Время шаманов - Аве Бак

─ Не знаю, Миша. Может, я излишне драматизирую ситуацию, но это какая-то маниакальная тенденция прослеживается. Кому нужно не просто угрохать собачонку, а вот так еще и оформить похороны? Просто, это слишком. Кстати, один старый бомж, он у нас отшельник, ну живет на краю свалки отдельно от прочей братии, говорил Петровичу, что видел, как этот колдун убил собаку. Так представь себе, что он подманил средних размеров пса, погладил для начала, а потом взял рукой за горло поднял над землей и этой одной рукой, пятерней раздавил, расплющил собачью шею, только хруст стоял, как кости треснули. Собачка даже тявкнуть не успела. Миша, а если этот колдун на людей перейдет?

─ Это ж какую силу нужно иметь в руках? Сумасшедший дом! – Колчанов встал из кресла. – Мешки где?

─ Я в подвале офиса положил. Взял только два, зачем больше, везде одна картина.

─ Ладно. Где сейчас этот ваш Отшельник? Тоже смылся?

─ Нет. Он как раз на свалке, в своем логове. Он не боится, вообще, он у бомжей как вроде мудреца. Учитель жизни. Интересный старикан, недавно у нас поселился, где-то года полтора. Представь себе, Миша, он «Библию» на память цитирует, стихов много наизусть помнит. Образованный человек. Но если спросить, кто он и откуда, замолкает моментально. Ох, заболтал я тебя, идем, идем, – Цандер пошел вперед, приглашая Колчанова следовать за ним по коридору, а затем по крутой лестнице вниз.

─ И откуда только ты, Гриша, так подробно знаешь своих свалочных постояльцев. Нет, я согласен, что это хорошо, но отчего такой интерес? – Как бы мимоходом поинтересовался майор.

─ Я, Миша, жизнь люблю во всех ее проявлениях. Наблюдаю за ней, а ты думаешь, Григорий Яковлевич, только деньги кует и больше ничего не хочет? Нет, нет, товарищ майор, все совсем не так! Обрати внимание, – продолжал Цандер, – в моем хлопотливом хозяйстве ни одного убийства за столько лет. А ты возьми свалку Червоного Иосифа Семеновича, ведь каждый месяц находят то труп, то склады черные. Помнишь, сами ж вы разыскали там ящики с гранатами. Я своей внимательностью гарантирую себе спокойную жизнь и тут вдруг этот колдун.

Наконец они подошли к железной двери на цокольном этаже. Директор подобрал ключ на большой связке, открыл дверь и включил свет.

─ Вот, Миша, любуйся и не вздумай сказать, что видел когда-нибудь такое в своей бурной жизни.

На бетонном полу помещения находились лишь два объекта, что и были предметом их разговора. Один – завязанная в котомку веревкой рыжая собачья шкура, второй – расстеленная на полу внутренней темно-красной частью кверху шкура, на которой, как в палеонтологическом музее были разложены собачьи белые кости, кое-как составленные в полный скелет.

─ Я так думаю, Миша, что сохранены все кост, до единой, но это ты зоологам покажешь. Ну как?

─ Паскудно. Одно скажу, на работу бомжей точно не похоже. Прямо тебе как специалист по скелетам поработал. Где нашли эти предметы?

─ Тоже, кстати, моментик, Миша! Находили все, все пять мешочков, в одном и том же месте, всегда чуть свет, с самого утра. Лежал каждый аккуратненько, как Петрович выразился – с уважением.

─ Как понимать – с уважением?

─ А так. Камень есть на свалке, большой плоский, вот на нем и находили. Мусор весь с камня сметен, а посередине мешочек.

─ Чертовщина какая-то. В подвале ничего не трогай, завра группу пришлю, криминалиста попрошу приехать, покажешь им этот камень. И еще хочу попросить, ты, Гриша, Отшельника своего обмой, одень, как положено, чтобы не вонял сверх меры, мы с ним тоже побеседуем.

* * *

«Странное дельце, – размышлял Михаил Иванович, возвращаясь от Цандера за рулем своей «Нивы», – и на тебе, оно вылезает, по сути, одновременно с не менее странным ограблением музея.

Хотя с собаками началось немного пораньше, но самое главное, что манера обращения с останками животных поражает своей необычностью нашего человека, даже бомжа. Что это значит? Это значит, что кто-то живет и поступает не по нашим общепринятым правилам, совсем иначе. Точно. Он, этот некто, иной, не такой как мы все. И в музее, эта кровь и перья курицы, шерсть росомахи, камень… Точно!»

Колчанов остановил машину у городского парка и вышел на уютную аллейку.

«Камень, камень. Плоский на чердаке маленький, на свалке целый валун. Но именно камень. Мешочки ставили «с уважением». Интересная мысль. Неужели все-таки, это дело одних рук, хотя связь чисто гипотетическая.

Все! Решено. Мне крайне необходим консультант по мифам и ритуалам, по шаманам, черт бы их побрал!

Конец двадцатого века, промышленный город и на тебе – колдун! Ладно, к сектам религиозным уже попривыкли, хотя за ними глаз да глаз нужен. Надо б, конечно, поручить ребятам и наиболее подозрительные секты прошерстить, надо!»

Колчанов вернулся к оставленному автомобилю.

* * *

В пятницу к концу рабочего дня Колчанов собрал в кабинете свою группу.

─ Без прелюдий перейдем к добытым фактам. Леня, в целом, отчитался, но за тобой еще улицы на картине, по сути, ты подключился к заданию Армена. Ну, докладывайте. Кто?

─ Я буду, – начал Армен. – Действительно, на картине изображена главная улица Соломенной слободы с одноименным названием Соломенная. Есть на картине и дом Карасевых № 27. Вот он виден на картине, а вот он отмечен на старом городском плане. Напротив, бывший дом Матрены Беспаловой № 42. Жили, как говорится, ворота в ворота. Это установлено благодаря участию бывших одноклассников Карасева – Вороновой и Чукова. Показания записаны и сомнений у нас, что на картине именно дом Карасевых нет.

Дальше, – продолжал доклад капитан Шаганян, – мы с Леонидом разыскали нескольких человек, а именно четырех, которые жили по этой же улице и помнили происходящие события. Они подтвердили, что у Карасевых действительно квартировал житель Сибири, с характерной монголоидной внешностью, которого на поселке называли дед Борька. А привели его на поселение к вдове Анне Карасевой в сентябре 1948 г. Ничем особенным этот пожилой человек не отличался, кроме случая, когда Николай Карасев тяжело заболел менингитом в возрасте 12 лет. Из больницы его вернули домой, как всем было ясно – умирать. Но дед Борька выгнал Анну, мать Николая, на три дня из дому, она жила у Беспаловой, и с помощью, как мы полагаем, методов народной медицины вылечил мальчика. Лечение сопровождалось звуками бубна, громкими песнями на непонятном языке, особенно в ночное время.

─ Все? – спросил майор.

─ Почти, но у Лени есть интересный момент.

─ Я, Михаил Иванович, общался с женщиной, которая девочкой в возрасте десяти лет в те времена, помнит, как к ним прибежала тетя Аня Карасева и купила черную курицу, как раз в дни болезни Николая.

─ Черную курицу?

─ Да. Вернее черную и белую. Белая у нее уже была. А вот черную она смогла купить только в этом дворе.