Дремлющая жизнь - Рут Ренделл

– Так и знал, что ты это скажешь, Майк, – усмехнулся Вексфорд. – Хотя немного надеялся, что промолчишь. Я бы с тобой согласился, если бы все это случилось лет сто назад, пятьдесят или даже двадцать. Тогда – да, для женщины ее возраста такое было бы нормально, но не сейчас.

– Это совершенно нехарактерно даже для современной пятнадцатилетней девчонки, я тебе как врач говорю, – ввернул Крокер.

– Посмотрим на это с другой стороны. Когда она ушла из дома, ей было тридцать, в те времена нынешняя свобода отношений еще только зарождалась. У нее водились кое-какие деньжата, да и дуэньи, понятное дело, у нее не было, жила она одна. Пусть даже ее нельзя назвать красавицей, но ведь не уродиной же она была. Разве это не странно, что с тех пор у нее не случилось ни одного романа? Ну, хотя бы из любопытства, что ли?

– Наверное, она была фригидна, – предположил Крокер. – Многим кажется, что современные люди только и делают, что прыгают из одной постели в другую. Вы бы удивились, если бы узнали, скольких людей совершенно не интересует секс. Особенно среди женщин. Они обычно делают вид, что наслаждаются, а сами предпочли бы посмотреть телевизор.

– То есть старина Актон[2]был прав? – спросил Вексфорд и процитировал по памяти: – «Женщина скромная мало обеспокоена сексуальным желанием. Она подчиняется своему мужу лишь из побуждений сохранения семейной гармонии и желания материнства, в противном случае она бы с негодованием отвергла его притязания».

Берден залпом осушил свой стакан и состроил такую мину, словно принял горькое лекарство. Он начал работать в полиции еще в те времена, когда Рода Комфри только освободилась от деспотичного отца. Полицейский видел изнанку человеческой природы, был знаком со всевозможными грехами, но, несмотря на все это, в отношении вопросов пола до сих пор оставался прежним, считая секс чем-то двойственным, одновременно священным и постыдным. Майк никогда не читал причудливого труда викторианского врача «Функционирование и расстройства репродуктивных органов», проникнутого духом мужского шовинизма, чопорного и совершенно ошибочного с точки зрения биологии, но если бы он сам взялся за перо, наверное, написал бы то же самое, слово в слово. Вексфорд и Крокер по какой-то непонятной ему причине были знакомы с книгой и развлекались тем, что цитировали отрывки, смеялись и закатывали глаза. Он резко оборвал их веселье:

– Мне кажется, это не имеет никакого отношения к убийству Роды Комфри.

– Ну да, скорее всего ты прав, Майк. Это мелочь, особенно учитывая то, что мы до сих пор не знаем ни ее адреса, ни друзей. Впрочем, надеюсь, завтра загадка разрешится.

– А что такого особенного должно произойти завтра?

– А завтра это никому не интересное убийство в захолустном городке попадет на первые полосы столичной прессы. Я был весьма откровенен с газетчиками, особенно с Гарри Уальдом, которому пообещал всю эксклюзивную информацию. Думаю, я дал им то, что они желали. Даже ту фотографию с условием, что она будет использована по назначению. Я буду чертовски удивлен, если завтра мы не увидим в газетах заголовков вроде: «Двойная жизнь убитой» или «Секреты женщины, заколотой кинжалом».

– Ты рассчитываешь, – догадался Берден, – что ее соседи, работодатели или какой-нибудь молочник прочитают статьи и свяжутся с нами?

Вексфорд кивнул:

– Что-то вроде того. Я дал газетчикам номер телефона, по которому можно будет позвонить и передать любые сведения об убитой. Понимаешь, те, кто ее знал, могли прочитать о ее смерти в сегодняшних газетах, но они не в курсе, что у нас до сих пор нет никакой информации, даже адреса.

Доктор встал и отправился за новой выпивкой для всех.

– На нас обрушится шквал звонков от всяких психов, – покачал головой Берден. – Нам будут звонить мужья, жены которых сбежали от них двадцать лет назад, всякие там параноики и охотники за жареными фактами.

– С этим ничего не поделаешь. Придется как-то отделить агнцев от козлищ. Бог знает, сколько раз нам уже приходилось этим заниматься.

Газетные статьи всецело оправдали ожидания Вексфорда. Журналисты пошли даже дальше, чем он предполагал: первые полосы пестрели самыми странными и дичайшими заголовками. И если фотография оказалась отретуширована почти до неузнаваемости, то тексты не могли не привлечь внимания знакомых Роды. Было поведано о ее жизни в Кингсмаркхэме, работе в «Вестнике», болезни отца. Таким образом, общение инспектора с миссис Паркер и миссис Краун принесло все-таки определенную пользу.

На следующий день в девять утра начал звонить телефон. Домашний аппарат Вексфорда вчерашним вечером звонил до поздней ночи, но все это были журналисты, желавшие узнать какие-нибудь новые подробности, причем все как один утверждали, что Рода Комфри в их издании не работала. На Флит-стрит[3]ее никто не знал.

Приехав на работу, Вексфорд поручил Лорингу связаться со всеми лондонскими газетами, пока он сам будет говорить со страждущими по выделенной линии. Каждый звонок, который содержал хоть малейший намек на возможность получения подлинной информации, переключали на Вексфорда. Берден, естественно, оказался прав: психи были тут как тут. Позвонил некий «спирит», у которого пятнадцать лет назад пропала сестра и который был уверен, что Рода Комфри – ее реинкарнация. Позвонил мужчина, которого бросила мать, когда ему было двенадцать. Еще один звонивший утверждал, что у него пропала жена, но эта самая «пропавшая» тут же выхватила трубку, извинилась и объяснила, что мужа только что выписали из дурдома. Еще был звонок от «провидца», предложившего определить адрес женщины по ауре ее одежды.

Ни один из этих типов не был переключен на инспектора, хотя ему о них и докладывали. Сам он поговорил с Джорджем Роулендсом, бывшим издателем «Вестника», который смог вспомнить только, что Рода была отличным секретарем и имела способности к писательству. Вексфорд побеседовал с каждым из тех звонивших, кто был хотя бы в здравом уме, но ничего путного за целый день так и не узнал. Его оптимизм улетучивался с каждым звонком.

Наступила пятница – день дознания.

Процедура прошла быстро и без заминок, разве что Брайан Паркер выразил недовольство черствостью коронера. В ответ тот рявкнул, что здесь суд, а не детский сад. Коронер полагал, что недостаток улик связан с тем, что Брайан трогал одежду убитой.

Телефон звонил несколько раз и в субботу, но никто из обратившихся в полицию не знал Роду Комфри лично, не жил с ней по соседству и вместе не работал. С полицейским участком не связался какой-нибудь управляющий банка с сообщением, что именно у него Рода держала свои деньги. Не дождались они звонка и от человека, у которого она могла снимать квартиру.

– Бред какой-то, – ворчал Вексфорд, – я уже подумываю, не обитала ли она в палатке в Гайд-парке?