Миллионщица - Фридрих Незнанский

Роды, в отличие от беременности, оказались на удивление легкими. Юрочка появился на свет всего лишь через три с половиной часа после первой схватки, и с самого начала все было как положено: и закричал вовремя, и уснул вскоре после родов в маленькой кроватке, поставленной рядом с Лариной в отдельной палате лучшего в городе, по сути дела закрытого для простых рожениц роддома.

Еще толком не успев пережить потрясения только-только грянувшего материнства, Лариса с изумлением и никогда прежде не испытанной нежностью разглядывала своего – их с Илюшей – сына – маленькое существо со страдальчески сморщенным красным личиком и трогательными темными кудряшками на влажном затылочке.

Илюша вырвался к ним ближе к вечеру, хотя родила Лара утром. Раскрасневшись от счастливого возбуждения, он влетел в палату с целой корзиной пунцовых роз, с выкрикнутым прямо от порога: «Где он?!»

И у Ларисы, тревожно и ревниво ожидавшей его визита, почти сразу отлегло от сердца: нет, Стулов будет его любить! Вон с каким восторгом уставился на Юрочку, сладко посапывающего во сне. И что это он там бормочет насчет наследника?.. Ну да, да! Ведь Юрочка – не только его сын, он еще и НАСЛЕДНИК! Фирмы, денег… Лара вдруг с удивлением осознала, что до сих пор не в курсе, каково же на самом деле состояние ее мужа. Она что – совсем дура?! Ведь теперь речь идет не только о ней, но и о Юрочке, ее сыне!..

И она почти не среагировала из-за этой мысли, когда муж, налюбовавшись мальчиком, кинулся к ней, встав на колени, уткнулся лицом в ее одеяло, бормоча какие-то слова, обнимая ее ноги все сильнее и сильнее.

Лариса уперлась взглядом в его затылок, вдруг обнаружив на нем отчетливо наметившуюся лысину, и поморщилась: муж сжал ее слишком сильно, причинив боль. И с абсолютной холодностью, тоже до сих пор не посещавшей ее, подумала о том, что у Стулова наверняка, как и у большинства богатых людей, имеется завещание. И наверняка в пользу Марины – как бы он ни относился к ней. И что ее обязанность – не просто выяснить это, но и позаботиться о том, чтобы завещание было как можно быстрее переписано.

В соответствии с брачным контрактом, который они тоже заключили, самой Ларисе в случае развода – не важно, по чьей вине – полагались сущие гроши плюс квартира, в которой они сейчас жили. Между тем был ведь еще и загородный особняк, куда она ездила пару раз и который показался ей столь же не приспособленным для нормальной жизни, как не приспособлен к ней набитый роскошными экспонатами музей. Но теперь она, обвыкнувшись в тоже огромной московской квартире, во-первых, думала иначе, во-вторых, с появлением Юрочки жить лучше для его здоровья было бы за городом…

Муж между тем поднял, наконец, голову от ее коленей и слегка вздрогнул:

– Что с тобой, Ларусик?..

Лара закусила от досады губу: ну и дура же она! Все, о чем ни подумает, тут же рисуется на физиономии.

– Я еще плохо себя чувствую, дорогой… – пробормотала она и на мгновение прикрыла глаза.

– Господи… А эти идиоты доктора сказали мне, что все в порядке! – по-бабьи охнул Илья и рванулся было к дверям палаты. – Я им сейчас…

– Не надо! – всполошилась Лариса, успевшая взять себя в руки. – Дурачок, это естественно, я же совсем недавно родила. Я же не из тех крестьянок, которые в поле рожали и тут же начинали прерванное родами размахивание серпом!..

Она с усилием рассмеялась, и он, поколебавшись, тоже засмеялся вслед за ней. Так и не заметив проскользнувшей между ними черной кошки. Точнее – котенка, которому только еще предстояло стать той самой кошкой, которая в соответствии с народным поверьем приносит людям беду…

– …Я, дурак, долго ничего не замечал. – Илья Рудольфович посмотрел на Дениса и снова отвел глаза, уставившись на свои крепко сжатые в замок руки, лежавшие на раздвинутых коленях. Головы он не поднял ни разу за все время их разговора. И повторил: – Ничего не замечал, пока Велена однажды вечером, почти ночью, дождавшись меня с работы, не сказала, что ей нужно срочно со мной поговорить. Ну и поговорили…

Свое невеселое повествование Стулов завершил еще через полчаса. Денис с невольным уважением отметил, что Илья Рудольфович, безусловно, в отличие от большинства его клиентов, умеет рассказывать одновременно и по сути, без лишних деталей, и – почти литературным языком… Нет, под новорусский образ из расхожих анекдотов он не только не подходил, но и вовсе никаким боком в него не вписывался.

– Вы удивительно четко все изложили, – не удержался он, с искренним сочувствием глядя на клиента: удивительно приятный мужик, а вот поди ж ты…

– Старая привычка, еще со студенческих времен, – рассеянно отозвался тот. – Я ведь физмат заканчивал, наукой заниматься собирался. А тут-то все и грянуло… Пришлось «перестраиваться» вместе со всей страной, иначе… У меня мать тогда тяжело болела, нужны были деньги на лекарства, причем не на наши – на немецкие… Ну и…

– А почему именно торговля? – не сдержал любопытства Денис.

– Потому что мы с покойным Сашкой тогда все правильно вычислили. Я имею в виду мужа Велены, моего друга, с которым начинали вместе. Мы поняли, что промышленность, производство еще долго будут только разваливаться. Ну, если не считать нефти и газа, но в эту сферу и думать было нечего соваться, коли жизнь дорога. А продукты – они при любом раскладе людям нужны. Есть деньги – нет денег, а без еды не проживешь.

Начали, как все, с кредита, палатки и немецкого пива: я из-за лекарств для матери в Германию мотался довольно часто, знакомыми там успел обзавестись. Прогореть мы не имели права – вот и не прогорели… В общем, остальное не интересно, все, как у всех.

– Что ж, вернемся к делу, – кивнул вполне удовлетворенный Денис. – Итак, завершили мы с вами на том, что во вторник, то есть завтра в полдень, ваши «заказчик» и киллер должны встретиться в кафе «Злата» неподалеку от Пушкинской…

Денис резко поднялся на ноги и, приоткрыв двери в свою крохотную, но уютную приемную, окликнул Леночку:

– Агеев здесь?

– Только что появился. Позвать?

– Угадала, – кивнул Денис и, вернувшись за столик, доброжелательно посмотрел на Стулова. – Сейчас я изложу вам наш план, и если он вас устроит, будем оформлять контракт…

Ясное солнечное июльское утро текущего 2005 года медленно катилось к полудню за окнами кабинета старшего помощника Генерального прокурора Российской Федерации Александра Борисовича Турецкого. Это вовсе не означало, что упомянутое утро сулит столь же классически летний день: погода, по самым приблизительным подсчетам самого Сан Борисыча, менялась в среднем раза два-три за сутки. Обстоятельство, несколько примирявшее его с пролетевшим в очередной раз мимо носа очередным отпуском, который по графику должен был состояться как раз в июле. Но не состоялся.

Два последних дела, по которым Турецкий самолично возглавлял оперативно-следственные бригады, оказались столь громоздкими, а количество свидетелей по ним день ото дня увеличивалось со столь небывалой скоростью, что ничего другого, как продлить сроки следствий по обоим, не оставалось. И не потому, что кто-то из следователей или оперов что-то недорабатывал, а исключительно, как выразился в этой связи друг Сан Борисыча, возглавлявший Департамент МВД РФ Слава Грязнов, «по астрономическим причинам»: в сутках, как известно, всего 24 часа, из коих хотя бы пяток необходимо поспать даже представителям правоохранительных органов. Тоже люди все-таки, как-никак…