Неприкрытая жестокость - Колин Маккалоу

— Его методы нападения с каждым разом становились все отточенней, — поведала она позже Кармайну и Нику, — и, похоже, он перешел к трехнедельному циклу. Между нападениями на Ширли и Мерседес прошло десять недель, через шесть недель была Леони. После Леони — каждые три недели, причем предпочтения отдает вторникам и средам.

Кармайн нахмурился:

— Выходит, он не подвержен ни лунным, ни солнечным циклам. Это значит, что у нас серьезные проблемы. Он может изменить временной промежуток, не боясь обидеть Луну или Солнце. Ненавижу тех, кого нельзя отследить по влиянию звезд и планет.

— Так, может, его действия зависят от влияния Марса или Венеры. Мы не узнаем, пока не сверимся с астрономическими таблицами. Я посмотрю, — сказала Делия. — Как бы то ни было, если он зациклился на трехнедельном промежутке, то следующее нападение предположительно произойдет шестнадцатого октября, в среду. И мы должны быть готовы, Кармайн, несмотря на влияние Солнца, Луны или чего-то другого.

— Есть определенный физический типаж жертв?

— Нет. Ни по расовому, ни по религиозному признаку. Различен цвет волос, глаз, кожи. По происхождению — есть из Восточной Европы, Латинской Америки, есть англосаксонка и еврейка. Общая черта может выявиться, когда мы детально изучим все случаи и побеседуем со всеми жертвами. Сегодня мы поговорили только с Ширли, с остальными лишь познакомились.

Вошла Хелен и села рядом с ними.

— Твои впечатления, Хелен? — спросил Кармайн.

— У нас почти не было времени на общение, когда мы заезжали к ним домой. Больше смогу сказать после того, как привезу каждую из них на беседу к нам сюда. Сам Додо для каждой жертвы выглядит практически одинаково. Верно, Делия?

— Да.

— Почти шесть футов ростом, отлично сложен. Все женщины сравнивали его с Марлоном Брандо. Голый и без волос на теле. Ни шрамов, ни родинок, пятнышек, прыщей — ничего. На голову надевает черный шелковый капюшон. Всегда молчит. Угроза и имя написаны печатными буквами на кусочке бейнбриджского картона черным маркером.

— Спасибо, — мягко перебил ее Кармайн. — Делия?

— Ширли была изнасилована дважды, оба раза вагинально. Мерседес тоже два раза, но во второй — анально. Так дальше и пошло — каждый раз немного больше насилия. По моим ощущениям, нападение на Мэгги Драммонд и появление удавки или шнура подводит Додо к убийству. А значит, мы просто обязаны его поймать.

— Как никогда согласен.

— А у вас, Кармайн, есть какие-нибудь идеи относительно Додо? — спросил Ник.

— Для начала скажу вот что. Он по-своему уникален. Несмотря на шесть изнасилований за семь месяцев, он ухитрился остаться незамеченным. Если бы не «джентльменский патруль», его нападение на Мэгги Драммонд показалось бы нам первым случаем. Никто из его предыдущих жертв не обратился в полицию. Додо — охотник, который много знает о выбранных им женщинах. Я предполагаю, что он работает по списку, а там может быть до сотни имен, — мрачно закончил Кармайн.

— Он постепенно придет к убийству? — спросила Хелен, так как не расслышала их предыдущего обсуждения.

— Все насильники, которые совершили несколько нападений, в конце концов приходят к убийству. Асфиксия во время последнего акта стала своеобразным рычагом. Вот почему вы, женщины, разговаривая с жертвами, внимательно выискивайте в действиях насильника порывы к удушению. Но так, мисс стажер, чтобы ваши подопечные не догадались, к чему вы ведете. Мы ведь не хотим подкинуть им новых идей и страхов, верно?

«Как смеют они обращаться со мной как с неразумным тинейджером! Мадам стажер! Мисс стажер! Постоянно поддевают… Но им не вывести меня из себя». Голубые глаза сверкали от сдерживаемых эмоций, но Хелен Макинтош теперь разбиралась не только в правилах полицейского делопроизводства, и ничто не выдало ее мыслей.

— Хорошо, — ответила она вслух.

— Нагота Додо выдает его гипертрофированное эго. Он уверен, что может справиться с любой неожиданностью, например, с возвращением соседки. Его методы отрицают наличие в нем тяги к холодному оружию и огню — никаких порезов, увечий, даже прижиганий сигаретами. Он тискает, щипает, но больше всего — пинает. Все его действия носят эротический характер и затрагивают преимущественно грудь, ягодицы, живот и лобок. Они даже в некоторой степени инфантильны. По словам Мэгги, он довольно долго пребывал в возбужденном состоянии, но, видимо, кончить не мог. Судя по всему, он придерживается четких принципов.

— По вашему описанию перед нами человек со сверхъестественным хладнокровием, спокойствием и собранностью, — с тревогой заметил Ник.

— Не сверхъестественными, но очень развитыми. Кто-нибудь из жертв видел оружие, Делия? — спросил Кармайн.

— Пока нет.

— Он должен брать с собой какое-нибудь оружие и держать его под рукой, — добавил капитан.

«Задай свои вопросы, Хелен, — говорила она сама себе. — Если они заставляют тебя выглядеть невежей — это потому, что ты и есть невежа. Но ты здесь, чтобы учиться, а они иногда не видят самого простого — слишком много воды утекло, слишком давно они стали полицейскими».

— Почему насильники чаще всего убивают жертву, именно душа ее? — спросила Хелен. В ее широко раскрытых глазах светилось любопытство. — Ведь частичная асфиксия — лишь одна из разновидностей.

— Словно бросая вызов смерти? — Кармайн выглядел довольным.

— Да.

— Не думаю, что кто-то знает точно. По общему мнению, удушение — руками, удавкой, шарфом — дает убийце возможность неспешно наблюдать, как умирает его жертва. Это может длиться минуты. — Если убийца искусно владеет шнуром, он может доводить свою жертву до грани десятки раз, прежде чем свершить последний coup de grâce[3]. К тому же такая смерть бескровна, а большая часть убийц-насильников не любят крови. Из-за нее грязно, и последствия могут быть непредсказуемые, если только заранее тщательно не продуманы варианты, как смыть с себя всю кровь. Одна крохотная капля может подписать приговор, если кровь была редкой, а убийце не полагалось быть в том месте. — Кармайн развел своими крупными красивыми руками: — Я могу сказать одно, Хелен: Додо нужна не кровь, его возбуждают мучения женщин.

И хотя они сидели в комнате без окон, возникло ощущение, что зашло солнце. Хелен задрожала. Мучения. Какое ужасное слово. Она осознала, что в свои двадцать четыре года еще ни разу ни сталкивалась с мучениями ближе, чем на экране телевизора или газетных полосах.

— Как Додо ухитряется выбирать таких разных девушек? — спросила Хелен. — Ширли — архивариус, Мерседес — модельер, Леони — математик, Эстер читает лекции по предпринимательству, Мэрилин — археолог, специализирующийся на динозаврах, Натали занимается закупкой женской одежды для сети магазинов, Мэгги — физиолог. Где связующее звено, кроме их места жительства в Кэрью?