Тузы и их шестерки - Марина Серова

— Спасибо…

Я изобразила смущение и сказала:

— Наш котенок стал уже как член семьи, понимаете?

— Ничего, ничего, — пробурчал он себе под нос и снова скрылся в подсобке.

Когда грузчик удалился, я взяла один из ящиков и вместе с ним отошла немного в сторону. Поднесла к нему дозиметр «ДП-10», и тут он мне такое выдал! Вот так дела… Откуда ящики? Вот основной вопрос!

— Ты что, Юля, совсем уж глупенькая стала? Откуда ящики из-под молока? Конечно, с молкомбината. Где здесь этот молкомбинат?

Я села в «восьмерку» и стала рассматривать карту. Вот ферма, которая вынесена за город. Ближе всего к ней, но уже за пределами городской черты, молкомбинат-14. Ну что же, теперь туда.

* * *

Дмитрий Сергеевич снова смотрел на собственное отражение в зеркале. После Чернобыля он изучал самого себя по несколько часов в день. Он мог сидеть и смотреть себе в глаза, отрешившись от реального мира, и, по его мнению, это помогало преодолеть стыд за то, что он сжигает людей после того, как сгорел сам.

Зазвонил телефон. Волоков включил внешнюю связь, чтобы не поднимать трубку, и буркнул, что он слушает.

— Дмитрий Сергеевич, у нас ЧП.

Бывший майор без труда узнал голос своего холопа.

— Что случилось?

— Похоже, эта дамочка все узнала.

— Как? Так быстро? — не поверил собственным ушам Волоков.

— Оказывается, наши ящики фонят. Сейчас она направляется к молкомбинату. Что нам делать?

— Ну, для начала вы намекните ей, что лучше всего уехать из города, а отчет об экологической обстановке в Верескове лучше писать, сидя у себя дома в Тарасове. И, кроме того, не пускайте ее на территорию молкомбината. Под любым предлогом.

— А если нам не удастся с ней справиться?

— Ну, в этом случае вам придется искать другого хозяина.

Волоков оборвал связь и снова уставился в небольшое зеркало, стоящее у него на столе. Подумать только, у него проблемы из-за какой-то девки. Ничего, ребята должны справиться. И не с такими разбирались.

* * *

Не успела я подъехать к воротам молкомбината, а ко мне уже шел человек в камуфляже. Он приветливо помахал рукой и, подойдя к машине, нагнулся к окну:

— Здравствуйте, вы Максимова Юлия Сергеевна из Комитета по охране окружающей среды?

Я постаралась не удивляться тому, что о моем приезде уже известно во всем городе, и чинно кивнула в ответ.

— Я начальник службы охраны. Знаете, если вы к нам, то извините, сегодня ничего не получится. — Он улыбался, показывая желтые зубы. — Дело в том, что у нас сейчас идет ремонт. Мы остановились на пару дней. Как только все будет закончено, вы в любое время сможете проинспектировать наше предприятие.

Я слушала его, а сама не могла взять в голову, где же это я так лопухнулась, неужели за мной постоянно кто-то следит? Если это так, то все мои манипуляции с ящиками на улице получили соответствующую оценку. Я совсем забыла об осторожности. Люди, которые не хотели, чтобы я добралась до источника радиации, теперь знали о том, что я очень близка к разгадке.

— А вы не могли бы мне показать ваше удостоверение? — попросила я.

— Вы знаете, мы здесь не носим с собой удостоверений. Вересково — небольшой город, и все знают друг друга в лицо, зачем удостоверение? — Он продолжал улыбаться, облокотившись на крышу автомобиля. — Дня через три, — вежливо попросил он, — приезжайте дня через три. У нас в городе еще много предприятий, на которые вам стоило бы взглянуть. Вот, например, «Роситалпластмасса», они очень сильно загрязняют окружающую среду.

— Да? А вы откуда об этом знаете?

— Ну, об этом все говорят, — уверенно произнес молодой человек, чья физиономия была более чем подхалимской.

Его тоненькие губы, слегка вздернутый носик и оттопыренные ушки просто сводили меня с ума. Не стала бы с ним общаться ни при каких обстоятельствах, разве вот только по работе.

— Из администрации мне можно с кем-нибудь поговорить?

Парень вытаращил голубые глаза и отрицательно покачал головой:

— Нет, вы знаете, Юлия Сергеевна, сегодня ничего не получится. Из-за того, что у нас начался небольшой ремонт, все начальство разъезжает по области в поисках недостающих стройматериалов. Как оказалось, нам много чего не хватает, и сейчас у завода масса проблем.

— Значит, ближайшие дни город будет без молока?

— Ну что ж делать.

— Понятно.

Я не собиралась сейчас настаивать на том, чтобы проникнуть на территорию предприятия, но весь этот ремонт как-то некстати. Поблагодарив сотрудника охраны за проявленное внимание, я отъехала и направилась к детскому саду, общаться с воспитательницами. Кто-кто, а они должны располагать какой-то информацией о родителях тех детей, с которыми занимаются с утра до вечера.

Я подъехала к уже знакомому мне детскому садику и прошла на его территорию. Черноволосый и черноглазый мальчишка, внук Лидии Федоровны, возился с остальными своими ровесниками в песочнице, а молодая девица со средней длины белыми волосами сидела рядом и читала какой-то журнал.

— Здравствуйте. — Я давно не находилась в обществе маленьких детей и сейчас чувствовала себя слегка дискомфортно, потому что малявки бегали у меня под ногами, кричали, визжали и постоянно размахивали то совочками, то ведерками. При этом на одном конце песочницы один пацаненок лупил другого, а на другом — шла конструктивная работа по созданию большого замка.

— Здравствуйте, — поздоровалась в ответ воспитательница и поднялась со своего места.

— Знаете… — Я почесала пальцем у виска, надеясь, что мне это поможет придумать нечто такое, что сойдет за правду и объяснит мои вопросы, касающиеся родителей внука Лидии Федоровны, но в голову почему-то ничего не пришло, и я решила говорить правду-матку. Не всю, конечно.

Достала удостоверение, объяснила ситуацию, сказала, что приехала с инспекцией и сообщила, что после первой встречи Лидия Федоровна произвела на меня впечатление тяжелого человека, с которым не так-то просто сблизиться, а мне необходима лаборатория и необходимо также провести ряд анализов почвы и воды.

— Понимаю, понимаю, — кивала воспитательница, одновременно одним глазом продолжая следить за своими подопечными. — Действительно, Лидия Федоровна, будем говорить, весьма черствый человек, но почему вы решили спросить о ней у меня?

— Знаете, я хотела бы поговорить с ее детьми.

— С детьми? — воспитательница почему-то нахмурилась. — Нет ничего удивительного в том, что она показалась вам сухой и необщительной.

— Да? Это почему же?

— Дело в том, что ее дочь работала вместе с ней, а чуть больше года назад ее убили.