Бабье лето медвежатника - Енэ Рейтэ

Теперь, по крайней мере, Пенкрофт знал, что он родом из Техаса. Впрочем, мог бы и раньше полюбопытствовать, заглянув в документы Бенджамина Вальтера. Что, спрашивается, он забыл в этом занюханном Техасе?

Капитан у границы штата сник, узнав, какой «подарок» ему подсунули коллеги. Он долго изучал сопроводительные бумаги, ища, к чему бы придраться, но вынужден был смириться со своей участью. Правда, поставил условие: пускай этого субъекта без промедления отправляют дальше, вглубь штата; здесь он никому не нужен.

Вечером Бенджамин Вальтер с остатком денег прибыл в Остин, административный Центр Техаса. Господи, наконец-то можно будет отоспаться! Ведь если, как говорят, этот мошенник больше десяти лет сюда не наведывался, тогда все путем. Срок давности его преступлений истек, а если нет, то можно будет податься в Нью-Йорк. Но едва он сомкнул глаза, как к койке его подошел детектив.

– Подъем! Тебе раз и навсегда запрещено появляться в столице нашего штата.

– Позвольте, из-за каких-то пустяковых любовных историй…

– Любовные истории?! А выпадение волос – это, по-твоему, пустяки?

– Нет, не пустяки. Но волосы у меня, знаете ли, не выпадают.

– Отставить разговоры! Собирайся, да поживей!

– Нельзя ли спровадить меня прямиком на Луну? – поинтересовался Пенкрофт, натягивая на себя одежду.

– На Луну не обещаю, зато в твой родной город доставлю всенепременно.

Пенкрофт молча проследовал за детективом на вокзал, радуясь, что путь прошел без осложнений, никто не набросился на него с очередными претензиями.

– Объясните вы мне, откуда такая жестокость по отношению к человеку, который, может статься, за столь долгий срок исправился?

– Скажу только одно слово, и тебе все будет ясно: Пробатбикол! – Полицейский со строгим видом воздел указательный перст.

Пенкрофт брел как в воду опущенный. Что на это ответишь? Лучше уж помалкивать и не копать глубже.

Их путешествие на пару с детективом проходило в полном безмолвии. Ничего не поделаешь, придется плыть по течению, которое влечет его за собой, на каждом шагу готовит омуты и подводные ямы. Только бы догрести до Нью-Йорка…

– Прибыли! – объявил на рассвете детектив.

За окном простирался типичный шахтерский край. Пассажиры выбрались из грязного, разбитого вагона на не менее грязный, раздолбанный перрон, украшенный жалкими, задыхающимися под густым слоем копоти пальмами. Пенкрофт взглянул на название станции – и пошатнулся…

На фронтоне красовалось:

ФИЛИППОН

Вот, значит, чего ему следовало остерегаться! Филиппон – не имя человека, а название города.

Его родного города!

Впрочем, если удастся вовремя умотать с нью-йоркским поездом, все обойдется. Ведь что ожидает его на родине мошенника Вальтера, нетрудно себе представить.

– Вот, доставил вам Бенджамина Вальтера! – обрадовал детектив начальника станции и направился в привокзальный буфет. Начальник станции подошел к вновь прибывшему и положил ему руку на плечо.

Пенкрофт тотчас же принял оборонительную позу, но на сей раз страхи его оказались напрасными. Судя по всему, этот человек не женат и не заводил никаких любовных интрижек, где их интересы с Бенджамином Вальтером могли бы пересечься. Голос его, когда он обратился к Пенкрофту, звучал мягко, даже участливо:

– Ну, что, сынок, выходит, решил вернуться в родные пенаты?

– Ничего удивительного… Любого человека рано или поздно тянет в родные места!

– Тебе виднее… Но ты очень изменился, сынок! – И грустно так, сочувственно потрепал его по плечу.

С чего бы это заранее оплакивать живого-здорового человека?

Пенкрофт двинулся в город.

Навстречу ему шел хорошо одетый господин. В цилиндре, очках и… босиком. Оригинал, ничего не скажешь. Порылся в горе фруктов на лотке уличного торговца, выбрал самый спелый ананас и сделал продавцу ручкой. Расплачиваться он не стал, зато обратился к Пенкрофту:

– Есть у вас картина? Ну, хоть какая-нибудь?

– С кем имею честь? – смутился Пенкрофт.

– Спасибо, хорошо. Где вы живете? Я бы взглянул на ваши картины.

Не иначе как местный чудак, нечто вроде городского сумасшедшего. Но почему он пользуется разными благами бесплатно? Чуть погодя Пенкрофт увидел, как странный человек зашел в лавку, выбрал коробку дорогих сигар, на прощание махнул продавцу и, не расплачиваясь, отбыл восвояси. За ним, семеня, плелся какой-то мальчонка, таща за собой на тележке роскошное венецианское зеркало.

– Обождите, господин редактор! – кричал мальчонка.

– У меня нет при себе часов! – откликнулся странный господин, однако замедлил шаги. Выходит, он понимает то, что ему говорят, только отвечает невпопад.

– Кто этот господин редактор? – полюбопытствовал Пенкрофт.

– Кёдлингер это, – ответил мальчишка. – Он малость не в себе. Доктор говорит, что у него поврежден… этот, как его… Ну, в общем, сообразительный центр, который ведает ответами. Ах, сударь! – сокрушенно вздохнул паренек. – Такое дорогое зеркало отхватил!

– Видать, денег у него куры не клюют…

– Вы не местный? У нас в городе все знают, что Кёдлингер волен брать все, что пожелает. – Мальчишка поволок свою тележку дальше.

Пенкрофт пожал плечами. Какое ему дело до того, как в Филиппоне обращаются с придурками! Каннибалы и то уважительно относятся к тем, у кого не все дома.

Тем временем слух о его прибытии разлетелся по городу. Прохожие с любопытством пялились на него и приветствовали. Но во взглядах их ясно читались печаль и жалость.

С чего бы это? Стоит кому-то заметить его, и незнакомый человек мигом превращается в скорбящего родственника. Трогательно, конечно, но он, Пенкрофт, пока что не помер и помирать не собирается…

В гостинице, куда он было сунулся, портье в ужасе замахал руками:

– Нет-нет, мистер Вальтер, только не к нам!

Пенкрофт решил попытать счастья на постоялом дворе. Хозяин даже руку обтер, прежде чем протянуть ее гостю, любезно поприветствовал его, но комнату сдать отказался.

Близился вечер, а у Пенкрофта по-прежнему не было крыши над головой. Какой-то бородатый человек, хлопнув его по плечу, доверительно сообщил, что Энтони смотался за границу, но денег с Вальтера не потребуют, а потом шепотом добавил: мол, в городе мало кому известна его роль в этом дельце, а уж в особенности ее постарались скрыть от тех, кто дорог его сердцу. Пенкрофт уразумел главное: большая часть женского населения города пребывает на его счет в неведении.

Во время его дальнейших скитаний по улицам какая-то старуха затащила несчастного в подворотню.