Университет Междумирья. Твори и вытворяй - Пальмира Керлис

– Я так и думала, что ты приедешь, – тепло улыбнулась Августа, – когда узнаешь про суд.

– Никак не мог его пропустить, – как ни в чем не бывало отозвался он.

В горле стоял ком, сердце пропускало удар за ударом. Одновременно хотелось и кинуться ему на шею, и слиться со стеной, будто меня нет. Чем-то пугающе незнакомым веяло от всего его облика. От равнодушно расслабленной позы, от идеально лежащих волос, от холода в глазах. Если бы не черты лица, каждую из которых я помнила досконально, то приняла бы за другого человека. В памяти всплыли слова Лукаша про вторую фазу: «Никакой злости, убийственно безэмоциональное спокойствие и сплошной трезвый расчет». Надеюсь, это она, а не… конец.

Раздались тяжелые шаги, я обернулась. Из противоположного конца коридора к нам шел владыка. Остановился на половине пути, уставился на Кеннета без грамма гостеприимства, пристально и изучающе. Воздух сгустился от напряжения и весил целую тонну. Августа махнула Рейналду рукой, показывая: все в порядке. Он кивнул на распахнутую дверь гостиной и исчез за ее порогом. Кеннет с Августой направились туда, я – за ними. Вышагивая на автомате, глядя в его ровную спину и дыша через раз.

В гостиную я вошла последней, дверь за моей спиной плотно закрыл охранник, отсекая внешние звуки. Августа опустилась на диван, я тоже. Ноги просто не держали. Кеннет сел рядом с нами, владыка встал у окна и смерил гостя стальным взглядом.

– Если ты так не хотел меня видеть, – обронил Кеннет, – то не надо было впускать.

– Тебя не впустишь, – хмыкнул Рейналд. – У меня один вопрос. Ты с самого начала планировал от клятвы избавиться?

Я вдохнула – настолько глубоко, что закружилась голова. После подобного вопроса ясно как день, что ему открылась правда про демона! А поделиться ею могли лишь мы… Кеннет посмотрел на мать, потом на меня, затем опять на нее. И ответил владыке:

– Планировал. Потому ее и дал.

– Какая предусмотрительность, – процедил он, – и ноль благодарности. Спасаешь его от ареста, выдав государственную тайну, а в итоге… Хотя чего еще от тебя можно ждать!

– Действительно, чего? – Кеннет и бровью не повел. – Подвиг с твоей стороны был – признаться, что вы тайком формулу аулинского проклятия восстановили. Не дать Союзу прорицателей избежать наказания за то, что они всему Ладосу едва магию не отключили. Подумаешь, в ином случае осудили бы тех, кто ваш мир спас. Им благодарность не полагается. Их надо вынудить в обмен на свободу отдать патент на накопители.

– Не передергивай факты! – яростно бросил ему Рейналд. – Мы заключили соглашение, и ты получил от него все, а свою часть и не собирался выполнять. Уже и способ нашел.

– Конечно, все ради того, чтобы тебя надуть, – ехидно усмехнулся тот, на секунду став собой. – Иначе бы и не пытался от этой твари отвязаться, мне с ней так замечательно живется.

– Демон не достанет тебя на Земле, – вмешалась в перепалку Августа, – и Алена оттуда. Я предлагала в прошлый раз и повторю. Переезжайте ко мне.

– Поздно, – Кеннет покачал головой, – связь слишком крепкая, она выйдет боком и в немагическом мире. А если удастся ослабить, но не разорвать… Все равно нет. Моя жизнь здесь.

– Ее может не стать, – справедливо отметила она, – в любой момент.

– Значит, никакой не надо.

Ожидаемо… Осенью, когда мы пытались раскрыть заговор прорицателей, он отказался от похожей идеи, хотя это гарантированно решило бы проблемы и с демоном, и с Легионом. Спасло бы от исполнения их приговора и верной смерти. Кеннет предпочел остаться и бороться, даже восстановления в университете добился. Магия – его жизнь, единственное увлечение, своего рода любовь. Статус лучшего студента факультета, бесконечные первые места на многочисленных турнирах, накопители. Что ему делать в моем мире?..

Августа промолчала – мрачно, но понимающе, владыка немного поостыл. Толку рычать… Выхода у него нет. Не поможет Кеннету – по-любому драгоценного патента лишится. С Касиусом необходимо разобраться, тем более это старые и личные счеты.

– Встречу сторон перед судом он все-таки предложил, – сухо уведомил Рейналд, – но не думаю, что она нужна. Договариваться не о чем, победа у нас в кармане.

– Нужна. – Августа решительно вздернула подбородок. – Расследования имеют свойство затягиваться, а я не могу находиться в Эсмире долго. Касиус непременно получит по заслугам, отозвать самые серьезные обвинения уже и не получится. Оставлю ему шанс не пойти ко дну окончательно, если согласится на наши условия. Месть меня не интересует, только результат. Пусть оставит моего сына в покое.

– На встречу схожу я, – поставил перед фактом Кеннет, – один. Как твой представитель.

– Я справлюсь, – уверила она, – прекрасно помню, как с ним надо разговаривать.

– Вы двадцать лет не виделись, – возразил он. – Я знаю его лучше.

– Теперь-то наверняка, – ввернул владыка, – и понимаешь тоже.

– Вот именно, – легко подтвердил Кеннет. – Поэтому оставьте это мне.

Августа протестующе сложила руки на груди.

– В этом я с твоим сыном согласен, – отрезал Рейналд, – нечего тебе там делать. Хватит того, что на суде пересечетесь.

Она не стала с ними спорить. Все-таки Касиус опасный тип и беседы с ним тет-а-тет могут окончиться непредсказуемо…

– До суда у тебя тут побуду, – сообщил Кеннет владыке и повернулся ко мне. – Идем, надо поговорить.

Не дожидаясь, пока я встану с дивана, вышел из гостиной. Дверь за ним закрылась, и мое самообладание дало трещину. Я стиснула зубы до скрипа, стараясь не поддаться желанию уткнуться лицом в диван и разреветься. Нет, нельзя! Не при Августе, которая отрешенно смотрит на дверь. На ее красивом лице застыло выражение мучительной тоски. И это она еще явно держит себя в руках. Если мне невыносимо больно видеть Кеннета таким, представляю, каково ей… После проведенных с Касиусом лет, мыслей о том, что ее сын неизбежно станет им. После нашего приезда к ней и вспыхнувшей надежды на благополучный исход. А теперь… Хуже не придумаешь!

Рейналд наблюдал за нами безмолвно и хмуро, со странной растерянностью, которая суровому правителю была не под стать. Потом подошел, встал сзади. Я застыла, глядя на него искоса, он положил ладони на спинку дивана. В нескольких сантиметрах от Августы, видимо так и не решившись до нее дотронуться.

– Мы всё исправим, – сказал твердо. – Сегодня.

Она развернулась к нему и кивнула. Я попыталась встать наконец, но ноги не слушались. Были ватными и подкашивались от одной мысли о предстоящем разговоре с Кеннетом. Разговоре наедине о том, что я здесь устроила…

– Не спорь с ним ни о чем, – Августа коснулась моей щеки, провела по ней, убирая выбившуюся из прически прядь за ухо, – говори по делу и как можно безэмоциональнее.

– Знаю, – прошептала я, – все знаю, мне объяснили.

Она удивилась, но развивать тему не стала. Только обняла, и по этим объятиям чувствовалось, что ей нужна поддержка не меньше, чем мне, а то и больше. Надеюсь, владыка сумеет ее оказать. Не такой уж он бесчувственный чурбан… иногда.