Короткий брак - Джоанна Лэнгтон

Машина прибыла в восемь утра. Шофер поднес чемоданчик с одеждой и спасенный из-под обломков лесов портфель к двери, затем скромно удалился. К тому времени Ник уже встал, хотя Пенни его еще не видела. Несколько минут назад она услышала, как в ванной зашумела вода, и теперь гадала, как долго продержится Пик под ледяным душем. Ее собственный рекорд составлял три минуты, и она всегда грела воду в чайнике, чтобы помыть голову.

Пенни отнесла чемоданчик и портфель в спальню и уселась ждать в детской. Она уже покормила Алана и одела его в лучший наряд – синий комбинезон и голубую рубашку. Он выглядел очень хорошеньким. По крайней мере, на се взгляд. Может быть, по прошествии некоторого времени смутное воспоминание о славном и забавном мальчугане смягчит удар от внезапно свалившегося на Ника отцовства. Когда начнется процедура развода, ей придется нанять адвоката. И тогда она попросит своего адвоката сказать адвокату Ника, кто отец Алана.

Пенни не видела смысла сообщать ему об этом лично. Ник пришел бы в ярость, почувствовал бы себя загнанным в ловушку. А он любит, чтобы все шло по плану. Однако в его планы не входило одерживать над Пенни победу, когда она забралась к нему в постель. А она оказалась настолько безрассудна, что не позаботилась о противозачаточных средствах. Что бы она ни сделала, что бы ни сказала, существование ребенка не станет более приемлемым для Ника. Во всех смыслах будет намного легче, если он узнает о сыне из третьих рук.

Пенни услышала шаги в коридоре и поспешила изобразить лучезарную дружескую улыбку. Ник вошел, безукоризненный и элегантный, словно только что покинул свой рабочий кабинет: пепельно-серый костюм, бордовый галстук, бледно-голубая шелковая рубашка. Он выглядел очень эффектно… и очень угрожающе.

– Ты должна была разбудить меня раньше, – произнес Ник.

Сверкающие черные глаза были холодны как лед. Но Пенни, словно утопающий за соломинку, продолжала хвататься за свою улыбку.

– Хочешь позавтракать?

– Спасибо, нет. – Ник взглянул на часы. – Если ты готова, нам пора отправляться.

Воцарилось тягостное молчание. Однако его это не волновало. Как и ее несчастный вид. Внутренне Ник уже был настолько далек от Пенни, что с таким же успехом мог бы находиться и в Хьюстоне. Не было и намека на теплоту и близость. Ничего. Словно прошлая ночь была не более чем очередным ее сном. И Пенни, полагавшая, что готова ко всему, не смогла вынести этого полнейшего равнодушия.

– Ты думал, я буду цепляться за тебя? – услышала она свой срывающийся голос.

Ник словно окаменел, но Пенни заметила, что прежде он успел поморщиться.

Красная от ярости и боли, она встала и шагнула вперед.

– Я выше этого! – выпалила она.

– У нас нет времени на сцены, – спокойно заметил Ник.

Пенни затрясло, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Говорить о том, что чувствуешь, – не значит устраивать сцену!

Ник приподнял аристократическую бровь.

– А тебе не приходило в голову, что меня, возможно, не интересуют твои чувства?

Кровь отхлынула от ее лица, выразительные глаза уставились на него потрясенно.

Когда Пенни резко отвернулась, Ник стиснул зубы. Солнечная улыбка, которой она его встретила, вызвала в нем вспышку негодования. Пенни, которую он помнил, в такой ситуации выглядела бы смущенной, скованной… совсем не такой! Невольно Ник вспомнил ее неистовый, сладострастный ответ в ту ночь, когда их формальный брак превратился в реальность, и мгновенно почувствовал возбуждение, что безумно разозлило его.

Желая наказать себя, он сосредоточил внимание на детском манеже и его крохотном обитателе. Малыш на удивление пристально наблюдал за ним. Глядя на мальчика с печальными темно-карими глазами и слегка испуганным выражением лица, Ник вдруг с удивлением обнаружил, что находит его привлекательным. Он быстро отвернулся, но прежде сказал себе, что забота об этом ребенке лежит теперь и на нем. Кто еще поможет ему?

Пенни, твердо решив довести разговор до конца, как бы ни расстроило ее отношение Ника, с жаром воскликнула:

– Мы хорошо провели время в постели прошлой ночью! Это был просто секс – я понимаю. Но таким образом я хотела попрощаться с тобой. И совершенно ни к чему относиться к этому как к грозящей затянуться случайной интрижке!

Ник смотрел на нее темными, непроницаемыми глазами и продолжал хранить возмутительное молчание. Пенни расправила узкие плечи.

– Хочешь верь, хочешь нет, но теперь я просто счастлива получить развод. В моей жизни есть человек, которому я небезразлична. И, освободившись, я смогу наконец соединиться с ним. У него есть сердце и воображение… и он разговаривает.

Прищуренный взгляд Ника заставил ее похолодеть.

– Ты закончила? – ледяным тоном поинтересовался он.

Пенни поджала губы и отвернулась, спрашивая себя, с какой стати страдает, пытаясь достучаться до него?

– Мне нужно взять детское сиденье…

– Ты собираешься брать ребенка с собой? – удивился Ник. Пенни с возмущением повернулась к нему.

– А куда же я его дену? Тебе просто не приходило это в голову, не так ли? – с нажимом спросила она. – Куда бы я ни направлялась, Алану приходится меня сопровождать.

С горящим от негодования взором Пенни прошествовала мимо него. Когда вернулась, он забрал у нее сиденье.

– Я отнесу его в машину.

По пути в Нью-Йорк Пенни изо всех сил старалась не смотреть на Ника. Их отношения, казалось, завершили полный круг. Он опять вез ее к Люси Тревис и опять собирался навсегда уйти из ее жизни. Мысли Пенни вернулись на одиннадцать лет назад, к их первой, роковой, встрече…

Ее отчим, Джек Уоррен, умер, когда девочке исполнилось только девять лет. В своем завещании он назначил ее опекуном Эдгара Блейна, с которым в детстве был очень дружен и которого не раз выручал из мелких мальчишеских бед с помощью увесистых кулаков. Поскольку Джек со школьных времен не встречался с Блейнами, ему оставалось только надеяться, что богатый нефтепромышленник, возможно, позаботится о его жене и падчерице.

В то время Лиз с дочерью жила в Лос-Анджелесе, перебиваясь с хлеба на воду. Джек был само очарование, однако заядлый игрок. Только после его смерти девочке стало известно, что он не ее отец. Эдгар Блейн послал Ника в Лос-Анджелес, чтобы разыскать их. К тому времени Лиз поняла, что не в состоянии справляться с материнскими обязанностями.

– У меня не было ни работы, ни денег, ни приличного дома, и я не могла обеспечить тебе нормальное образование. Я думала, что Блейны позаботятся о тебе до тех пор, пока я не устрою свою жизнь. А потом я заберу тебя, и мы снова будем жить вместе, – поведала она годы спустя, когда мать и дочь наконец встретились после долгой разлуки. – Разве я могла тогда представить, что пройдет девять лет, прежде чем мы снова увидимся?