Седьмая жертва - Яна Розова

В 2005-м Марина жила на съемной квартире, одна в маленькой, очень уютной однокомнатной малогабаритке в новом доме. Платила за жилье не так уж много – квартиру сдавала их родственница, к счастью, женщина нежадная. Она только просила поддерживать порядок, и Марина эту просьбу выполняла.

Накануне встречи с Видалем она почти всю ночь читала в Интернете его интервью и разные публикации о группе «Алхимик». Заполнила голову всякими разрозненными впечатлениями, но и собрала образ героя.

Не без труда Марина составила список вопросов для интервью. Казалось, музыкант ответил уже на все возможные журналистские подколы.

«– Что для вас стало главным событием в вашей жизни?

– Каждый альбом группы, каждый концерт – самое важное событие в жизни.

– Что вы чувствуете, когда выходите на сцену и вас восторженно приветствует несколько тысяч зрителей?

– Счастье.

– Что вы считаете самым главным мужским аксессуаром?

– Господи, вы серьезно об этом спрашиваете? Откуда я знаю?

– Какой вы видите идеальную женщину?

– Я не задумывался над таким вопросом. Мне кажется, что бессмысленно искать кого-то идеального. Надо любить, что есть.

– Вы верующий человек?

– Мне проще сознавать, что я сам за все отвечаю».

На следующий день Марина вместе с фотографом Сережей Беловым, считавшимся одним из лучших фотографов Гродина, ожидали Олега Видаля в кафе «Хемингуэй». Он пришел вместе с владельцем кафе – тем самым Николаем Сухаревым, благодаря которому организовалось это интервью. Марина знала Ника в лицо, так как он входил в число постоянных рекламодателей «Бизнес-леди». Николай Александрович велел подать на столик кофе с самыми лучшими десертами и, пожелав приятной беседы, ушел.

Видаль, одетый в черную джинсовую куртку и серые джинсы, сел напротив Марины и поднял на нее светлые глаза, обрамленные довольно густыми для мужчины его возраста ресницами. Марина призадумалась – вдруг он их подкрашивает, но потом поняла, что нет…

– Почему вы меня так рассматриваете? – спросил Видаль с полуулыбкой, в которой таилась доля смущения. Наверное, Марина слишком уж долго думала о его ресницах.

– Извините, – смутилась Марина. – Мы поговорим с вами, а Сережа будет вас снимать.

Зачем она ему это говорит? Он что, деревенская лошадь, которая никогда не видела фотографов?

– Хорошо. – Улыбка Видаля проявилась чуть заметнее. – Задавайте ваши вопросы.

Интервью началось и пошло своим чередом. Как бы ни волновалась Марина вначале, как бы ни комплексовала и ни чувствовала себя дурочкой, через несколько минут после того момента, как она включила диктофон, ей стало спокойно и комфортно.

Видаль говорил обо всем просто и откровенно, возможно, потому что ему нечего было скрывать. Музыка была смыслом его жизни, и все, что он делал, он делал только ради музыки.

– Вы когда-нибудь признавались в любви? – спросила Марина, потому что ответ на этот вопрос в женском журнале был бы очень кстати.

– Да, – сказал он, закуривая.

– А как именно?

– В смысле?

Видаль прищурился от дыма и наморщил лоб. Это выглядело так, будто подобные вопросы доставляют ему страдание.

– Какими словами? – Марина чувствовала себя уже неловко.

Наверное, пожалев девочку-журналистку, рок-звезда ответила:

– Мне признаваться в любви проще, чем кому-нибудь другому. Я просто пишу песню той женщине, в которую влюблен.

– А какие из ваших песен были написаны как признание в любви?

– Ну вы настырная! – рассмеялся он. От его смеха она тоже немного повеселела. – «Последнее утро», «Пространство», «Фотография» и кое-что еще.

– Спасибо. А что вы скажете о своем новом альбоме «Разведка боем»? Мне кажется, он отличается от вашего творчества в целом?

– Да, он жестче, тяжелее. И темы немного другие, больше социальных моментов, больше реальной жизни, чуть меньше романтики.

– Почему?

Видаль снова наморщил лоб, подняв брови домиком. Вот теперь он точно не был рад вопросу.

– Если не для журнала, то отвечу. Вам лично.

– Но… Ладно, давайте не для журнала.

Марина выключила диктофон и принялась слушать. Эту историю она уже знала.

– Я всегда думал, что лирика приносит людям радость, – задумчиво начал Видаль, – она помогает в любви и делает жизнь лучше. Но не так давно случился инцидент. Я тогда приехал в Гродин после концертного тура и остановился в гостинице, в «Постоялом дворе». Номер выбрал на десятом этаже, потому что люблю жить повыше над землей. Однажды я вернулся туда после каких-то дел в городе и увидел девочку лет семнадцати. Она как-то пробралась в номер и ждала меня там. Девочка вдруг стала бросаться мне на шею, а я попытался уговорить ее уйти. Хотел дать охранникам денег, чтобы отвезли ее домой и передали родителям… Мне очень повезло, что я был не один, со мной в номер поднялись ребята из группы, ведь потом пришлось объясняться в суде. После того как я попросил ее поехать домой, она выскочила на балкон и стала грозить, что спрыгнет. Сказала, что если она убьет себя, то я ее никогда не забуду. Я пообещал ей все, что она хочет, только пусть вернется в комнату. Но как-то неубедительно, наверное. До сих пор думаю – что я не так сказал?..

– И она…

– Да, она бросилась вниз с балкона. Потом было разбирательство, ее отец стал обвинять меня чуть ли не в совращении. Был суд, пришлось оправдываться перед чужими людьми. Если бы у меня не было свидетелей, меня бы, наверное, посадили. Да и девочку ту было очень жалко: она же подросток – наслушалась песен о любви и… вот, так получилось. Теперь я уже не думаю, что лирика – это так уж безопасно.

– Да, я тоже помню эту историю, только не могла себе представить, что она вот так отразится на вашем творчестве.

– Все всегда отражается на творчестве, – сказал он грустно, возможно припомнив что-то еще, о чем говорить не собирался.

Марина видела, что воспоминания о самоубийце Видалю не слишком приятны, но удержаться от продолжения разговора на столь волнующую тему она не могла. Пусть эта информация и не пригодится, но ей, как журналисту, нечасто выпадала возможность заглянуть в чью-то душу и услышать действительно интересную историю из первых уст.

– Об этом писали все, кроме нашего журнала, – мы не публикуем у себя ничего мрачного, печального и депрессивного. Только позитив. Но я читала заметки о той девочке. Все решили, что она была просто фанаткой, сумасшедшей, это правда?

– Не знаю. Я видел ее только несколько минут. Она была в ужасном состоянии. А какой она была в жизни, на самом деле – не знаю. Вообще, фанаты разные бывают – кто-то сумасшедший, а кто-то и нет. Страшно, когда люди принимают слова песен как руководство к действию, придумывают что-то, верят в это и чуть ли не убить готовы за свои выдумки. Но наши фанаты – нормальные пацаны и девчонки, вполне воспитанные, доброжелательные. У меня с ними полное взаимопонимание. А та девушка – нечто иное. Так и Карелин считает, он работает с фан-клубом «Алхимика», всех их хорошо знает.