Биоцентризм. Как жизнь создает Вселенную - Боб Берман

Разумеется, когда часть тела оказывается утерянной, как у несчастных людей, переживших ампутации конечностей, человек продолжает чувствовать себя «здесь и сейчас», как и ранее, ему не кажется, что он как-то «субъективно уменьшился». Эта логика вполне может быть продолжена и далее, до тех пор пока от человека не останется один только мозг, в котором и заключено наше «я». Ведь в настоящее время человеку можно пересадить сердце, а также многие другие органы, но такой человек все равно откликнется «я!», если его имя громко произнесут в ходе переклички.

Рене Декарт положил начало современной философии. Одна из его главнейших концепций заключалась в первичности сознания. Согласно этой концепции, все истины и принципы бытия должны начинаться с индивидуального восприятия разума и себя. Здесь мы подходим к древнему изречению Cogito ergo sum – «Я мыслю – значит, я существую». Об этом феномене рассуждали не только Декарт и Кант, но и многие другие великие философы, в частности Лейбниц, Беркли, Шопенгауэр и Бергсон. Но первые двое – француз и немец – несомненно, являются величайшими из себе подобных, их работы знаменуют начало современной эпохи в истории философии. Итак, она начинается с «я».

О смысле «я» было написано очень многое, вокруг познания «я» выросли целые религии (например, три из четырех ветвей буддизма, дзен, а также одно из магистральных направлений индуизма – адвайта-веданта[10]). Эти религии призваны доказать, что отдельное независимое «я», отграниченное от огромного окружающего космоса, – это фундаментально иллюзорное ощущение. Достаточно сказать, что во всех случаях самосозерцание (интроспекция) приводит нас к следующему выводу: мышление – в том простом виде, как его понимал Декарт, – равняется самоощущению «я».

Чтобы взглянуть на другую сторону этой «медали», нужно абстрагироваться от мышления. Многие из нас переживали такие моменты: наблюдая за младенцем, или домашним любимцем, или каким-то явлением природы, мы чувствовали, как на нас накатывается волна невыразимой радости, когда мы как будто покидаем собственное тело и вживаемся в наблюдаемое существо или объект. 26 января 1976 года в журнале «Нью-Йорк Таймс» была опубликована целая статья об этом феномене, а также данные исследования, согласно которому каждый четвертый человек как минимум однажды переживал чувство «единения с окружающим миром» и «ощущение, что вся Вселенная – живая». Целых 40 % из 600 респондентов также отметили, что, по их мнению, «основой всего на свете является любовь», и признавались, что им знакомо чувство «глубокого и всецелого умиротворения».

Что ж, очень хорошо. Но те люди, которые никогда не ощущали ничего подобного – а их, судя по всему, большинство, – стоят за пределами этого «клуба» и вполне могут просто отмахнуться от таких откровений и счесть их беспочвенными мечтаниями или галлюцинациями. Возможно, данное исследование является научно обоснованным, но сами по себе его выводы мало что значат. Пытаясь понять природу собственного «я», мы не можем ими ограничиться.

Но мы можем допустить, что нечто происходит, когда мы отвлекаемся от рациональных мыслей и полагаемся на чувства. Если мы сталкиваемся с отсутствием вербально выраженных мыслей или с грезами наяву, это, конечно же, еще не означает летаргии или полной опустошенности. Нет, просто в таких ситуациях сознание вырывается из неспокойной нервозной вербальной изоляции и воцаряется в совершенно иных пределах, напоминающих театр, где свет ярче, а вещи кажутся более осязаемыми и настоящими.

На какой улице находится этот театр? Где кроется чувственная сторона жизни?

Можем начать со всей зримой реальности, которая нас окружает. Допустим, с этой книги, которую вы держите в руках. В нашем языке и обычаях закреплен факт, что вся эта реальность находится вне нас. Да, мы уже убедились, что не можем непосредственно воспринимать что-либо, не взаимодействующее с нашим сознанием напрямую. Об этом мы говорили, обсуждая первую аксиому биоцентризма: так называемый «внешний мир» должен коррелировать с нашим сознанием. Мир и сознание не существуют друг без друга. Это означает, что если мы не будем смотреть на Луну, то она фактически исчезнет. Кстати, на субъективном уровне это вполне понятно. Если мы продолжаем думать о Луне и верим, что она где-то там вращается вокруг Земли, либо считаем, что сейчас на нее смотрят какие-то другие люди, все подобные мысли остаются просто ментальными конструктами. Основная проблема в данном случае формулируется так: «Если бы сознания вообще не существовало, то в каком виде существовала бы Луна и как бы она воспринималась?»

Итак, что же именно мы видим, когда наблюдаем за природой? Ответ на этот вопрос в контексте зрительной ориентации и нейромеханики, пожалуй, проще, чем любой другой аспект биоцентризма. Поскольку все воспринимаемые образы деревьев, травы, этой книги и любого другого элемента реальности кажутся нам истинно существующими, а не воображаемыми, восприятие реальности должно физически протекать в каком-то месте. В работах по психологии человека такой ответ дается совершенно недвусмысленно. Хотя глаз и сетчатка собирают фотоны, «полезной нагрузкой» которых являются биты информации, выраженной в форме электромагнитных сил, вся эта информация сначала переправляется через мощные кабели-нервы в затылочную долю мозга. Только там происходит фактическое восприятие образов, дополняемых визуальной информацией из окружающего контекста. Отделы мозга, выполняющие эту работу, не менее бездонны и запутанны, чем просторы Млечного Пути, а количество нейронов в них сопоставимо с числом звезд в галактике. Согласно работам по психологии человека, именно в этих отделах мозга «возникают» все цвета, фигуры и движения. То есть здесь воспринимается и познается мир.

Если вы сознательно попытаетесь достучаться до той сияющей, наполненной энергией визуальной части вашего мозга, то поначалу можете быть разочарованы. Попробуйте постучать пальцем по задней части черепа – и услышите такой звук, как будто там ничего нет. Но все дело в том, что такой опыт не имеет смысла: ведь при каждом взгляде вокруг вы уже пользуетесь затылочной долей мозга, отвечающей за обработку визуальной информации. Посмотрите на что угодно. Здравый смысл подсказывает, что все, что мы видим, находится извне. Такая точка зрения удобна, практична и отражена в человеческом языке, например во фразе: «Пожалуйста, дай мне масла, оно вон там». Но не совершайте ошибку. Визуальное изображение кусочка масла – а значит, и само масло – существует только внутри вашего мозга. Именно там. Это единственное место, где возникают и осознаются зрительные образы.

Кто-то может предположить, что здесь уместно говорить о двух мирах: одном «внешнем» и отдельном «внутреннем» – том самом, который познается внутри черепа. Однако модель с «двумя мирами» не соответствует действительности. Мы ничего не воспринимаем, кроме самих восприятий, и ничто не существует вне нашего сознания. Есть только одна ощутимая реальность, и она перед вами. Только одна.

Итак, «внешний мир» находится в пределах мозга или разума. Хотя для людей, занимающихся исследованиями мозга, этот факт очевиден, он ошарашивает их ничуть не меньше, чем непрофессионалов. Однако специалист может переосмыслить эту проблему и попытаться ее опровергнуть. «Хорошо, а как быть с теми, кто слеп от рождения?» или «А что насчет осязания: ведь если мы не можем прикоснуться к предмету, то и не чувствуем его».