Таинство любви - Ханна Хауэлл

Он слегка улыбнулся ей, едва раздвинув губы, и вдруг приник к ее горлу. Задрожав всем телом, Софи обвила его руками. Однако, почувствовав легкое касание его зубов там, где билась жилка, она подумала, что следует все-таки соблюдать осторожность. Но вместо этого запустила руки в его густые волосы и сильнее сжала его в объятиях, откидывая голову назад. Прикосновение его языка там, где кровь билась в ее венах, жаркая влага рта, когда он осторожно посасывал ее кожу, разожгли в ней отчаянное желание, чтобы он ласкал губами ее губы. Он поцеловал ее под подбородком, затем в щеку, и тогда она слегка повернула голову, пытаясь прижаться губами к его мягкому рту.

— Я слышу каждый удар вашего сердца, Софи, — проговорил он, уткнувшись ей в висок, глубоким и чувственным голосом. — Слышу, как кровь струится по вашим венам. Чувствую запах вашего желания, — шепнул он, покусывая мочку уха. — Чувствую его вкус на ваших губах.

И он принялся дразнить ее губы быстрыми поцелуями.

— И я чувствую ваше желание, Алпин. — Она куснула его нижнюю губу и слабо улыбнулась; когда у него вырвался тихий рык. — Оно разжигает во мне огонь.

Его сузившиеся глаза горели, ноздри раздувались, лицо застыло в хищной маске. Ей следовало испугаться, но Софи только почувствовала, как в ней нарастает страсть. Может быть, у нее сейчас тоже вид хищника. Она провела языком по его губам и сказала:

— Так распробуйте его, Алпин. Выпейте до дна.

И Алпин исполнил ее просьбу, крепко сжимая в объятиях. Она отвечала с не меньшим пылом. Удивительно, что эта хрупкая женщина и не думала бежать, напуганная его первобытной страстью, а поощряла его, одаривая собственным жаром. Но в тумане безумия сверкнула искорка рассудка. Было бы очень легко уступить и взять то, что предлагала Софи, но он должен сопротивляться. Инстинкт говорил ему, что Софи не будет легкой добычей, а он может предложить ей только постельные утехи.

Он прервал поцелуй, отпрянув от нее так резко, что ударился головой о стену. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как вспыхнуло ее лицо, как блестят согретые страстью глаза, как быстро вздымается и опускается грудь. Почувствовав, что снова владеет собой, Алпин взглянул на нее, но увидел только, что она, не отрываясь, смотрит на его обнаженную грудь. Ее взгляд просто обжигал, и он снова чуть не потерял голову.

— Прекратите смотреть на мою грудь, Софи, — медленно проговорил он, радуясь тому, как спокойно звучит голос.

Ни намека на желание, раздирающее ему внутренности!

До Софи не сразу дошло, какой холод стоит за его словами, потом она почувствовала боль в сердце — как внезапно прервалась их страстная схватка!

Гнев затмил желание, и она взглянула на него, холодно сообщив:

— Я и не думала смотреть на вашу грудь, тщеславный вы глупец. Просто я заметила, что кружево совсем обтрепалось.

Отличный ответ, подумал Алпин, наблюдая, как она встает. Не будь его слух и обоняние столь острыми, он мог бы поверить, что его поцелуй оставил ее равнодушной, каким он сам пытался казаться. Он все еще чувствовал ее желание, слышал, как оно бьется в ее жилах. Сейчас ею овладела гордость, и тут он догадался — вот что поможет держать ее на расстоянии, и она не сможет больше дразнить его своим телом.

— Собирайте свои булыжники и уходите, — приказал он.

— Это камни с рунами, — отрезала она, собирая камни.

Он медленно встал и пожал плечами:

— Все это чепуха. Глупое суеверие. Ваши игрушки начинают мне надоедать.

— А мне начинает надоедать ваше уныние. Оно просто отравляет воздух в Нохдаэде.

— Вы должны извинить наше неверие в волшебные штучки. У нас было достаточно времени, чтобы в них разочароваться. А если здешний воздух кажется вам нечистым, вы, вероятно, сможете отдышаться где-нибудь в другом месте.

— Ну нет, вам от меня так легко не избавиться. Отлично, ступайте и упивайтесь жалостью к себе, валяйтесь в ней, как свинья в грязи. Я не собираюсь уезжать. Не хотите, чтобы я сражалась за вас, — ладно, но я продолжу борьбу ради себя и ради детей, которыми небу будет угодно меня благословить. — Его лицо исказила ярость, и Софи решила, что с него достаточно. Она повернулась, чтобы идти к себе. — А вам лучше велеть починить эти кружева. Из них нитки торчат. Эдак кто-нибудь может выколоть себе глаз, знаете ли.

Она тихо затворила за собой дверь спальни, с трудом подавляя желание грохнуть ею как следует. Нелла по-прежнему спала. Покачав головой, Софи спрятала камни-руны. Забралась на тюфяк и закрыла глаза, прекрасно понимая, что очень не скоро сон освободит ее от путаных чувств, бушующих в ее груди. Пытаясь восстановить спокойствие, она пришла к выводу — ей не следует отчаиваться, что миг ее любви будет слишком краток, прежде чем она ее потеряет. Алпин сведет ее с ума задолго до этого.

— Миледи, что вас беспокоит? — спросила Нелла, шагая рядом с Софи по деревне. — Вы как-то странно притихли. — Она с тревогой взглянула на горло хозяйки. — Неужели лэрд выпил из вас слишком много крови?

Софи вынырнула из пучины мрачных мыслей и уставилась ца горничную:

— Ты думаешь, лэрд пил мою кровь?

— Да, ведь на шее след его зубов.

Софи поспешно закрыла шрамик ладонью и поморщилась.

— Не думала, что будет так заметно. — Вздохнув, она поведала горничной о том, что произошло между нею и Алпином прошлой ночью. — Мне кажется, мужчины любят это делать, и в тот момент это было… приятно. Мне казалось, я хорошо замаскировала след.

Нелла поправила ворот платья, ворот плаща и косу хозяйки.

— Так лучше. Плащ должен быть затянут на шее, тогда никто не заметит. Не нужно, чтобы люди пялились. Еще решат, что это любовный укус, и тогда вашей репутации несдобровать. Хотя многие подумают то, что подумала я.

— Боюсь, что так. — Софи нахмурилась, заметив вдали, в конце дороги, толпу. — Какое-то сборище?

Мимо них с Неллой промчались бегом двое мужчин, торопясь присоединиться к толпе. Софи отчетливо услышала слово «убийство» и застыла в ужасе. Только этого не хватало Алпину! Софи собиралась было бежать назад в замок, когда ее заметила женщина из толпы и окликнула по имени. Теперь Софи заметили все.

— Миледи, вы должны подойти и посмотреть! — крикнула Шона, жена бочара. — Вы поймете, как опасно оставаться под одной крышей с этим чудовищем.

— Мне совсем не хочется на это смотреть, — прошептала Софи Нелле, тем не менее направляясь к Шоне и остальным. Горничная держалась рядом. — Если они кричат про убийство, это означает, что дело нечисто. Смерть вообще неприятное зрелище, но убийца может растерзать труп.

— Нашли о чем беспокоиться, — пробормотала Нелла, прокладывая путь в толпе. — Смерть есть смерть. Разве не так? — Она вдруг остановилась и вздрогнула. — О Боже!

Софи глубоко вздохнула, собираясь с духом, шагнула к Нелле и взглянула вниз на то, что недавно было человеком. Желудок взлетел к горлу, и ей пришлось сделать еще несколько вдохов, чтобы успокоиться. Ладонью она зажала нос и рот, защищаясь от зловонного запаха смерти.