Папина дочка - Теодора Снэйк

— А это — мой пасынок Хьюго. Всеобщий любимец. Хотя ума не приложу, как он этого добивается. По мне, так он обыкновенный шалопай.

После подобной аттестации Викки повнимательнее пригляделась к молодому человеку. Он очень походил на мать с той лишь разницей, что черты его лица были преисполнены какой-то внутренней энергией. Казалось, Хьюго может в любой момент пуститься в пляс или завопить во весь голос. Странное впечатление от человека, давно уже вышедшего из детского возраста. Викки прикинула, что ему приблизительно столько же лет, сколько и ей.

Внешне Хьюго ей понравился. Он был худощав, широкоплеч и, судя по длине вытянутых стройных ног, высок. Его голубые глаза с неподдельным интересом рассматривали лицо и грудь Викки, а красиво очерченные губы обольстительно улыбались. Ей стало ясно, что он собирается ее очаровать. И, чем черт не шутит, возможно, и соблазнить богатую наследницу ради беззаботной и полной развлечений жизни. Откуда ему было знать, что этим мечтам не суждено сбыться?

Викки перевела взгляд и замерла, не в силах даже кивнуть. Мужчина, к которому она уже успела проникнуться неприязнью, подошел к столу и стал выглядеть еще внушительнее и опаснее для новоявленной наследницы.

На нее смотрели самые выразительные глаза, какие она когда-либо видела в жизни. Прозрачно-серые, они словно пронзали Викки насквозь, заставляя каждую клеточку ее тела вибрировать в ожидании чего-то необыкновенного. Их обладатель возвышался над присутствующими в комнате, поскольку он хотя и прекратил нервно расхаживать по мягкому ковру, но пока не собирался присоединиться к сидящим за столом.

Встретив завороженный взгляд Викки, светловолосый красавец с короткой стрижкой наклонился вперед и небрежно оперся локтями о спинку высокого стула, стоящего перед ним. Его совершенно не смущало то, что на время он стал центром всеобщего внимания.

Викки пришлось смотреть на него снизу вверх, и от этого она чувствовала себя неуютно. Еще до того, как Филип назвал имя мужчины, Девушка сама догадалась, что перед ней несравненный Стивен Харланд. Следовало признать, что в жизни он выглядел намного лучше, чем на фотографиях в газетах. Потому она и не узнала его сразу.

Именно чарующий голос Харланда она слышала, стоя в коридоре. А он и сам был очень хорош собой: довольно молодой, лет тридцати-тридцати двух, не больше, представительный, с правильными чертами лица. На его ладной фигуре отлично сидел костюм, явно купленный не на распродаже в «Маркс и Спенсер». Посмотришь на такого с минуту и подумаешь, что он хорошо воспитан и совершенно невозмутим.

Однако приглядишься повнимательнее и неожиданно заметишь, что сквозь внешний лоск проглядывает что-то неукротимое, свойственное больше дикой природе, чем цивилизованному миру. И походит этот человек не на солидного бизнесмена, а скорее на предводителя древних викингов, переодевшегося в современный костюм. Слишком уж он был мужествен, красив и властен одновременно. Потому и производил на всех сильное впечатление.

Портила Харланда только излишняя самоуверенность и явная снисходительность ко всем, кто его окружает. Он откровенно считал всех присутствующих на порядок ниже себя, если не по происхождению, то уж по интеллекту наверняка.

Внезапно Викки охватило сильное раздражение. Зачем он сверлит ее пронзительным взглядом, усмехаясь в короткие рыжеватые усы? Это невежливо. Другой бы на его месте улыбнулся хотя бы ради приличия. Но нет, ему это и в голову не приходит. Уставился ледяными глазами, и все тут. Кажется, даже не моргнул ни разу.

По спине Викки пробежал холодок, заставивший ее внутренне ощетиниться. Тяжелой борьбы с ним ей избежать не удастся, это ясно. Значит, стоит проверить его выдержку. А для этого хороши все средства, даже самые, казалось бы, пустячные.

— Вы тоже мой родственник? — хлопая длинными ресницами, спросила она, прекрасно зная, каким будет ответ.

Почему-то ей страшно захотелось вывести Харланда из себя.

Он не соизволил произнести ни звука, хотя по его изогнувшимся в кривой усмешке губам Викки поняла, что Стивен Харланд очень рад, что не состоит с ней в родстве. Вместо него поторопился ответить Филип, изо всех сил старавшийся не допустить ссоры между двумя весьма значимыми для семьи людьми:

— Стивен был правой рукой Альберта и в последнее время практически управлял его бизнесом, поскольку у брата были проблемы со здоровьем. Он просто незаменим, дорогая. Мы считаем его членом нашей семьи. Я уверен, Викки, что вы с ним обязательно подружитесь, когда получше узнаете друг друга.

Викки вдруг показалось, что дядя словно обеими руками подталкивает ее к Харланду, готовый даже применить силу, лишь бы строптивая племянница перестала упираться. Внутренний протест, который она ощутила при этой мысли, заставил ее делать и говорить неприятные для Харланда вещи.

— Подружимся? В самом деле? — пренебрежительно протянула она, давая понять, что придерживается иного мнения.

Викки отвернулась от Харланда, но краем глаза продолжала наблюдать за его реакцией.

На хмуром лице слегка приподнялась левая бровь и сверкнуло расплавленное серебро глаз, затененных густыми ресницами. Больше он ничем не выдал охватившего его негодования. Детская, по своей сути, выходка слегка успокоила Викки, и она вспомнила, что собиралась приручить незаменимого помощника отца, а вовсе не ссориться с ним. Он был ей нужен — значит, стоило слегка притвориться.

Из дипломатических соображений Викки улыбнулась насупившемуся финансово-промышленному гению так лучезарно, как только могла.

— Я наслышана о вас, мистер Харланд. И не смотрите на меня столь сурово, будто опасаетесь необдуманных поступков с моей стороны. Я не собираюсь ничего предпринимать, пока не разберусь во всем. Надеюсь, вы мне поможете? И я хотела бы называть вас по имени, если не возражаете.

Джентльмен не мог отказать даме, которая так вежливо просила о помощи. Только поэтому Харланд молча кивнул и сел за стол напротив Викки, скрестив руки на груди. Филип радостно потер ладони при виде первого признака взаимопонимания между племянницей и Стивеном, которого считал краеугольным камнем благополучия всей семьи. Викки вопросительно взглянула на дядю, и тот продолжил представлять ей сидящих за столом.

— Это — Жаклин, моя дочь от первого брака.

В голосе дяди, помимо вполне понятной отцовской гордости, прозвучало смутное опасение. Молодая женщина лет двадцати трех, сидящая рядом с Харландом, была экзотически красива. Ее заметный бюст облегала тонкая блузка, в глубоком треугольном вырезе которой виднелась заманчивая для мужского взгляда ложбинка. Пышно взбитые черные волосы каскадом спускались по плечам и спине. Тщательно подрисованные большие зеленые глаза невольно напоминали о диких джунглях, черных пантерах и ядовитых змеях, которых всякому здравомыслящему существу следует остерегаться.

Викки с некоторой опаской подумала, что от коварно прищурившейся Жаклин можно ожидать чего угодно. На такую мысль невольно наводили твердо сжатые губы и заостренные, ярко накрашенные ногти невероятной длины. И еще Викки совершенно не понравилось, что кузина положила руку на спинку стула Стивена Харланда. Причем кончиками пальцев она легонько водила по его плечу. Мужчина на эти заигрывания никак не реагировал, но Жаклин все равно довольно улыбалась.