Камер-юнкер - Валерий Пылаев

– Петр Александрович – очень сильный Одаренный, – осторожно начал я. – Пожалуй, один из сильнейших в столице – если не во всей Империи. Он наверняка получит первый магический еще до того, как ему исполнится пятьдесят.

– Конечно! И класс, и чин канцлера, на который он метит уже давно. – Павел громко фыркнул и уселся ровнее. – Сильный Одаренный… Это действительно то, что первым приходит в голову, когда мы говорим о Багратионе?

В голосе наследника сквозило недовольство – и вряд ли оно мне показалось. Павел то ли имел зуб на его светлость, то ли знал что-то, о чем я пока даже толком не догадывался. И именно об этом и хотел поговорить, когда вызывал меня в Зимний.

И именно поэтому – с глазу на глаз.

– Первым?.. Нет, конечно же, – вздохнул я. – Его положение и чин куда важнее силы Дара. И Багратион не тот человек, о котором следует говорить без надобности.

– Нас не подслушивают, – Павел кивнул в сторону двери, – если ты об этом. И я не собираюсь ловить тебя на словах. Просто хочу знать, насколько ты доверяешь Багратиону… если вообще доверяешь.

– Доверяю.

Я ответил утвердительно… но все-таки ответил не сразу, и затянувшаяся пауза не ускользнула от внимания Павла. Он снова пристально посмотрел на меня и то ли спросил, то ли просто сказал:

– Но не полностью, не так ли… разумно.

– Я не знаю, что именно ты хочешь услышать. – Я пожал плечами. – У меня нет причин клясться в искренней любви и преданности его светлости. Он никогда не поставит мои интересы выше интересов Империи – да и не должен ставить. Но какие причины сомневаться есть у тебя? Багратион – верный слуга государства и короны.

– Государства – да. Короны… – Павел усмехнулся и покачал головой. – Князь никогда не забывает и про себя. Ты знаешь, что за победу над Куракиным мать вручила ему орден Андрея Первозванного?

Я едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Нет, конечно, Багратион достойно проявил себя в тот день и заслужил награду, но такую…

– Его не давали никому уже лет сорок! – продолжил Павел. – А сейчас все выглядит так, словно нас, юнкеров, на «Бисмарке» вообще не было. Нет, конечно, все получат свои ордена, чины и медали, но через полгода все об этом забудут.

На мгновение я почувствовал что-то вроде обиды. Даже не за себя – скорее за тех, кто так и не вернулся с немецкого крейсера. Мы все лезли под пули, рисковали одинаково, а я даже выдержал схватку с целым генералом – перед тем, как дед обратил его в пепел. Но вся слава в итоге досталась Багратиону – он с боем прорвался к Зимнему, поджег панцеры, разогнал пехоту, вошел во дворец с остатками отряда канцеляристов – и первым доложил ее величеству, что мятеж подавлен.

Такое уж точно будут помнить куда дольше, чем две сотни юнкеров с винтовками.

– Ну… высшие награды всегда дают генералам. – Я пожал плечами. – Солдатам достаются громкие слова, тусклые медали и пенсии.

А еще – костыли, нищета и дешевые сосновые гробы. Но говорить об этом я все-таки не стал.

– Ты пойми, княже, – вздохнул Павел. – Мне не жалко, что Багратион получил орден. Но слишком уж много ему дали потом.

– Выражайтесь яснее, ваше высочество, – проворчал я. – Вряд ли меня будут держать здесь столько, чтобы играться в загадки.

– После той ночи Багратион приобрел огромное влияние. Мать, конечно же, вернула ему и чин, и все полномочия, и еще насыпала с горкой. – Павел невесело ухмыльнулся. – Теперь Третьему отделению подчиняется не только отдельный полк жандармов.

– А что еще?

– Ну… как бы сказать это помягче… – Павел на мгновение задумался, – да почти все. Столичная полиция и в уездах – напрямую. А новыми гвардейскими полками будут командовать офицеры, которых переведут из тайной канцелярии. А сама канцелярия теперь размещается прямо здесь, в Зимнем – в западном крыле.

Сильно. Конечно, я догадывался, что Багратион пожелает отыграться за былые упущения, но чтобы настолько… Похоже, ему оказалось мало восстановить свою службу и прижать заговорщиков – а заодно и вообще всех инакомыслящих. Он замахнулся на что-то куда серьезнее, а уж имея под рукой несколько гвардейских полков, расквартированных прямо в столице – непременно доведет дело до конца.

Знать бы только – какое.

– То есть, фактически, он сейчас командует всей армией… – проговорил я.

– Не всей. – Павел сбросил ноги в кедах на пол и поднялся с кровати. – Генералы и адмиралы ему пока еще не подчиняются. Но не удивлюсь, если дойдет и до такого.

– Если получит канцлера…

– А он получит, – поморщился Павел. – И тогда я даже пикнуть не смогу без его разрешения.

– Ну уж?.. – Я прошелся по комнате и присел на край стола. – Еще немного, и ты обвинишь Багратиона в том, что он сам организовал заговор, чтобы получить побольше власти.

– Нет, княже. Я же не идиот, в конце концов. – Павел неторопливо прошагал к окну и, крутанувшись на пятках, двинулся вдоль стены. – Но он явно обратил ситуацию себе на пользу… Хотя – не он один.

– А кто еще?

– Кто? Сможешь угадать с одного раза? – Павел щелкнул ногтем по дырявому нагруднику рыцаря в углу и повернулся ко мне. – Чей род владеет парой десятков заводов и фабрик в Петербурге, половина из которых может выпускать оружие или панцеры? И кто за последний месяц скупил все патенты на новые разработки?

Опять начинается… Мир изменился, и стоит одному сообразительному молодому аристократу среагировать на это чуть быстрее других – и его уже готовы обвинить во всех грехах одновременно!

– Я не думаю, что…

– Я тоже не думаю, княже. – Павел махнул рукой. – Уж ты-то точно не предатель. Но я хочу, чтобы ты понимал – на самом деле все опаснее, чем кажется. Даже сейчас.

– И вот я снова ничего не понимаю, ваше величество. – Я отвесил проходящему мимо стола будущему императору шутливый поклон. – Извольте выражаться яснее.

– Мне известно, что в последнее время вы с князем… Ну, не то, чтобы совсем близки, но видитесь часто. – Павел плюхнулся в огромное кресло. – Уверен, вы уже многое успели обсудить, но я все равно знаю Багратиона лучше, чем ты.

– Не сомневаюсь. – Я пожал плечами. – Он куда ближе ко двору, чем к наследнику какого-то там княжеского рода.

– Даже слишком близко, – поморщился Павел. – А еще он чуть ли не бредит парламентской системой. Такой как Англии… Или в Америке.

– Ну и что? – Я соскочил со стола, чтобы не сидеть спиной к венценосной особе. – Довольно… прогрессивная штука. Хоть и не сказал бы, что наша хуже.

– Госсветом всегда управляли рода. – Павел улыбнулся и покачал головой. – А Багратиону это всегда не нравилось. И он точно попробует… что-то изменить.

Я понемногу начинал соображать, чего так опасается наследник. Светлейший князь и раньше всегда выступал за сильную верховную власть и не стеснялся по возможности закрутить гайки аристократам – а уж теперь… Выбив себе чрезвычайные полномочия и фактически подмяв всех столичных вояк, он наверняка попробует прижать древние фамилии – и те вряд ли останутся в долгу.