Мужчина в полный рост - Том Вулф

Крокер, подняв голову, посмотрел на модель и, широко улыбаясь, что-то сказал. Пипкас уловил только имя — Анжелика. «Анжелика?!» Он ушам своим не поверил. Только в Атланте можно встретить сногсшибательную блондинку с таким именем — Анжелика.

На Пипкаса нахлынули неприятные воспоминания. Сирья ведь тоже блондинка, и тоже не лишена привлекательности… Маленькая финская потаскушка! Закупщица галантерейных товаров! И как только он позволил этой миниатюрной финской галантерейщице так с ним обойтись! Внутри у Пипкаса как будто что-то оборвалось — он не подумал, а, скорее, почувствовал, что мужчины вроде Чарли Крокера такого бы не допустили…

Как раз в этот момент Крокер уперся взглядом в дальний угол зала для переговоров, и на лице его появилось недоумение.

Коллега Пипкаса, Хэрри Зейл, спец по проработке, приблизил свою огромную голову и незаметно шепнул:

— Слышь, Рэй, глянь — потаскун заметил наш «веник».

И действительно, Крокер смотрел по сторонам и вдруг наткнулся на одиноко торчащую в углу увядающую драцену в керамическом горшке. Несколько длинных, тонких листов растения свисали, как вывалившиеся языки у мертвых. Горшок стоял на ковролине с отметинами ножек стола, стульев, офисного оборудования. Старику пришлось прищуриться, чтобы разглядеть все это. К тому же он ничего не увидел в зеркальном стекле окна. С того места, где он сидел, должна была открываться панорама районов, прилегающих к центру Атланты… небоскреб «Ай-Би-Эм», «Джи-Эл-Джи Гранд», «Променад Один», «Променад Два», «Кэмпенили», «Сазен-Белл-центр», «Колони-сквер» и три здания его, Крокера, постройки: «Феникс-центр», «Мосс-Ко-Тауэр» и «Транс-Экс-Палладиум». Однако Крокер не видел ничего… а все из-за ослепительного света. Его и подчиненных посадили так, чтобы солнце било им прямо в глаза.

Да, весь этот убогий и неприятный интерьер был ловко спланирован. Сам стол для переговоров отличался большими размерами — настоящий авианосец — однако состоял из отдельных секций, неплотно пригнанных друг к другу, да и сама поверхность была не из дерева, а из какого-то серо-бурого пластика. На столе перед каждым стоял дешевый бумажный набор: стаканчик для апельсинового сока, чашка со складными ручками для кофе, вонявшего паленой пробкой, и тарелка. На тарелке лежала огромная, липкая, холодная, похожая на коровью лепешку булочка с сыром и корицей, наводившая ужас на всякого, кто хоть краем уха слышал о холестериновых бляшках в артериальных сосудах. Все это и составляло завтрак.

Вдобавок ко всему на стене, прямо напротив «Крокер Глобал», висели две таблички со знаком «курить запрещено!», категоричные и как будто обращенные именно к ним; такие таблички скорее встретишь на нефтеочистительном заводе, чем в зале для переговоров высотной башни «ГранПланнерсБанка» в Атланте, где собрались человек двадцать мужчин и женщин, специалистов по части финансов.

Подумав, Пипкас решил, что едва ли Крокер или какой другой засранец замечают такое сразу. Первое время у них мелькают лишь смутные догадки, негативные импульсы, которые они чувствуют волосками на руках. И именно центральная нервная система в конце концов сообщает магнату, что в «ГранПланнерс-Банке» он теперь на положении засранца.

Слово «засранец» было термином, который часто употребляли не только в «ГранПланнерсБанке», но и во всей банковской системе. Служащие произносили это слово так же просто, по-деловому, как и «вторая сторона», «заемщик» или «дебитор» — вежливые формы засранца, взявшего кредит и потерявшего платежеспособность. Почему банкиры прибегали к словам из области копрологии? Пипкас понятия не имел, однако именно так оно и было. Еще в семидесятых, в Гарвардском бизнес-колледже он слушал курс «Структурная этика в корпоративной культуре», и преподаватель, профессор Пелфнер, рассказывал о теории Фрейда, связывающей деньги и экскременты… Как же это… Фрейд, Фрейд… Пипкас никак не мог вспомнить… Когда в банке о Крокере говорили как о засранце, именно это и имелось в виду, именно это банковские клерки и чувствовали. Крокер им «подгадил» и попахивало от этого самым настоящим дерьмом. Чертовски паршивая ситуация для банка! Полмиллиарда! Крокер, этот бездумный растратчик, этот несостоятельный должник, весь банк выставил простофилями, молокососами, дураками! И он, Рэймонд Пипкас — один из тех самых простаков, кто подписывал злосчастные займы! По счастью, его начальство — тоже. И все-таки он эксперт отдела кредитования, а банковский сектор сейчас ужимается, и целая армия экспертов кукует по своим «скворечникам» в пригородах Данвуди, Декейтера, Альфаретты, Снеллвилла… экспертов уже не первой молодости и без всякой надежды найти работу… глядящих в окна на баскетбольные сетки сыновей во дворах… На сегодняшний день в «ГранПланнерсБанке» руководствовались лозунгами «напористость» и «критичность ума». Первые семьдесят пять лет банк назывался «Южный плантатор и трастовая компания». Со временем такое название стало слишком неуклюжим и старомодным, напоминая о прежнем Юге. При слове «плантатор» на ум сразу приходили хлопковые плантации и рабство. Поэтому «Плантатор» путем стерилизации и пастеризации превратился в «Планнер». Ну а к названию «ПланнерсБанк» не было никаких претензий — даже самое плохенькое строительство могло сойти за плановый проект для тех, кто живет на пособие. Оба слова — «Планнер» и «Банк» — соединили в «ПланнерсБанк» в духе новомодной тенденции лепить слова друг к дружке, оставляя заглавную букву посреди слова: «НейшнзБанк», «СанТраст», «БеллСаут», «КриоЛайф», «ЦитРткс», «ЭксцеллеНет», «ЗКом», «Микро-Хелп», «ХоумБанк», «ГранКеа»… — прямо сверхпрочный сплав двадцать первого века. А французская приставка «гран» должна была свидетельствовать о космополитичности, интернациональности, глобальности предприятия, придать ему дополнительный блеск. Видимо, в случае с Крокером «ГранПланнерсБанку» не хватило этого стального блеска, этой «критичности ума». И теперь проблемы Крокера стали проблемами Пипкаса, угрожая его положению в банке. Рэю не терпелось увидеть, как Хэрри Зейл примется за этого огромного, упрямого и самовлюбленного засранца, сидящего на другом конце стола.

Он наклонился к Хэрри и шепотом спросил:

— Ты как, готов?

— Ага, — отозвался Хэрри. И подмигнул. — Ну что, долой предохранители с брошюрователя?

У Пипкаса екнуло в груди. Начиналась Схватка Самцов! Хотя вряд ли он мог так подумать. Скорее всего, Пипкас и на этот раз обратился бы к помощи старика Фрейда.

Со стороны «ГранПланнерсБанка» присутствовали человек десять, но вел переговоры Хэрри Зейл. У него были большая круглая голова с макушкой реденьких, черных с проседью волос, зачесанных прямо назад, тяжелая челюсть и выдающийся, напоминавший дыню подбородок. Этот мужчина лет сорока пяти походил на неандертальца — с короткими руками, широкой грудью и крупным телом. Как раз сейчас Хэрри делал какие-то пометки; сразу бросалось в глаза, что он пишет левой рукой — согнувшись в три погибели, выворачивая плечо, руку, кисть. Однако для возложенной на него миссии Хэрри Зейл выглядел в самый раз. Он считался спецом по проработке — таких можно встретить только в морской пехоте, среди так называемых «коммандос» — и был банковским старослужащим на армейский манер, инструктором по строевой подготовке. Недаром свои «совещания» Хэрри называл «учебкой для новобранцев».