Последнее прости - Евгения Михайлова

– Да я вообще не по этой части. От крепких напитков мозги тупеют, спать хочется. Ну, вина бы выпил, конечно. Ужин… Если честно, у меня вообще ничего нет. И в магазин лень было заходить. Стоял, вспоминал, есть у меня макароны или не было их никогда.

– Я так и поняла. Значит, едем.

Ирина пропустила Алексея в квартиру, закрыла входную дверь, кивнула ему на вешалку. Смотрела, как он снимает куртку, туфли. Достала из шкафчика тапочки, бросила ему. Все думают, что у нее коллекция мужских тапочек. На самом деле у нее просто 42-й размер обуви. Специальные тапки для единственного мужчины она покупала только в мыслях. А он очень даже ничего, этот Алексей. Фигура нормальная, сутулиться просто привык. А близоруких она любит. Ей кажется, что у них глаза детей. Может, это что-то из оперы про нерастраченное материнское чувство.

– Мой руки здесь, это чистое полотенце, можешь умыться, если хочешь. Иди в гостиную, включай телевизор, отдыхай. Ужин будет через десять минут.

На кухне она достала из холодильника салат с креветками и маслинами, выложила на блюдо нарезку балыка, открыла банку с малосольными помидорами, сунула в микроволновку настоящие хачапури, которые для нее готовили в соседнем грузинском ресторанчике. Подумала у бара, выбрала итальянское красное вино и графинчик водки. Вино для тех, кому мозги беречь надо. А нам, частным извозчикам и отвергнутым бабам, водка в самый раз.

Ирина внесла в комнату ужин на большом подносе. Алексей ахнул. Она сказала: «Это не все. Еще будут фрукты и сладкое. Ты наверняка сладкоежка. По очкам вижу».

– Да, – растерянно подтвердил Алексей.

Ирина налила в бокалы вино и произнесла.

– Леша, будь другом, принеси вилки и ножи, я забыла, вставать неохота.

– Где они? – с готовностью вскочил Алексей.

– Ну, там, в ящике на верхней полке. Ты сразу увидишь.

Он сразу не увидит. Ирина спокойно достала из шкафчика упаковку и высыпала содержимое двух капсул в бокал Алексея. Она всегда с полувзгляда умела определять, на что способен мужчина в любви. Ну, когда о любви нет и речи. Такому зажатому, неопытному интеллигенту непременно требуется помощь. Как же он удивится, почувствовав жгучую страсть к случайно встреченной тетке не первой свежести и, прямо скажем, не большой красоты. А Ирину сейчас успокоит только иллюзия страсти. Иначе она сгорит в клетке страсти настоящей. До которой ему нет дела.

Рабочие подошли близко к гробу Людмилы Калининой. Прощание закончилось. Пора закрывать. Сергей и Слава, стоя неподалеку за оградой другого участка, внимательно разглядывали небольшую, на редкость молчаливую и сдержанную группу людей. Никто не общался друг с другом, никто не плакал. Олег смотрел в лицо жены потемневшими, измученными глазами. Рядом стоял угрюмый Стас. Очень бледная женщина со светлыми волосами, выбивающимися из-под черной косынки, все время нервно поправляла покрывало, икону на груди Людмилы.

– Это Надежда, подруга, однокурсница, – показал на нее Сергей Славе. – Она к ним ходила. Тоже давала лекарства, делала уколы. Олег ей очень доверял. Соседки сплетничают, что она к нему всю жизнь неровно дышит. А вот эта девушка – Аня, невеста, или как там, Стаса. С ней ее мать Вера. В их доме поговаривают, что эта Вера спит и видит, как бы дочь выпихнуть замуж за Стаса.

– А это что за личности? У нас вроде не проходят такие.

– Это двоюродная сестра Милы – Лидия с сыном Николаем. Он мастер спорта по боксу, чемпион чего-то. Не были особенно близки. Редко у них бывали. Или просто у нас мало информации пока.

– Ну, кто эта царевна – тут и гадать нечего. Это наверняка твоя Катя.

– Ну, да – Сергей с сочувствием посмотрел на девушку с огромными, распахнутыми в смятении темно-серыми глазами. От нее как будто все сознательно держались подальше. Она казалась страшно одинокой. – Зря она пришла. Они на нее смотрят, как на убийцу.

– Красивая девушка. В такой ситуации всем очень легко ее возненавидеть. А это кто?

К могиле быстро шла уверенная, рослая женщина с непокрытыми голубовато-седыми, коротко подстриженными волосами. Ее лицо с резкими чертами было некрасивым и в то же время привлекающим внимание. В нем было много силы и чувства…

– Это заместитель Олега. Ирина Васильева. Я видел ее на фирме мельком. Однако… Объект, заслуживающий внимания.

Ирина, легко раздвинув неплотную группу людей у гроба, подошла к Олегу и порывисто взяла его за руку. Олег спокойно взглянул на нее, ответил на пожатие и отнял руку. Он подошел к гробу, поцеловал жену в губы и перекрестил ее. Затем кивнул рабочим.

Сергей и Слава быстро направились к выходу с кладбища.

– Ну, и чего? – спросил Сергей в машине. – Кто у нас убивец? На взгляд следака на маленькой зарплате и с мечтой о премии.

– Да на этот взгляд – все. Начиная с безутешного вдовца и кончая твоей разневинной и распрекрасной Катей.

– Понятно. Другого мнения не ждал. А мне, знаешь, кто понравился? Вот угадай.

– Без проблем. Заместитель. Подлетела, ручку пожала. При мертвой жене и живой любовнице.

– Это кто любовница?

– Слушай, не надо. Может, я плохой следователь, но кто с кем спит – я за версту вижу.

– Ладно, не стану спорить. Я так для себя решил. Буду с тобой в этом деле дружить, чтоб ты дров не наломал. А заместитель – да, колоритная дама. На массовку не тянет.

– Ох, да ты ж у нас почти сценарист. Чуть не забыл. Может, мне ее задержать по подозрению, эту Ирину? По подозрению в том, что она хочет мужика отбить у твоей Кати.

– Как ты мелко мстишь. А если серьезно, с таким лицом можно и убить, и спасти, и народное восстание возглавить. Впечатлила она меня, честно. Хотя выбор сейчас был действительно большой. Стас, его девица, мать его девицы, двоюродная сестрень с двоюродным племянником – морды у них какие-то каменные.

– Сережа, у нас ведь не конкурс красоты. Нам мотив нужен. А мотив… Ладно, успокойся. Сегодня слово «Катя» больше не произнесу.

– Надеюсь. Да, подруга эта, блондинка с дрожащими руками, – она тебе как?

– Так же, как и тебе, – хмыкнул Слава. – Допрашивать надо. Что-то она тряслась больше всех.

* * *

Алексей сидел в своем кабинете и пытался собраться с мыслями. Систематизировать то, что пока не вписывалось в систему. Он, сорокалетний, свободный мужчина, имел какой-то опыт общения с женщинами. Было одно болезненное воспоминание, когда девушка, спокойно расставшись с ним после ночи любви, поехала в загс с другим. Он переживал, пережил и сделал для себя вывод: он – не роковой мужчина. Чего и следовало ожидать: наука всегда интересовала его больше, чем женщины. Из этого он и исходил впоследствии. Был очень осторожен в плане чувств. Романы, конечно, бывали, в основном с аспирантками, пару раз со студентками. Но он был вооружен четким алгоритмом: всегда знал, когда пора отступить, чтобы не увязнуть, когда вообще надо спасаться бегством от слишком инициативной охотницы за мужем. Увлекался ли он кем-нибудь после той несчастливой истории? Возможно… Черт. Если нельзя ответить самому себе однозначно, получается, что нет. Что же произошло с ним этой ночью?