Моя по всем статьям - Алиса Ковалевская

– Дебенко была на втором месяце.

Я резко повернулся к нему. Стиснул зубы. Вот же проклятье! Внешне друг был спокоен. Скрытую в нём ярость можно было только почувствовать.

Он тоже посмотрел на меня. Во взгляде была решимость.

– Чёрт возьми, – выругался тихо. – Этого я не знал.

– Ты нет, а Афанасьев, вполне возможно, знал. Скорее всего, ему предоставили все данные, вплоть до последнего похода в женскую консультацию.

Я ещё раз выругался. Швырнул пустой стакан на приборную панель. И, взяв папку, кинул на колени другу.

– Это копии, – ответил на его немой вопрос. – Оригиналы в надёжном месте. Как только они будут нужны, я скажу тебе, где именно. Так будет безопаснее.

– Придётся действовать в обход руководства, – открыв папку, он пробежался взглядом по строкам. Перелистнул пару страниц.

– Афанасьев ответит и за Дебенко и за всё остальное, Мих. Я тебе обещаю.

Друг оставил бумаги в покое. Закрыл папку.

– Ответит, – согласился он. – Я тебе тоже обещаю.

Кристина

Рихарда не было весь день. Когда я спустилась вниз, Яков тоже собирался уходить, но был он один. На мой вопрос, где Ард, он ответил, что, когда тот вернётся, скажет сам. Если посчитает нужным.

– Он знает, что делает, – проводив Якова, подошла ко мне Мира. – Рихард.

– Он, может, и знает. А я нет, – немного раздражённо. Хотя раздражение это к Мире никакого отношения не имело. – И от этого только накручиваю себя. Почему просто не объяснить?! Это ведь и ко мне относится. Ко мне и к моей дочери, Мира! Почему?! Или он думает, что мне всё равно?

Она посмотрела на меня так выразительно, что оставалось лишь вздохнуть. Вряд ли Мирославе с Яковом было проще, чем мне с Рихардом. Достаточно было вспомнить, что именно он упёк её в следственный изолятор только потому, что она не согласилась добровольно выйти за него замуж. Зато теперь на пальце её красовалось кольцо, а сама она носила под сердцем его ребёнка. И выглядела при этом счастливой, хотя ещё недавно была вынуждена пройти через кромешный ад.

– Вот такие они, Крис, – улыбнулась она немного грустно. – Наши мужчины.

– Наши, – я так же грустно усмехнулась. – Это Яков твой, а Ард, – качнула головой, – не знаю, был ли он вообще когда-нибудь моим. Но то, что между нами сейчас…

– Жалеешь себя?

– Нет, просто…

– Жалеешь, – выговорила она с утверждением. – И из-за этого ничего не видишь. Не стал бы Агатов трястись над тобой, если бы ничего не было, Кристина.

– А разве он трясётся?

– А разве нет?

Мира смотрела на меня внимательно. Этот взгляд заставил задуматься, сделать несколько мысленных шагов назад, оглянуться. Если всё это – желание наказать, не слишком ли сложно? Куда проще было бы не вмешиваться и дать мне сгнить в тюрьме. Желание вернуть? Тоже не очень-то похоже.

– Я не знаю, – призналась честно. Помолчала и всё-таки решилась: – Алиса его дочь, Мира. Его, а не Дмитрия. Мой бывший муж об этом знал всегда. А Рихард… он узнал только два дня назад.

Мира даже не удивилась. Я ждала интереса, может быть, осуждения, расспросов.

– Мы с Майей сейчас на каток поедем, – вместо этого сказала она после недолгого молчания. – У неё тренировка. Поедешь с нами?

– Ты слышала, что я тебе сказала? Алиса – не дочь Димы. Она дочь Арда, понимаешь?

– Понимаю, – она взяла меня за руку, и мне мгновенно передалось её спокойствие. – Теперь я понимаю куда больше.

– Но он не знал… – попыталась запротестовать.

– Порой нам не нужно что-то знать. Это просто… Как предопределённость. Некоторые вещи происходят потому, что они должны произойти. Я в это верю. Так ты поедешь с нами? Тебе нужно отвлечься.

Мы опять замолчали. Я раздумывала над словами Миры. Потом утвердительно кивнула.

– Да. Поеду. Мне действительно нужно отвлечься.

Сказать что-либо нужным Рихард мне не посчитал. Вернулся вечером, мрачный, как всегда в последние дни.

– Чёрт, – процедил он, снимая свитер. Сжал челюсти. Бок его из лилового стал почти чёрным.

– Ты в душ? – остановила его у ванной. – Давай я тебе помогу.

– Чем ты мне помогать собралась? – огрызнулся он.

Он был не в духе.

– Думаешь, я не в состоянии справиться с душем?

– Ничего я не думаю, – ответила в тон. – Я всего лишь хотела тебе помочь. В этом нет ничего унизительного, Рихард. Я не считаю, что ты не способен справиться с душем. Это ты считаешь, что, если примешь помощь, разрушишь в моих глазах свой образ самолюбивого мудака. Только ты забыл, что мы с тобой слишком давно знакомы. Я знаю, каким ты можешь быть. Но я знаю и какой ты есть на самом деле. Ты можешь думать, что стал другим. Только нет, Ард.

– Это ты можешь думать, что хочешь, Кристина, – выговорил негромко, вкрадчиво, глядя мне в глаза. – Но ты ничерта не знаешь. Тем более, какой я.

Отстранив меня, он захлопнул дверь. В ванной зашумела вода.

Вот как с ним разговаривать?!

Откинув крышку аптечки, я достала мазь. При мысли, что снова буду прикасаться к Арду, меня охватило лёгкое волнение. Давно стоило бы воспринимать его близость как нечто обыденное, но я не могла. С каждым днём напряжение между нами становилось сильнее, струны натягивались, грозя вот-вот лопнуть. Порой я этого не чувствовала, но в такие моменты, как сейчас, мне казалось, что вот-вот, и струны эти лопнут.

Опустившись на постель, я открыла тюбик и принюхалась. Терпимо. Вода в ванной монотонно шумела. Меня посетила шальная мысль раздеться, зайти к Арду и, встав рядом под воду, просто прижаться к нему. А потом…

Вовремя зазвонивший телефон заставил меня опомниться. Мобильный Арда лежал на противоположном углу постели. Обезличенная, негромкая мелодия, не дающая ни малейшего представления о самом человеке.

Дотянувшись, я решила посмотреть, кто звонит. Лучше бы я этого не делала! На экране горела фотография красивой брюнетки. Олеся.

Ревность опалила каждый нерв. Не думая, я нажала на кнопку приёма вызова и поднесла телефон к уху.

– Ард, прости, – услышала мягкий голос. – Я только хотела спросить, что приготовить на завтра. Знаю, что ты занят, но…

– Если знаешь, что он занят, зачем звонишь? – холодно осведомилась я. – Он занят, Олеся. Занят, – повторила так, чтобы до неё дошло – речь не о минуте и не вечере.

В трубке воцарилось молчание.

– Передайте, пожалуйста, трубку Рихарду, – её выдержке можно было позавидовать. Совершенно ровный голос. Сука!

– Трубку Рихарду я передавать не буду. Не звони ему больше, Олеся. Он сказал тебе, кто я?