Русская мышеловка - Марина Серова

— Девочке, милая моя, тоже пригодится быть сильной.

— Ты просто никак не можешь меня простить, что я так и не смогла родить тебе сына.

— Ну, ну, дурочка моя. Не надо, не плачь.

Мама принималась рыдать, а отец ее утешал. Они были хорошей парой.

От психологической травмы расставания со Львом меня спасло то, что отца перевели на другое место службы — с повышением. Теперь мы жили в военном городке. Я даже испугалась, увидев так много новых лиц, но скоро привыкла. У меня появилась подружка — Саша. Может быть, ее родители тоже хотели мальчика?

Вместе мы провели много восхитительных летних дней, ползая по заброшенным дзотам, собирая чернику и стреляные гильзы. Однажды мы забрались на полигон, где мой отец проводил учения. Это был один из самых веселых дней моей жизни — прекрасно помню, как солдатики гонялись за нами, пытаясь удалить мелюзгу с полигона, а мы, тощие и ловкие, уворачивались и прятались, давясь от смеха. Эх, и досталось же мне вечером от отца!

Время шло, отец получал очередное звание, и мы перебирались все ближе к городам. В пятый класс я пошла уже во Владивостоке.

Спустя много лет я поняла, как сильно мама любила отца, чтобы согласиться вести такую суровую жизнь. Она была врачом, и для нее всегда находилась работа в гарнизонах.

Отец сам занимался моим воспитанием. Поднимал в шесть утра, чтобы мы успели сделать зарядку до того, как он уйдет на службу. Учил подтягиваться на турнике и крутить «солнце». Именно он, в нарушение всяческих инструкций, дал мне первые уроки стрельбы. Выучил нырять с аквалангом в бухте и ловить морских ежей. Отхлестал меня по щекам, застав с сигаретой. Запер на две недели дома, когда я, не спросив разрешения, в пятнадцать лет сделала татуировку на голени.

Уже в старших классах школы стало ясно — со мной надо что-то делать. Думаю, я была для родителей кошмаром. Я была абсолютно лишена страха, крайне самоуверенна и не привыкла задумываться о последствиях. Привыкла добиваться всего, чего захочу. И не привыкла сдерживать свои желания. В шестнадцать лет я завела роман с красавцем-подводником. Когда отец объяснил ему, сколько мне лет, подводник поспешно ушел в рейс, на глубину, и больше я его не видела. Потом я увлеклась экстримом. Скейтборд и акваланг, тарзанка и прыжки на батуте. Я обследовала все высотки в городе с компанией таких же жадных до приключений парней и девчонок.

В общем, когда я окончила школу, родители вздохнули с облегчением. Посовещались и решили, что меня нужно отправить куда-нибудь подальше от родного Владика, который становился мне тесноват.

Таким местом стала Москва. А точнее, Ворошиловка — высшее учебное заведение для девушек. Моя специальность называлась «секретарь-референт, переводчик», но на самом деле все было куда интереснее. Конечно, можно было ограничиться карьерой переводчицы в МИДе, но при наличии желания и способностей перед выпускницами Ворошиловки открывались куда более богатые возможности.

На третьем курсе я получила предложение пройти тесты для стажировки в отряде «Сигма». Отбор был жестким, но я его прошла. Физические нагрузки никогда меня не пугали. Насколько серьезным был отбор, можно судить хотя бы по тому, что после него двух девушек из числа забракованных отвезли в больницу. Одну со сломанной ногой, а другую с нервным срывом.

Так что мы, десять девушек, прошедших отбор, могли по праву гордиться собой. В те далекие времена я свысока поглядывала на людей, у которых бывают нервные срывы. У меня, Жени Охотниковой, ничего подобного быть не может.

В тот день на полигоне нас ожидала полоса препятствий. Мы должны были взбираться на конструкции, имитирующие жилые здания, прыгать из оконных проемов, ползти по бетонным туннелям. Значит, мы отрабатывали выживание в городских условиях.

Я помню, что именно тогда из нашего небольшого отряда выбыла еще одна девушка. Очень заносчивая особа, мы с ней все время соперничали. Инструктор сказал, что одной из нас придется перейти в другую группу, что мы мешаем нормальному тренировочному процессу. Уйти должна была та, что проиграет, так что полосу мы проходили на время. Помню, как инструктор с секундомером в руках поджидал нас в конце полосы препятствий.

Я выиграла. Та девушка ушла, опустив голову, и больше я ее никогда не видела. Я всегда выигрывала — по крайней мере, в свои восемнадцать. Прошло несколько лет, прежде чем я поняла, что это не главное.

Почему я вспомнила о «Сигме»?

— Все-таки вы не ответили на мой вопрос, Сергей, — я прервала сладкое оцепенение. — Вам ничего не кажется странным?

— О чем вы говорите, Евгения? — Мой партнер вздрогнул и словно бы очнулся. Видимо, и его убаюкала приятная медленная сладкая музыка.

— Вас не удивляет хотя бы количество соотечественников на квадратный метр швейцарской земли?

Я обвела глазами зал.

— Из двадцати с чем-то присутствующих десять — русские. Не считая нас с вами, это вон те сестры в зеленом, семья Кабановых и их телохранители.

— Не вижу в этом ничего необычного! — пожал плечами Дубровский. — Сейчас в любой стране мира можно встретить россиян. У наших соотечественников появились деньги, вот они и путешествуют по миру. Хотите еще выпить?

Вечер завершился самым приятным образом. Галантный кавалер проводил меня до двери моего номера (признаюсь, я слегка покачивалась) и пожелал спокойной ночи.

Что ж, если примета насчет встречи Нового года верна, получается, меня ждут неплохие триста шестьдесят пять дней! Я проведу их в обществе обаятельного мужчины, в тепле и сытости! С этими приятными мыслями я отправилась спать.

Ночь и в самом деле прошла на удивление спокойно. Утром я с опаской открыла шкаф — но там было пусто. Я перевела дух и принялась одеваться.

Погода стояла превосходная. За окном светило солнце, «Шварцберг» прямо-таки купался в ослепительном блеске свежевыпавшего снега. Я спустилась в столовую. Длинное помещение с рядами столов выглядело как обычно — ни малейшего следа вчерашнего веселья.

Из постояльцев присутствовали только сестры Вострецовы — с томным видом поедали овсянку. Хозяин раскладывал на столах какие-то листки. Я попросила крепкий кофе и присела за столик, от нечего делать взяла один из стопки. Это была местная газета, всего из двух листиков. Печаталась она небольшим тиражом в городке неподалеку, а распространялась, похоже, по окрестным деревням и отелям. Очаровательно старомодно — в наш век Интернета, когда новости успевают устареть через тридцать секунд после появления!

Первая полоса содержала подробный прогноз погоды и сводку о лавиноопасности. Вторая предлагала историческую справку о кантоне, в котором мы находились. В ожидании кофе я прочитала ее очень внимательно. Что ж, прогресс налицо, молодцы, швейцарцы, так держать! На четвертой полосе я обнаружила астрологический прогноз. Изучила и его — так, на всякий случай. В гороскопы я не верю — так же, как и в приметы, но ведь интересно же! Моему знаку звезды сулили непредвиденные проблемы, встречу с неизведанным. В заключение авторы гороскопа советовали надеяться исключительно на свои силы и не унывать. Спасибо за совет, конечно, но я ведь и без непрошеных рекомендаций так поступаю. А вот полоса номер три — то есть первая сторона второй странички — меня заинтересовала. В газетке писали, что в этих краях скрывается Леодегранс — знаменитый международный аферист, обманувший полицию многих стран. Поиски преступника ведутся вот уже вторую неделю. Этот тип — международный аферист высокого полета — выдает себя за подростка, меняет внешность. Полиция даже толком не знает, мужчина это или женщина. Возможно, под маской Леодегранса скрывается молодая девушка. Или юноша. На это указывает мастерское обращение с современными техническими средствами. Известно только, что след преступника предположительно ведет в один из горных отелей и что при себе у него драгоценности на несколько миллионов — последняя добыча. Ничего себе! На закуску автор заметки советовал местным жителям проявлять бдительность и напоминал, что за поимку преступника объявлена награда — полмиллиона евро.