Жена для отщепенца, или Измены не будет - Марина Бреннер

чтоб не пачкать ручки, как твой папаша? Имей ввиду, пока мы это себе позволить не сможем. Я итак порядочно влез в кошель твоего отца, увеличивать долг нет никакого желания.

Девица Бильер вновь покивала, соглашаясь.

— Мы переедем в Ланнфель через пару недель после свадьбы, — продолжил вольник, останавливаясь — К этому времени дом будет готов, как мне обещали. Останется сад. Там он гораздо меньше вашего, на его уборку потребуется не так много времени. Тем более, скоро зима, новые посадки сейчас ни к чему. Ограничимся просто уборкой. Озеленением лучше заняться весной, как и рекомендует садовый маг из Принзона.

Девушка выдохнула.

Хорошо, что удалось свернуть разговор в спокойное, безопасное русло!

Лучше говорить о саде, о поместье, о замечательной, добросовестной артели рабочих — это здорово умиротворяет. В любом случае, оно гораздо приятнее, чем думать о том мучении, какое ей предстоит вынести в скором времени. И прочь мысли о старинных фолиантах и чудовищах, в них описанных!

Солгала ночь. Солгала! Не может быть ничего из того, что выдумал перепуганный разум со страху, да с волнения.

ТЕ Твари давно покинули Гран — Талль. Если и существовали вообще…

Льерда Бильер покрутила головой, словно пытаясь то ли освободиться от чего — то, то ли вытряхнуть это «что — то» из головы.

— Ну же, теперь, — остановившись под большим, раскинувшим ветви, покрытые золотящейся листвой, вальдским деревом — Иди сюда, Эмми. Иди, я сказал. Не выкатывай глаза. Ничего я с тобой не сделаю из того, что запрещено до свадьбы… Нарушать правила не стоит, в этом я согласен с твоим отцом. Однако же, целоваться с тобой имею право.

«Ладно, — холодно подумала девушка, когда руки жениха скользнули под плотную, шевриотовую юбку — Не убудет от меня. Ласкайся, раз так хочется… Потом посмотрим, каково тебе будет жить с ледышкой. Кажется… именно „ледышками“ это называется? Ну да. Крисси так и говорит, что мужчины не любят „ледышек“ или „холодных женщин“…»

Словно почувствовав мысли отвергающей его суженной, Диньер опалил её губы злым, громким шепотом, глядя прямо в леденеющие ненавистью и отвращением глаза:

— Ничего, Эмми. Уживемся как нибудь. Деваться нам всё равно некуда.

— Я ведь вас не люблю, льерд, — отозвалась та неожиданно резко. Неожиданно даже для себя самой, не так давно решившей стерпеть и покориться — Хоть в клочья разорвите, а вы мне даже не нравитесь!

Согласно кивнув, просунул ладонь между стройных, затянутых в мягкие чулки бедер девушки:

— Так и я тебя не люблю, Эмми. Ты хорошенькая, миленькая… что с того? Поверь, в Призоне очень много таких же миленьких… Не настолько, правда, чистеньких, как ты, зато на всё согласных. Будь спокойна, ты мне понадобишься на пару раз, когда поженимся. Ну, может ещё зачать наследника. А после же… пф! Насильничать не стану, это мерзко даже для такого, как ты всё время повторяешь… голодранца? Однако же, и упрашивать тоже не буду. Поняла?

— Ага! — чуть не крикнула Эмелина, ощутив одновременное облегчение и какую — то внезапную, странную, далекую обиду — Отлично, льерд. Хорошо. Ага, меня всё устраивает.

И вдруг, внезапно, продолжая опасно ласкать невинную, девичью, мятную плоть, ледяную даже сквозь плотную ткань целомудренных, тонких панталончиков, прошептал…

Почти прошипел в пухлые, розовые, «агакающие» губы:

— А вот теперь слушай внимательно. Только посмей лечь под кого — то ещё, льерда Бильер. Это одно из правил семейной жизни. На сторону хожу только я. Ты — нет. С моей стороны это не измена, а вот с твоей — она самая и есть. Позор и бесчестье Семьи могут исходить только от жены. И мой долг этого не допустить. Измены не будет, Эмелина.

…А меж тем время шло.

Нанятые работяги старались вовсю, выласкивая долгожданным ремонтом заброшенное поместье Ланнфель! Трудились, начиная от рассвета до заката, радуясь более чем щедрой оплате. Подняв из руин дом, приступили к отделке, вызвав на подмогу ещё одну артель, также обрадованную возможностью заработать хорошие деньги в кризис.

Приглашенный из Принзона садовый маг, самолично съездив за парой родственников, приступил к приведению в порядок загаженного мусором и сорняками, прежде уютного ланнфелевского сада. Разумеется, «зеленить» садик до весны никто не собирался, однако же немного «разбудить» его стоило.

— Красоту весной наведём, — пообещал садовник Ланнфелю — Вот увидите, льерд, такого великолепия ни у кого не будет. Верно говорю.

За приятными вольникову сердцу хлопотами часы превращались в минуты, а минуты становились секундами.

Вот так незаметно скоренько и подошел долгожданный день бракосочетания.

Итак. Когда ранним, начавшимся неприятной осенней моросью и суетой утром в гостеприимное имение Бильер начали съезжаться гости, вышедший на пару со стариком встретить их, Диньер недобро сощурил глаза и ощутимо напрягся.

Один из экипажей показался Уже — Точно — Родственнику подозрительно знакомым.

Очень уж знакомым…

Глава 8

Экипаж выглядел знакомым.

Такой же небольшой, как и тот. С узким, убогим кузовом, давно вышедшим из моды. Четыре больших колеса добавляли убогости транспорту, как и простое, плотное, серое, тканевое покрытие. С ним экипаж больше напоминал повозку бродячих торговцев, чем удобный извоз знатных льердов. Довершали образ два низкорослых жеребца с абсолютно одинаковыми, добродушными мордами.

Хотя, может быть и зря обеспокоился Ланнфель, недобро щуря потемневшие недружелюбием изумрудные глаза? Зря обращал внимание на болезненные укусы прямо в центр гудящего нарывом самолюбия?

Мало ли на свете серых экипажей со смешными колесами? Полно, особенно в пострадавших от кризиса бедноватых угодьях, типа Бильеров, или каких нибудь Ланнфелей, или Ригзов?

Лошади, конечно, выглядели сытыми — ну, а как же? Лето подошло к концу, уже вовсю машет желтым платком и трясет золотыми серьгами осень, зрелой, вкусной травы кругом просто завались… Над мяткой, островерхом, раксом и прочими дарами природы никакой упадок не властен — ешьте, кони! Набивайте брюхо. Можно выпасти вас в имении Ланнфель, например. Возле сгоревшего дома…

Хотя нет. Нельзя. Там уже всё выкосили, привели в порядок! Дух прошлого не витает больше ни в стенах помолодевшего особняка, ни возле них. Нечего жрать там ни вам, ни призракам.

— Ерунда, бред, — успокоил себя Ланнфель, положив руку на перила крыльца — Вряд ли тот самый… С чего бы?

Папаша Бильер, искоса взглянув на вольника, промолчал, тут же обратив улыбку к приехавшим, быстро идущим по аккуратной каменной дорожке к дому.

Приехавших было трое. Стройные, рослые парни, двое из которых уж сильно были похожи на самого Бильера и чертами лица, да и комплекцией. Тела их ещё так не оплыли, конечно, как у уважаемого хозяина имения, однако видно было,