Дебютная постановка. Том 2 - Александра Маринина

статью о тунеядстве, да и жить-то надо на что-то. Вот и решили, что сын после девятого класса пойдет учиться в ПТУ в ближайшем райцентре, там пусть крохотная, но стипендия, и эту стипендию можно будет тратить на то, чтобы приплачивать за пригляд за Виктором, если у жены и сына не будет получаться. Плюс льготы на питание и на проезд в общественном транспорте, что тоже лишним не будет.

За несколько месяцев, прошедших с возвращения отца, Славик сильно изменился и теперь выглядел старше своего друга. Постоянная тревога и озабоченность сделали веселое мальчишеское лицо угрюмым, в глазах то и дело мелькала озлобленность, и только рядом с Юрой Губановым парнишка немного расслаблялся и снова становился прежним Славкой, готовым в любой момент поддержать самую лихую и завиральную идею или принять участие в увлекательной игре.

Славик нехотя вытащил ноги из воды и принялся обтирать их носовым платком.

– Пойдем, пора мне. Скоро матери на смену идти.

При слове «пойдем» Гром немедленно вскочил и завилял хвостом.

– Побудешь еще или сразу на электричку? – спросил Славик.

В его голосе было столько мольбы и надежды, что Юра не раздумывая ответил:

– Побуду, конечно.

Он знал, что будет нелегко, и был к этому готов. Приезжая к Славке, он почти всегда заходил в дом и видел Виктора. Уже через пять минут сердце начинало давить так, что Юре хотелось выть. «Я не выдержу, – думал он, мысленно отталкивая от себя надвигающийся ужас, смешанный с состраданием. – Я бы не смог провести здесь даже полчаса. Как они выносят это? Сколько же нужно сил, чтобы вот так, изо дня в день, и конца не видно…»

Однажды, вернувшись из Успенского, он поделился с отцом. Спросил совета: как бы так сделать, чтобы не заходить в дом, но при этом не обидеть Славку.

– Никак не сделать, – ответил отец. – Надо заходить и терпеть. Переживать все это. Не избегать.

– Но зачем?

– Сынок, каждому человеку приходится учиться жить рядом с горем. С чужим или со своим. А тем более тебе.

– Почему? – не понял тогда Юра.

– Потому что ты собрался быть тем, кто постоянно будет иметь дело с потерпевшими, с жертвами преступлений. А преступления бывают очень страшными. Если ты не научишься терпеть рядом с собой чужое горе, ты не сможешь быть хорошим сыщиком. Да и хорошим человеком тоже вряд ли станешь. Учись не трусить, не избегать, быть поддержкой и опорой. Понимаю, что это тяжело, ну а кому легко? Жизни без горя не бывает.

И Юра мужественно заходил в гости к другу даже тогда, когда налицо имелись прекрасные отговорки и отмазки.

Дядя Витя что-то бормотал себе под нос, уставившись бессмысленным взглядом на свои беспокойно шевелящиеся пальцы, а мальчики ели тушеную капусту с сосисками и смотрели по телевизору какую-то научно-познавательную передачу про Арктику.

Около шести вечера Юра собрался уходить, Славик проводил его до калитки.

– Значит, теперь до самой зимы? – печально спросил он.

Юра молча кивнул. От этого голоса, от этого безнадежного выражения лица у него в горле встал ком, который никак не удавалось сглотнуть. Гром преданно стоял рядом, и пришлось присесть на корточки и потрепать пса по морде и холке, чтобы успели остыть накипающие слезы.

– Юра…

Славик запнулся и замолчал.

– Что, Слав?

– Ты точно не передумаешь?

– Ты о чем?

– Ну… стать самым лучшим сыщиком и доказать, что папу неправильно обвиняли. Ты обещал. Не забудешь?

– Я никогда не передумаю, – твердо и серьезно ответил Юра Губанов. – И никогда не забуду. Даю слово.

Декабрь 1974 года

Михаил Губанов

До двери оставалось всего несколько шагов, когда Михаил увидел, как из своего подъезда пулей вылетел Николай. Без шапки, пальто нараспашку. Брат шел быстрым шагом, почти бежал в сторону метро.

Странно… Сегодня суббота, Николай во вторник улетел в командировку и должен был как раз сегодня вернуться. Ну, вернулся, стало быть. И что случилось? Ларка тяжело заболела и нужна скорая? Так у них есть телефон, вызвали бы. Телефон не работает? Но Колька только что промчался мимо будки телефона-автомата, даже не притормозив.

Перебирая в голове возможные варианты, вплоть до самых плохих, Михаил миновал дверь своего подъезда и направился в квартиру брата. Позвонил в дверь – не открыли. Достал из кармана связку ключей, щелкнул замком, вошел. Свет горит, на кухне бормочет радио.

– Что, остыл? – донесся развязный нетрезвый голос. – Одумался?

Понятно. Ларка опять напилась. И именно в то время, когда муж вернулся из командировки. Ну что ж за дура-то, елки-палки! Несколько дней Николая не было дома, пила бы себе, сколько влезет, но к приезду супруга должна быть как стеклышко, благоухать духами, при полном параде, да еще и с пирогами на столе.

Лариса сидела в комнате на диване, поджав под себя ноги, в руках бутылка. Ни бокала, ни даже обычного стакана, ни тарелки с закуской. Типичная алкоголичка, пьет в одиночестве и прямо из горла.

Михаил аккуратно повесил пальто в прихожей, снял ботинки, всунул ноги в тапочки, молча вошел, сел за стоящий посередине комнаты стол.

– И что у нас случилось? – спросил он. – Почему ты напилась?

– Не твоя забота, – огрызнулась Лариса и демонстративно отпила из бутылки. – Чего приперся? Колька нажаловался и велел оказать на меня воспитательное воздействие? Ты ж у нас великий замполит.

– Я с ним не разговаривал. Видел только, что он выскочил из дома как ошпаренный и помчался куда-то. Так что случилось?

– Ничего, – буркнула она.

– Понятно. Муж вернулся из командировки, а жена – в хлам. Ларка, у тебя что, совсем мозгов нет? Ты же знала, что Коля сегодня прилетает, неужели нельзя было не нажираться, как свинья?

– Я день перепутала. Думала, что завтра, – ответила Лариса уже совсем беззлобно. – К завтрашнему дню была бы как огурчик.

– Огурчик? – усмехнулся Михаил. – Да от тебя на следующий день перегаром на всю квартиру несло бы.

– И плевать.

Она снова сделала глоток, приподняла бутылку, посмотрела на свет, оценивая количество напитка, потрясла, горестно вздохнула.

Это тянулось уже давно. Поэтические посиделки, на которые Лариса ходила когда-то, обязательно сопровождались возлияниями, но это казалось совершенно нормальным и ни у кого не вызывало вопросов. Потом жена брата стала то и дело приходить с работы уже «с запахом»: то в лаборатории отмечали чей-то день рождения, то премию за новую разработку, то всенародный праздник, то еще что-нибудь столь же значительное и вполне оправдывающее принятие рюмки-другой. Все происходило постепенно, незаметно…

И вдруг однажды Николая ночью разбудил телефонный звонок: милиция задержала его жену в