Волчьи ягоды - Владимир Колычев

Ну, не было в нем ничего такого, кроме внешней смазливости. Ну, не крутой он, даже не жесткий. Не нравились ей такие парни, но почему сердце бешено заколотилось в груди? Почему ревность схватила за горло?..

Зато она здесь самая крутая. И здесь, в ресторане, и во всем поселке. Ей не нужен повод, чтобы подойти к Кастальскому, она здесь хозяйка положения, и ее слово — закон для всех… И все-таки повод есть. Даже два. Во-первых, Кастальский — мент, а во-вторых, ресторан закрыт на спецобслуживание, посторонних сюда в этот вечер не впускали. Вот Карина и хотела выяснить, как Кастальский сюда попал. Если он мент из местного РОВД, то можно будет предложить ему сотрудничество.

— Ну здравствуй, капитан, — даже не взглянув на блондинку, с кокетливым ехидством проговорила она и, отодвинув стул, села. — Узнаешь?

— Узнаю, — кивнул он.

— Антон, кто это? — возмущенно спросила блондинка.

— Старая знакомая, — ответила за него Карина.

— Антон, а ты приглашал сюда свою старую знакомую?

— А меня не надо приглашать, я сама знаю, что мне делать… — Карина взглядом окинула стол. — Хорошо живешь, капитан.

«Поляна» действительно заслуживала внимания — икра, осетрина, коньяк. И костюм у Антона отличный — из дорогой материи, превосходно пошит.

— Ментам зарплату подняли?

Был у нее повод для разговора с ним. Карина хотела, чтобы он работал на нее, добывал ценную информацию, которую приносил бы ей на тайную квартиру…

— Я не мент, — покачал головой Кастальский.

— Не мент? — удивленно повела она бровью и, глянув на блондинку, язвительно спросила: — Может, я выдала твою тайну? У нее что, папа — вор в законе?

— Нет, у Анны папа — инженер на заводе, — ответил Антон.

Он держался вроде бы невозмутимо, но его недовольство все-таки просачивалось наружу. Нравилась ему Карина или нет, но ее компания тяготила капитана. Он хотел остаться со своей девушкой наедине… Но эта мысль только еще больше раззадорила Карину:

— А чего тогда скрываешь?

— Я не скрываю, — скупо улыбнулся он и полез во внутренний карман пиджака. Достал оттуда корочки, развернул их и поднес Карине к глазами: — Капитан Кастальский!

Но это было не ментовское удостоверение, Карина разглядела студенческий билет. Кастальский Антон Иннокентьевич, студент Московского института народного хозяйства имени… Имени кого, Карина не успела прочитать. Но это и не важно.

— Так ты студент?

— А это плохо? — холодно спросил он.

— Я не говорила, что плохо… А почему ты представился ментом?

— Мне надо было сказать, что я студент?

— А я еще думаю, такой молодой, а уже капитан…

— Лейтенанта могло бы и не хватить.

— Пожалуй.

— Э-э… Мы не успели познакомиться.

— Карина. Меня зовут Карина.

— Карина, только без обид… Мы с Анной хотели бы поужинать в спокойной обстановке.

— Без меня? — возмутилась Карина.

— Без тебя.

— И ничего, что я обижусь?

— Какие могут быть обиды?

— А если я поговорить с тобой хочу?

— Сейчас не время…

— Время… Здесь мое время, студент, — раздраженно засмеялась Карина. Обида душила ее, не давая покоя. Не вопрос, Анна — красивая девчонка, но разве она может сравниться со знаменитой Карой, самой крутой женщиной в Тяжмаше? Да что там женщина… Она вообще здесь самая крутая. — И если ты не знаешь, ресторан закрыт за спецобслуживание. Здесь братва гуляет.

— Ну, видел я крепких ребят, и что?

— А то, что эти ребята весь поселок держат.

— Я рад за них.

— Кто тебя сюда впустил? Эй, иди сюда! — Карина щелкнула пальцем, подзывая к себе официантку.

Полнотелая женщина утиной походкой неторопливо подошла к ней.

— Директора сюда давай!

— А кто его просит?

— Ты что, дура? Кара его просит!

— Он занят…

— Твою мать! — Карина взбешенно сорвалась со своего места, схватила женщину за грудки, но тут же опомнилась и разжала руки. — Пошла отсюда! — прогнала она официантку и обескураженно посмотрела на Антона: — Глупо как-то получилось…

Действительно, ситуация — не позавидуешь. На директора наезжал Кобзарь, но саму Карину здесь никто не знал, поэтому официантка не восприняла ее всерьез. И в общем зале никого нет, вся братва в банкетном. Ресторан был устроен так, что два отдельных кабинета выходили не в общий, а в банкетный зал. Авторитеты собрались в кабинете, а братва ждала их за дверью. Ждала за сервированными столиками. Там тоже водку пьют, и никому нет дела до Карины. А идти к ним, требовать к себе внимания не хотелось, она и без того дала лишку.

— Да нет, нормально все, — чисто из вежливости попытался успокоить ее Антон.

— Да пошел ты!

Не будет она больше унижаться перед этим студентом. И директора ресторана наказывать не станет. Сейчас она пойдет в кабинет к Шаху и Косолапу выпьет с ними за мир и дружбу… Возможно, домой уедет вместе с Шахом. А что, парень он видный, к тому же давно ее добивается…

Карина вернулась в кабинет, выпила раз, другой. Но домой уехала одна. Нельзя спать с теми, над кем собираешься властвовать. Авторитет зарабатывают силой своего характера…

А вот с Антоном она бы уехала. Но, увы, он покинул ресторан вместе со своей подругой. Посылать за ними «хвост» Карина не стала — не желала она переступать через свою гордость.

Бытие определяет сознание. Это Карина узнала еще в школе, из курса обществоведения. А само бытие определяется количеством денег. До этой мудрости она дошла своим умом. С деньгами у нее пока без проблем, поэтому она смогла позволить себе снять двухкомнатную квартиру в своем районе — с хорошим ремонтом и полноценной обстановкой.

С родителями Карина жить не хотела. Не любила она их, и они сами были в том виноваты. Отец почему-то считал, что мать нагуляла ее на стороне, поэтому относился к дочери с подчеркнутым безразличием. Он ни разу не ударил ее, никогда не повышал голос, но убивал своим равнодушием. А потом мама родила Костика, и Карина совсем перестала для него существовать. Потому и росла на улице, что в отчем доме ей холодно было. Отца она не любила, а мать презирала за слабость: в угоду мужу та относилась к Карине с такой же холодностью, как и он. А ведь она была виновата в том, что родила дочь от кого-то другого. Если так оно было на самом деле. Жену отец простил, а Карину — нет. Ну и пошел он к черту!..

Теперь у нее своя квартира, и ей вовсе не обязательно ночевать в подвале, как она иногда это делала. Родителям на нее наплевать, они только рады от нее избавиться. Что ж, и она рада отказаться от них…