На всю жизнь - Хизер Грэм

Джордан молчал в замешательстве. Он явно готовился солгать. Кэти знала эту его манеру.

— Поверь мне, — произнес он, — мы не только хорошо повеселимся, но и заработаем немало денег.

— Второй аргумент, похоже, для тебя самый убедительный.

— Нет, для меня самое главное — музыка.

— Музыка — всегда самое главное.

— Приглашены самые популярные исполнители. Я соберу всех, кто в прошлом имел отношение к нашей группе. Это будет грандиозное шоу, которое принесет огромный доход. Я договорился с кинематографистами — они снимут фильм. Пора залечивать травмы «Блу Хэрон».

Кэти с сомнением посмотрела на него. Как можно залечить травмы прошлого? Разве он факир или колдун времен короля Артура? Похоже, он чего-то недоговаривает.

— Ну что? Идем? — еще раз спросил он.

— Хорошо, — кивнула она. — Но скоро вернутся девочки. И надо им оставить записку.

— Ты хочешь сообщить им, куда ты пошла?

— А ты хочешь повидаться с ними?

— Конечно.

— Тогда давай задержимся и пойдем в ресторан все вместе.

Джордан отрицательно покачал головой. И Кэти почувствовала, что ей приятно его несогласие.

— Десять лет — большой срок, — ответил он. — И нам есть что обсудить с тобой. С девочками мы поговорим позже.

— Что ж, тебе виднее, — согласилась она.

И они вышли из квартиры. Джордан любил ходить пешком. Прогуливаясь, он любовался закатом или с любопытством разглядывал старинные особняки. Но сегодня за ней он приехал в роскошном черном лимузине. Машину он поставил так, чтобы ее не было видно из окон дома. Вероятно, для того, чтобы не раздражать жильцов. И это было разумно.

Ведь кто только не жил в ее доме: маклеры с Уоллстрит, знаменитые актеры и преуспевающие фотомодели, управляющие делами больших компаний и даже один арабский принц, которого вполне можно было бы принять за приличного человека, если бы не более чем обоснованное подозрение Кэти, что он содержит гарем. Нет, конечно, она не феминистка, но в Америке он мог бы вести себя и поприличнее!

Кэти сама пробивала себе дорогу. В короткий срок она стала главным редактором и вице-президентом большой издательской фирмы. Но, несмотря на звучные титулы, все это приносило ей не так уж много доходов. И Кэти смогла приобрести эту квартиру лишь потому, что каждый участник их группы и теперь еще получал немалые проценты с прибыли от продажи пластинок, альбомов и кассет.

Купила она ее у своей знакомой, которая вышла замуж за богатого биржевого маклера и уехала из столицы. И на каждое Рождество Кэти получала теперь поздравительную открытку, на глянцевой стороне которой счастливая парочка, сладко улыбаясь, блаженно красовалась на фоне пасущихся в долине серых кудрявых овечек, разведением которых они занимались. Эта сладкая идиллия всякий раз до слез умиляла Кэти, и она каждый год давала себе слово непременно посетить свою подругу. Но все время откладывала поездку.

— Кэти! — Голос Джордана прервал ее размышления.

Шофер вышел из машины и предупредительно распахнул перед ней дверцу. Она расположилась на мягком сиденье рядом с Джорданом. В салоне было тепло и уютно. Но все же смутное беспокойство, преследовавшее ее весь вечер, не оставляло ее и здесь. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ей хотелось, чтобы Джордан вновь обнял ее. Ведь только в его объятиях она чувствовала себя по-настоящему спокойно и уверенно. Но Кэти знала, что это ловушка. Стоит только поддаться искушению, и вновь вернется то, от чего она с таким трудом освободилась.

Смерть Кейта изменила все. Она изменила и самого Джордана. Тогда они наговорили друг другу много обидного, а слухи и пересуды возвели между ними непреодолимые барьеры. Кэти всегда казалось, что Джордан в тот момент мог спасти группу от распада. Но он предпочел другое. Видимо, работа в одиночку больше пришлась ему по душе. Выпуская сольные альбомы, он воздерживался от гастролей, потому что, как знала Кэти, не любил их, да и его финансовое положение это позволяло. Новой же группы он так и не создал.

— Хочешь что-нибудь выпить? — обратился к ней Джордан. — У этой машины чрезвычайно вместительный бар.

— Нет, спасибо, — ответила она, чувствуя, что сидит слишком близко к Джордану и их колени соприкасаются. Она слегка отодвинулась и с сомнением в голосе предложила: — Ну, можно, чего-нибудь не очень крепкого.

— Тогда пиво «Джек энд Джинджер»!

Кэти любила это пиво, а Джордан знал ее вкусы. Так что не было ничего удивительного в том, что оно оказалось у него в баре. И все же было приятно обнаружить в чужой машине любимый напиток.

— За встречу, — сказала она, отхлебывая глоток.

— За встречу, — откликнулся Джордан.

— Ты извини меня, — произнесла она, немного помолчав, — но мне действительно не хочется ехать на Стар-Айленд.

— Почему? Если все дело в том, что ты боишься моих ухаживаний, то я вполне могу воздержаться от них. За последние десять лет, как мне кажется, я доказал это.

Кэти подумала, что он доказал это даже слишком убедительно. Никогда не пытаясь помимо ее воли приблизиться к ней, он был хорошим отцом для девочек. И ни разу в их присутствии не возникло ссоры между ними. Девочки выросли красивыми, умными, добрыми; они одинаково любили и мать, и отца. И хотя развод родителей стал тяжелой моральной травмой для них, Кэти и Джордан старались смягчить воздействие этого удара. Ни одного дурного слова не сказали они друг другу в присутствии детей. Правда, позднее они уже не встречались, обмениваясь лишь несколькими коротенькими письмами. Но в тот короткий срок, когда они еще были рядом, поведение Джордана было безупречным.

— Но, Джордан, я действительно не могу поехать, — настойчиво повторила Кэти. — У меня слишком много дел. Ведь если тебе вдруг пришло в голову собрать всех друзей, то это еще не значит, что всем остальным это будет удобно.

— Но все согласны.

— Да, но не я.

— Подумай хотя бы о наших дочерях. Они уже совсем измучились: странствуют от одного родителя к другому. Один праздник у мамы, другой — у отца. Пусть хоть один день рождения нашей дочери пройдет как полагается. Ведь ей уже исполняется двадцать один год.

— Каждый из нас может устроить праздник в ее честь и отдельно.

— Лучше один настоящий праздник, чем два неполных.

Кэти промолчала.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В «Ойстер-бар», если ты не против.

— Я согласна.

— Ну так ты приедешь на Стар-Айленд?

— А сколько это займет времени?

— Самое малое неделю.

— И все же я никак не пойму, — улыбнулась Кэти, уклоняясь от ответа, — знает ли твоя красотка, секс-бомба «мисс Апрель», что ты в Нью-Йорке обхаживаешь свою бывшую жену?