Нас позвали высокие широты - Владислав Корякин

Начальник метеоотряда Олег Павлович Чижов, которому положение и возраст дают особое положение в экспедиции, не без сарказма так прокомментировал это событие в адрес руководства:

— По неожиданности вы как Амундсен…

Начальник уверяет, что будущие маршруты, мои и Олега, будут проводиться в санно–тракторном поезде. К строительству передвижных балков наши плотники уже приступили, хотя в такую полевую благодать почему–то не верится. Высказав руководству свои сомнения, получил резкую отповедь:

— Об этом, Владислав Сергеевич, не с вашим опытом судить[1].

Все же отметили день рождения нашего повара, которого по случаю достижения совершеннолетия мы произвели в коки, иначе работник кают–компании именоваться не мог. Изредка наша жизнь разнообразилась походами в баню на полярной станции, пока мы не ввели в строй свою. На полярке есть чему поучиться. Оказалось, что все постройки на полярке, как и в нашем становище, обращены торцами навстречу лютой боре, что не случайно, поскольку строители 30–х годов знали, что делали. Наружные двери домов, во избежание метельных заносов, открываются только внутрь. Если повезет, смотрим кино. На полярной станции Главсевморпути электричество, тепло, уютно, чисто, налаженный быт, работа со строгим чередованием вахт, условия жизни — для нас пока недосягаемая мечта.

Ее небольшой коллектив возглавляет радист Г. Е. Щетинин, полярник с довоенным стажем В 1950–1951 годах дрейфовал на засекреченной (второй дрейфующей после папанинской СП-1) станции СП-2, а еще раньше участвовал на Диксоне в отражении нападения немецкого рейдера «Шеер» в августе 1942 года. Как человек, причастный к закрытым операциям того времени, в воспоминаниях предельно осторожен — сталинское время наложило свой отпечаток.

Кстати, следы войны нетрудно заметить и в окрестностях нашей базы — старые артиллерийские позиции на полуострове Савича. Один из промысловых домиков неподалеку от полярной станции в те годы служил наблюдательным пунктом, о чем свидетельствует надпись на потолке, бесхитростно изложившая чью–то полярную одиссею:

В скворечнике этом зимою и летом

Томились матросы, забытые светом

Прожили три года на Новой Земле,

И с богом ушли на большом корабле.

Ушли, однако, не все — у берегового обрыва осталась могила с вырезанным на деревянном столбике якорем и звездой.

Иногда начальник собирает нас для обсуждения планов на будущее, которое омрачают два обстоятельства: строительство на базе требует гораздо больше времени, чем мы ожидали, а трудности маршрутов по леднику мы также недооценили. Многие буквально мечтают о зимовке на ледниковом покрове (точнее, ледоразделе), где можно получить уникальный научный материал, тогда как меня это место интересует мало. Отношения между людьми остаются практически в пределах нормы, хотя попытка начальника заставить вчерашних студентов обращаться к друг другу по имени–отчеству, разумеется, провалилась. Однако, когда в руководстве произошел так называемый инцидент на крыше, многие насторожились.

Бажев работал на кровле бани и, увидев проходящего Зингера, окликнул его и поманил к себе пальцем. Женя такое обращение посчитал недостойным и, кратко словесно отреагировав, продолжил свой путь. Большой чести участникам этого, в общем, незначительного конфликта описанное событие не делало, но начальник сумел поднять его на должный уровень, всенародно обратившись к своему парторгу:

— Евгений Максимович! Нам с вами надо поговорить.

Секретов, что в экспедиции, что в коммунальной квартире, не бывает. Стало известно, что начало беседы имело шекспировский оттенок:

— Вы оскорбили моего заместителя, вам придется подать рапорт об отъезде на Большую землю.

В ответе же прозвучали гашековские нотки, причем достаточно официально:

— Товарищ начальник! Меня назначило партбюро института. Пусть мой беспартийный шеф обратится к нему с обоснованием замены, тем более, что я здесь единственный коммунист. По отношению ко мне была допущена вопиющая бестактность, и я указал своему оппоненту его место, не более.

На том беседа закончилось… Общественное мнение экспедиции сочло, что Зингер удачно закрыл наметившийся конфликт.

Нужно только время, которое в череде будней и событий отведет каждому достойное место в нашем маленьком ограниченном коллективе.

10 августа два санно–тракторных поезда отправляются на ледниковый покров с грузом для строительства наиболее удаленного от базы научного стационара. В походе участвуют оба водителя, начальник, Чижов и Каневский. Бажев, показавший себя сильным организатором и хозяйственником, остается на опустевшей базе, где дел достаточно. Людей на базе осталось меньше, они успешно трудились и за себя, и за уехавших. Определенно спокойней и без нервотрепки, которую начальник нередко создавал просто своим присутствием.

Неожиданная новость — с полярки сообщили, что вышел из строя трактор Ружицкого. И это в начале экспедиции! Только аврал и забота о тех, кто находился в маршруте на единственном оставшемся тракторе, отвлекала нас от черных мыслей. Участники похода вернулись 16 августа, оставив груз на месте будущего стационара. Усталые, измотанные, с обгоревшими лицами. Дважды трактор Неверова садился в трещины, из второй удалось его извлечь только спустя десять часов. При форсировании одной из зон трещин расстояние по прямой в три километра прошли за пять часов, тщательно проверяя фирн специальными щупами, то и дело отыскивая обходные пути и т. д. Достаточно сказать, что по маршруту выставлено 120 вех, в основном в зоне фирна. Из–за многочисленных поворотов это место получило название Серпантин.

Хотя нервов в этом походе было потрачено немало, случались и веселые моменты. Все многократно вспоминают, как Олег Павлович, стоя на тракторной гусенице, распорядился: «Трогай!» Причем это указание совпало с реакцией водителя на свою технику:

— У, зараза!

Наш ученый муж (еще один кандидат наук в экспедиции) на это с достоинством незамедлительно отреагировал: «Я вам не зараза, я старше вас!» Последовал взрыв хохота у присутствующих: все довольны и никто себя не уронил…

Со строительством базы к этому времени мы преуспели. Закончены штукатурные работы в главном доме базы. В механической забетонированы опоры под движки. Один уже опробовали, заработали приемники, а вечерами на исходе полярного дня стали включать свет.

Только бы не подвел транспорт накануне решающих событий, завершения строительства стационара на ледниковом покрове, от которого зависит успех экспедиции. Все чаще возникает вопрос — как быть маршрутникам — мне и Олегу Яблонскому: ведь в соответствии с предварительными планами нас должны перевозить с точки на точку наблюдений в балке на прицепе трактора! Теперь в подобное не верится. Разумеется, можно и пешком, только тогда придется запланированный объем наблюдений сокращать и изменять, но как? Необходимость в этом вырисовывается все неотвратимей, причем с потерями в сравнении с первоначальными планами.