Плацдарм. Изгнание из рая - Максим Кораблев

По всему выходило, что лучшего места для него, чем здесь, не было на всей этой планете.

А твари и двуногие бандиты…

Что ж, кому-то придется защищать от них поселение землян. И кому как не ему, кадровому военному?! Помнится, давал ему Георгий одну книжку, в которой герой (донельзя похожий на древних славянских предков капитана), обладавший навыками воинского искусства, дал зарок – защищать тех, кто мог оказаться безоружным как перед двуногими мерзавцами, так и перед разной нечистью.

И герой в самом деле сделался щитом – от работорговцев, от наемников, от прочего отребья.

И – победил…

А чем мы хуже?

В последнее время она плохо спала по ночам. Не оттого, что было холодно или она боялась монстров – нет. Страх прошел сам собой в первые дни, а к холоду она была привычна. К тому же в стране, где она жила, такой «холод» считался вполне обыденной погодой – даже летом.

И к одиночеству она привыкла гораздо раньше, чем оказалась здесь, в незнакомом мире.

Но стоило темноте сгуститься над лесом, как в голову тотчас же лезли мысли и воспоминания. Тогда она усаживалась на куче сухой травы, настеленной в маленькой пещере у берега безымянной реки, и ждала, когда же, наконец, придет сон. Вот и сейчас она рассеянно прислушивалась к шороху дождевых капель в листве и вспоминала прежнюю жизнь… Может, та жизнь и была сном, а она существовала только в этом лесу?

Василькова.

Надежда.

Когда-то – всего несколько месяцев назад – именно так ее и звали. Оказавшись здесь, она поняла, что прежнее имя должно остаться на Земле (или все-таки во сне?). Имя казалось ей чем-то очень важным. Прежняя жизнь умерла, а вместе с ней погибло и имя. Она родилась заново в этом мире, а значит, ей требуется новое имя. Она долго раздумывала, как окрестить себя нынешнюю, и в конце концов решила, не особо мудрствуя, взять первые буквы имени и фамилии. Вана – а почему бы и нет?

Если ей когда-нибудь доведется встретить людей (что вряд ли – до сей поры их не попадалось), то она представится именно так.

…Тихо шелестит дождь, и этот шелест похож на чей-то шепот. Вот только как ни вслушивайся, слов все равно не разберешь, и оттого, наверное, никак не уснуть, хотя здесь сухо и относительно тепло.

…Сколько Надя себя помнила, ей всегда казалось, что она родилась не в той стране и не в то время, когда бы ей полагалось. В школе она училась неважно, перебивалась с «тройки» на слабенькую «четверочку» – в основном из-за мечтательной натуры. Зато читала девчушка очень много. И – вот уж странности советской школы – по одному из предметов у нее всегда была твердая «пятерка».

По истории.

Почему это так, объяснить ни она сама, ни учителя не могли. Просто нравился ей этот предмет – и все тут.

А читала Надя в основном то, что называлось исторической литературой, а точнее – примерно те самые книги, от которых однажды поехала крыша у одного доброго, но до ужаса наивного испанского дворянина: рыцарские романы.

Такие книги издавались в любой стране и в любую эпоху, и поэтому Дон Кихоты были всегда.

Лишь став старше, девочка поняла: Средние века – это не красивая сказка, а довольно неприятный и кровавый мир, где бандитов-беспредельщиков (пусть даже в рыцарских латах и с гербами – или же в монашеских рясах) было не меньше, чем рэкетиров в наступившую эпоху. Чего стоил хотя бы истребитель еретиков Симон де Монфор, разоривший весь юг Франции? Или те же испанские идальго, разрушившие намного более образованную и культурную Гранаду? Они назвали себя защитниками христианства, но их единоверцы в Гранаде и без них были весьма уважаемой общиной. И никого, кстати, на кострах не поджаривали. Кстати, внуки завоевателей не успокоились – они с не меньшим пылом принялись «осваивать» Америку, перекинулись на ацтеков и инков. М-да, пожалуй, на фоне тех, кто проигрывал богатства инков в карты, Дон Кихот с его рыцарским кодексом смотрелся и в самом деле настоящим безумцем.

Так в чем же тут дело?

Неужели истинные рыцари и реальность – вещи несовместные?! Но грош цена тогда такой реальности, где можно было запросто попасть на костер!

Замена «рыцарским романам» нашлась довольно быстро. Ею стало фэнтези. Толкиен, Желязны, Ле Гуин и множество других авторов просто взяли в плен ее душу. Сказочные миры не были такими жестокими, как мир реальный.

Прошло еще немного времени – и из читателя Надя потихоньку стала превращаться в автора.

Ее совершенно не интересовало, как к ее творениям относятся окружающие. Начало ее писательства как раз совпало с провалом экзаменов в институт и поступлением на весьма непыльную (хотя и малооплачиваемую) работу в небольшую фирму. Денег на еду и книги хватало, крыша над головой была – а большее Наде и не требовалось.

Ее подруги успешно (или не очень) выходили замуж, их мужья продвигались по службе или же занимались собственным бизнесом, но ее это не интересовало. Гораздо больше Надино внимание занимала одна малоизвестная легенда альбигойцев (тех самых, которых предал огню и мечу рыцарь с большой дороги Симон де Монфор). Долгие часы девушка просиживала в библиотеке, собирая по крохам знания о малоизвестных периодах истории и почти забытых народах.

В итоге появилась «Легенда о сломанных крыльях» – грустная и красивая книга.

А потом были долгие хождения по издательствам.

Одним российские авторы были тогда вообще без надобности («Знаете, настоящая фантастика и настоящее фэнтези могут быть созданы только в Штатах. Или – в Англии. Наш читатель устал от этих непрофессионалов…»).

Девушка не сдавалась, шла в другое место. Разговор повторялся («Знаете, мы бы это взяли, но… Почему у вас полностью отсутствуют эротические сцены? Это же совершенно нереалистично, несовременно, и никто сейчас такого не прочтет!..»).

Наконец, десятое по счету издательство с неохотой взяло рукопись. Вот только то ли Надя так устала от бесконечных хождений, то ли она ждала, что ее книга перевернет мир, но издание «Легенды о сломанных крыльях» ее уже не обрадовало.

Не денег она ждала.

Понимания.

А вот его-то и не было.

Да, книгу пару раз отметили в специальных журналах, которые издаются для знатоков, причем в одном похвалили, в другом – легонько пожурили за отрыв автора от реальности.

А в той книге – во всяком случае, так она считала – жила душа истребленных когда-то людей, о которых мало кто помнил даже в теперешней Франции.

Книгой (хотя сцен секса там все же не было) заинтересовались и читатели. Более того – у Нади завелись фанаты.

Но пообщавшись с фанами, девушка тихо возненавидела их.

Понимания не было.

От ее, Надежды Васильковой, книги мир должен был перевернуться, а он упорно переворачиваться не желал.