Кики Каллира и нарисованное королевство - Сангу Манданна

так сказала. Может быть, сотни лет.

Ашвини уставилась на меня.

– Да, но тому миру из твоего альбома придется провести с ним эти сотни лет.

Я замолчала, вспомнив все, что делал Махишасура в старых историях. Дети, похищенные из постелей, уничтоженные посевы, голод и страх. Монстры, которые бродят по улицам и заполоняют небо. Все это я вложила в свой мир. И теперь оно стало реальным.

– Что я могу сделать? – спросила я. – А может, попробовать избавиться от альбома? Сжечь его, порвать – хоть что-нибудь!

– Ты уже видела, что огонь не способен его уничтожить, – ответила Ашвини. – Но это не имеет значения, потому что есть еще кое-что, что ты можешь сделать. Ты создала этот мир, Кики, а это значит, что ты можешь приходить в него и уходить, когда тебе заблагорассудится. У тебя больше власти над этим миром, чем даже у Махишасуры. И ты можешь положить всему конец.

– Я просто рисую всякие штуки! Я не могу остановить короля асуров.

– Я всегда рядом, чтобы помочь тебе, – пообещала воительница. – Я буду с тобой на каждом шагу.

Э-э, что?

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – недоверчиво спросила я. – Залезла в свой альбом?

– Ну конечно!

– Я? Девочка, которая даже не может ездить в лондонском метро, не беспокоясь о том, что туннели именно в это время обрушатся?

Ашвини была потрясена.

– Неужели они настолько ненадежны?

– Нет! С ними все в порядке, в том-то и дело. Я знаю, что это безопасно, но все равно, когда я там нахожусь, то представляю себя раздавленной обломками.

– Боюсь, я не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что нам нужно остановить Махишасуру.

Я почувствовала, как мои щеки запылали от смущения.

– Это объясняет, почему я не подхожу для подобного. Я даже не могу заставить свой собственный мозг делать то, что я хочу!

– Может, и так. Но ты справишься, – твердо сказала Ашвини.

– Как? Что я могу сделать такого, чего не можешь ты, чтобы остановить его?

– Будет легче, если я покажу тебе, – сказала она, а потом усмехнулась. – Я знаю, что ты напугана, но обещаю, что все не так трудно, как ты думаешь. Это может оказаться даже весело.

– Странное у тебя представление о веселье.

– Ну и кто в этом виноват? – парировала она. – Ведь это ты меня сотворила.

– А что насчет моей мамы? Я не могу просто взять и отправиться с тобой в другую вселенную! Что она подумает, если проснется, а меня здесь не будет? И она ни за что не отпустит меня, если я попрошу ее.

– О, не беспокойся об этом, – успокоила Ашвини. – Меня заверили, что независимо от того, сколько времени ты проведешь в другой вселенной, в этом мире, не пройдет и минуты. Ты вернешься до того, как твоя мама проснется.

– Кто тебя заверил?

– Эмм, – уклончиво ответила воительница. – Ну, если хочешь знать, это был… Брахма.

– Брахма? Создатель всего живого и мира, каким мы его знаем?

– Да, тот самый, – просияла она. – Когда появилась трещина между мирами и стало ясно, что я могу воспользоваться ею, чтобы попасть сюда, он рассказал мне об альбоме и о тебе.

– Ты хочешь сказать, что действительно встречалась с…

– Кики, ты получишь гораздо больше ответов, если просто пойдешь со мной.

Помимо ужаса (вполне объяснимого!) я чувствовала, что снова скатываюсь в знакомую спираль навязчивой необоснованной тревоги. Например, что, если я войду в альбом и никогда не вернусь, а потом, через тридцать лет, мама впервые откроет его и увидит меня там, все еще одиннадцатилетнюю, и облачко со словом «Помогите!» над моей головой?

Честно говоря, я не могла поверить, что провела ночь четверга, гоняясь в корзине фиолетового велосипеда за демоном, и вот-вот собиралась запрыгнуть в свой собственный альбом для рисования и быть съеденной монстром, – и все же каким-то образом мой мозг продолжал цепляться за идею о моей убитой горем матери, обнаруживающей мое местонахождение с помощью облачка.

Ну почему я такая?!

Я вынула большой палец изо рта и потянулась в карман пижамы за карандашом. Это немного помогло.

Ашвини положила руки мне на плечи, явно уверенная, что я вот-вот струшу.

– Кики, я бы не просила тебя, если бы твое участие не было так важно. Ты нам нужна. Никто другой не может этого сделать.

Она все еще не сказала, что именно мне нужно совершить.

Я сжала карандаш в кулаке и заставила себя сделать глубокий медленный вдох.

– Ладно, – выпалила я, прежде чем успела себя заставить передумать. – Хорошо, я пойду.

– Отлично, – просияла Ашвини.

Затем она толкнула меня в альбом.

Я даже не успела вскрикнуть. Только что я приготовилась уткнуться лицом в бумагу, а в следующее мгновение уже стояла на четвереньках под палящим солнцем.

Тут мой мозг окончательно сдался: палящее солнце?

Я только что была в Лондоне, в октябре, ночью. И уже практически забыла, что такое палящее солнце.

Я сделала медленный прерывистый вдох и крепко зажмурилась. Под руками я почувствовала камень, гладкий и горячий от солнца. Рядом журчала вода. Фонтан? Ручей?

Я неуверенно поднялась на ноги. Кто-то находился рядом со мной.

– Кики, – услышала я возбужденный голос Ашвини. – Открой глаза.

Я подняла веки. Свет. Нестерпимо яркий. Я заморгала, ослепленная им, и подождала, пока глаза не привыкнут к блеску. А потом я увидела его.

Мое золотое королевство.

В этот момент я потеряла сознание.

Глава пятая

– Кики? Кики?

– Это та девушка, которая должна всех нас спасти? Серьезно?

– Дай ей передохнуть. Она ведь ребенок, и у нее был шок.

– Я тоже ребенок. Как и ты.

– Она не такая, как мы.

– Не сомневаюсь. К тому же на ней нелепая одежда.

– Это пижама. Она носит ее, когда спит.

– Она вся в радужных единорогах.

– Уходи, если не собираешься помогать. Кики? Ты меня слышишь?

Я открыла глаза и тут же пожалела об этом. Все, что я смогла видеть, было ярко-голубое небо и ослепительное палящее солнце. Я закрыла лицо рукой, чтобы защитить глаза.

– Что случилось?

– Ты упала в обморок, – напомнила мне Ашвини.

Жар прилил к моим щекам.

– О.

– Не волнуйся, – ласково сказала она, помогая мне сесть, – никто тебя не винит.

– А я виню, – произнес другой голос.

Я покосилась на его хозяина. Мальчик лет двенадцати со смуглой золотистой кожей, карими глазами, коротко подстриженными черными волосами и раздраженным выражением лица.

– А что плохого в радужных единорогах? – спросила я его.

– Не обращай на него внимания, – сказала Ашвини. – Это Лей. Он со всеми такой