– Они… они очень следят за своей красотой. Любят наряды, выезды, драгоценности. О, конечно, женщины на Островах тоже красивы, очень красивы… – поспешно заговорил он. – И очень нарядны…

Эстэ склонила голову и взглянула лукаво, явно наслаждаясь его смущением.

– Старший муж писал мне, что у вас женщины не ведут дела.

– Да, они занимаются в основном домом и семьей. Воспитывают детей, устраивают обеды, званые вечера, занимаются благотворительностью.

– Значит, у них все же есть деньги?

– Да, конечно. Каждой женщине муж дает деньги. Это называется «на булавки».

– А что будет, если она купит слишком много булавок и растратит все свои деньги? Он будет ее ругать?

– Да… скорее всего, он будет недоволен.

– И, может быть, побьет ее?

– Ну конечно же, нет! Хотя… среди людей низких сословий… да… такое случается…

– Как интересно! Меня еще ни разу не ругал мужчина. Какими словами вы обычно ругаете жен?

– Я… право не знаю… я не женат… и никогда не был…

– Но все же вы можете это вообразить. Представьте, что я – ваша жена, и я растратила все ваши деньги. Как вы меня проучите?

Аверил вскочил.

– Простите… но я… я не знаю… мне лучше уйти…

И вдруг Эстэ оказалась перед ним на полу, обнимая его колени:

– О, мой дорогой! Прости меня! Не уходи! Не бросай меня! На что я буду жить, если ты уйдешь? Мне придется просить милостыню на улице! А наши бедные дочери? Где я найду им мужей?

Аверил внезапно осознал, что ее платье надето прямо на голое тело. У него запылали уши, в горле пересохло. Когда же Эстэ прижалась щекой к его животу, юноше показалось, что сердце сейчас выпрыгнет у него из груди.

Но Эстэ уже поднялась на ноги и как ни в чем не бывало принялась расстегивать его сюртук.

– Глупый, зачем же так смущаться? – проворковала она. – Если мы собираемся вести дела, нам не помешает узнать друг друга поближе.

* * *

Сказать, что Аверил был ошарашен, означало выразиться слишком мягко. Он был раздавлен, потерял все ориентиры и казался самому себе летуном, захваченным могучим ураганом. Впервые в жизни его домогалась женщина. Он спал с вдовой, только вчера закопавшей прах под столбом своего дома. И – что самое странное и страшное – никогда в жизни еще не испытывал такого острого и всепоглощающего наслаждения.

Госпожа Эстэ быстро поняла, что гораздо более опытна в любовных делах, чем юный чужестранец, и взяла все в свои руки. Она рассказала и показала Аверилу, что нравится ей, и сумела выпытать, что нравится ему. Она была совершенно бесстыдна и неутомима в наслаждении, но при этом странно бесстрастна. Никогда и ни с кем еще Аверил не был так откровенен. И, несмотря на то, что он предпринял все меры защиты, ему все же казалось, что каким-то образом Эстэ унесла с собой часть его души.

Сама же Эстэ, ничуть не смущаясь, позвонила в колокольчик, вызвала слугу и велела принести завтрак на двоих. Потом повернулась к любовнику и сказала:

– Да, кстати, о сделке. Я придумала, как нам поступить. Ты женишься на моей младшей дочери Тиэ.

Это что сейчас было? Какая-то странная шутка на чужом языке?

– Мы так не договаривались, – поспешно заявил Аверил.

Он понимал, что его знаний языка Островов недостаточно для того, чтобы вести переговоры с должной учтивостью, а вопрос слишком важен, чтобы допустить разночтения в связи с трудностями перевода.

Эстэ печально усмехнулась.

– Вообще-то мы именно так и договаривались. Когда у нас, на Островах, оказывают такую услугу, которую вы оказали нам: привозят прах члена семьи, чтобы он мог упокоиться в родном доме, то семья, которой оказали услугу, просто обязана отплатить тем же – обменять мертвого родственника на живого, похороны – на брак. Но я не буду ловить тебя на слове, которого ты не давал. Не буду говорить о том, какой урон нашей чести нанесет то, что мы откажемся от соблюдения традиции. Лучше подумай вот о чем: нас с вами разделяет океан. Мы сможем доверять друг другу в делах, только если будем связаны. Ты сказал, что общая выгода не может нас связать, и я это приняла. Тогда нас должны связать узы брака. Один из людей в вашей Мастерской должен стать членом нашей семьи.

– Но моим родителям не понравится, что я женился не на той, кого выбрали мне они. Мне не нужна жена с Островов. И кроме того, я не испытываю любви к вашей дочери.

Эстэ добродушно рассмеялась и сказала:

– Ты бы понравился моей матери. Ты не из тех, кто влюбляется в девушку только потому, что она будет владеть самыми обширными плантациями лаковых деревьев на Островах, правда? Но ты зря беспокоишься. У нас более двух сотен семей торговцев, и все находятся в родстве друг с другом. При таком количестве необходимых браков мы просто не смогли бы вести дела, если бы ждали сердечной склонности в каждом союзе. Брак может быть простой формальностью, связывающей только семьи, а не мужа и жену. У меня самой четыре мужа, которых я видела только на свадьбе. Пока ничего не отвечай. Подумай. А теперь давай завтракать…

* * *

После завтрака госпожа Эстэ сразу ушла, сославшись на дела, и в последующую декаду Аверил видел ее по несколько минут в день. Только однажды она заглянула в залу после обеда, когда Тиэ и Янтэ уже ушли к себе, и бросила с порога:

– Через несколько дней одна из дочерей близкого нам дома станет Танцовщицей. Это большой праздник. Если ты примешь в нем участие и будешь сидеть рядом с Тиэ на одной подушке, все поймут, что мы не нарушили вежливости. Это все, о чем я прошу тебя, если, конечно, ты сам не захочешь большего. Договорились?

Аверил согласился. Такое предложение показалось ему разумным компромиссом.

В благодарность за его согласие Эстэ тем же вечером прислала ему договор на поставки бамбука для отца Остена. Не бесплатно, как предлагала она раньше, но, тем не менее, по весьма скромной цене. Аверил начал понимать, как делаются дела на Островах. Каждое движение в сторону торгового партнера вознаграждается, каждая попытка сместить равновесие в свою сторону приводит к аналогичной попытке второй стороны. Что ж, это было честно и вполне его устраивало.