Цена ошибки. Вернуть дочь - Татьяна Фомина

– Мам, если Лена, как ты говоришь, упала в обморок, то как она откроет мне дверь? Подползёт, откроет, а потом снова в обморок шмякнется. Так что ли?

– Игорь! Как можно быть таким бесчувственным?!

Встречный вопрос «Как можно быть такой наивной?» остался неозвученным.

– О! У меня это наследственное. Если ты так переживаешь за Дунаеву, позвони администрации гостиницы и обрисуй им ситуацию. У них должны быть запасные ключи от всех номеров.

– Да при чём тут администрация?! Игорь! Неужели тебе так сложно…

– Мне не сложно, – перебил мать на полуслове. – Мне это на фиг не упало, смотреть на ваши концерты и тем более в них участвовать.

– Игорь, я тебя как мать прошу. – Мама снизила тон, и я услышал слабые всхлипывания. – Я очень переживаю за девочку.

Несколько секунд я молчал, потому что на двести процентов был уверен, что Леночка специально разыграла весь этот спектакль. Но я хорошо знал мать – она будет переживать всю ночь, пока не успокоится.

– Хорошо.

– Спасибо, сынок! Я знала, что ты откликнешься…

Дальше я уже не слушал. Пришлось заново одеваться и выходить из номера. Стучать в соседний номер не имел ни малейшего желания, поэтому спустился на первый этаж и обратился к дежурному администратору, обрисовав во всех подробностях ситуацию. Молодая девушка, дежурившая на ресепшене, правильно истолковала мою просьбу, тем более о Дунаевой она уже знала, и, учитывая, что Леночку грозились выселить за неподобающее поведение, согласилась помочь, поставив в известность своё руководство. Действуя не совсем в рамках правил, Ольга, такое имя было на бейдже, пригласила ещё двух свидетелей на случай, если дверь всё-таки не откроют.

Небольшой командой, состоявшей из четырёх человек, мы подошли к номеру, где остановилась Дунаева. Стучать и даже стоять рядом с дверью я категорически отказался. Получив в ответ сардоническое качание головой от администраторши, я беспомощно развёл руками. Меня попросили сообщить, что человеку плохо – я сообщил. На этом мою миссию можно считать выполненной.

Ольга вежливо, но в то же время достаточно громко постучала в номер. Тишина. Честно говоря, я уже успел подумать, что Дунаевой действительно поплохело. Однако Ольга постучала ещё раз. Так и не дождавшись ответа, нажала на ручку – оказалось не заперто. Администратор сделала шаг вперёд, входя в номер, как на её шее вдруг повисла Леночка, на которой кроме соблазнительного двухцветного сине-чёрного кружевного белья, больше открывающего, чем скрывающего, и чулок ничего не было.

– Госпожа Дунаева, что вы себе позволяете?! – Громким голосом отрезвила администратор опешившую Леночку.

Продолжение концерта смотреть я не стал. Рыцарем я никогда не был, да и спасать полуголых девиц не имел ни малейшего желания. Поэтому с чистой совестью и выполненным долгом вернулся в свой номер, отослал матери сообщение, что её подопечная жива-здорова, и уснул практически мгновенно. Перелёт, увеличившееся время в сутках и усталость взяли своё.

А утром раздался звонок, расколовший мой мир надвое. Как бы я хотел, чтобы его не было.

Именно об этом я думал, стоя напротив окон, где всегда жила Лиза. Сколько раз я дежурил здесь, дожидаясь её. И моё ожидание было всегда вознаграждено. Но не сейчас. Увидев Лизу, вышедшую на балкон, не сразу поверил своим глазам. Как же безумно мне её не хватало. Прошло всего десять дней, а мне казалось, что целая вечность. Даже, когда я учился вдали от неё, не было такой душераздирающей тоски, ведь я знал, что она меня ждёт, мы всё равно увидимся, и я смогу обнять её. А сейчас… Я сам лишил себя этого теми словами, которые теперь был готов забрать обратно, наплевав на всё. Только это мало что изменило бы. Лиза их не забыла и вряд ли простит.

Несколько мгновений я мог смотреть на любимое лицо. Душа рвалась изо всех сил к той, которая прижимала к своей груди ребёнка. Мне кажется она стала ещё красивей. Жгучая тоска и боль от безысходности сдавили душу, а когда Лиза ушла в комнату, моё сердце было готово остановиться.

Лиза

Я смотрела на свою крошку, а мыслями была… не с ней. Зачем он снова пришёл? Что ему от нас нужно? Ведь всё уже сказано и выяснено: Настя ему не нужна, а значит и я тоже. По-другому быть не могло. Тогда зачем он вернулся опять?

Всеми силами хотела выкинуть Игоря из головы, и… не могла. Он мысленно стоял перед глазами, пока я кормила дочь. Меня словно магнитом тянуло на балкон, чтобы снова увидеть того, кого любила больше жизни, и, кажется, до сих пор люблю, несмотря ни на что. Я боролась с собой, чтобы не возвращаться на балкон и… проиграла. Положила Настю на кровать и, не в силах больше сдерживать себя, подошла к окну, но когда выглянула, то, к сожалению, Игоря уже там не было.

Ушёл.

Зияющая пустота образовалась в груди, но я не понимала почему. Ведь я сама хотела, чтобы он не приходил. Тогда почему так больно сейчас? Снова. Неужели это никогда не кончится?

«Не кончится», – прошелестело в сознании. Потому что я до сих пор его любила.

Настя решила зевнуть и вдруг расплакалась. Неужели она всё так чувствует? Взяла дочку на руки, чтобы успокоить, и дала ей пустышку. Когда я качала малышку, то абсолютно не замечала времени. Оно словно менялось, уходило в другую реальность и текло совсем иначе. Это совершенно другой мир, другие ощущения, другие чувства, когда кроме тебя и твоей крошки ничего не существует вокруг.

Настя уже уснула, а я всё никак не хотела её отпускать. Бабуля столько раз ругала меня за то, что приучаю «к рукам», но я ничего не могла с собой поделать. Именно от своей малышки, от её тепла, я чувствовала ту поддержку, которая давала мне силы смотреть в завтрашний день.

Раздавшийся стук нарушил мой, другой мир. Я осторожно, чтобы не разбудить, положила дочь в кроватку и подошла к двери, собираясь открыть. Как вдруг замерла. Будто почувствовала того, кто стоит с другой стороны, и посмотрела в глазок.

Игорь.

Рука сама опустилась вниз, а я коснулась лбом холодного полотна. Несколько секунд так и стояла, не в силах вернуться в комнату.

– Лиза, я знаю, что ты здесь, – услышала через дверь. – Открой.

Сжала губы и покачала головой, совершенно не отдавая отчёта в том, что Игорь не может меня видеть.

– Лиза, пожалуйста! – просил до боли родной голос.

Я всё так же качала головой, глотая непрошенные слёзы, которые сами катились из глаз.

– Лиза!

– Уходи, – прошептала почти беззвучно.

Вряд ли Игорь меня мог услышать, скорее почувствовать, как чувствовала его я. Почему-то мне казалось, что он так же стоит, прислонившись лбом к двери. Только зачем, я не понимала. Его слова «я не приму этого ребёнка» до сих пор звучали страшным приговором, разверзшим между нами огромную бездонную пропасть.