Наслаждение и боль - Энн Мэтер

После того как Элизабет Латимер с интересом расспросила Лауру о ее путешествии, она сказала: — Иди сюда, Карлос. Иди и познакомься со своей новой гувернанткой.

Мальчик послушно поднялся, подошел и встал рядом со своей няней, а Лаура почувствовала, как сердце ее беспокойно забилось. Карлос сильно походил на Рафаэля. Такие же, как у отца, темные волосы и глаза, и даже какая-то важность во взгляде. Одетый в изящную рубашку и шорты, с аккуратно причесанными волосами, он не походил на детей, которых она привыкла видеть в детском саду, а отличался от них, как домашняя канарейка от наслаждающихся свободой воробьев. Не было похоже, чтобы он когда-нибудь возился на траве, ссадил коленки или разорвал шорты. Он казался таким тихим и послушным, что она почувствовала легкое беспокойство.

Карлос протянул Лауре руку, и она вежливо пожала ее, потом он руку отнял и стоял, дожидаясь, не скажет ли она что-нибудь. Момент был несколько напряженным, и она опустилась рядом с ним на корточки и сказала:

— Значит, ты — Карлос? Сколько тебе лет?

— Мне четыре года, сеньорита, — ответил он. — Вы приехали, чтобы давать мне уроки?

— Ну, можно так сказать. — Лаура сдвинула брови. — Но, понимаешь, не очень серьезные уроки. И ты уже говоришь по-английски очень хорошо.

— Это я посоветовала, — прервала их Элизабет Латимер, — чтобы к Карлосу пригласили английскую гувернантку. Он может говорить по-английски очень хорошо, он — умный мальчик и хочет учиться. Я думаю, что, может быть, несколько уроков — немного грамматики и немного арифметики не помешают.

— А вы не думаете, что он еще немного мал для таких вещей? — Лаура прикусила губу и выпрямилась. — Я хочу сказать, что ему всего четыре года. У нас дети в четыре года посещают школу в детском саду, но там мало академических занятий. Дети учатся в играх, задача в том, чтобы приучить ребенка общаться с другими детьми, естественно относиться друг к другу. У Карлоса есть какие-нибудь товарищи?

— Присядьте, мисс Флеминг. — Элизабет Латимер указала Лауре на стул рядом с собой. — Мне кажется, нам с вами нужно поговорить. Начать с того, — сказала она после того, как Лаура при села, — начать с того, что Карлос не такой, как другие дети. Он не англичанин, хотя говорит по-английски как на родном языке. Он испанец, а испанские дети не пользуются такой свободой, как английские. Во-вторых, здесь очень уединенное место, как вы, вероятно, заметили. — Она вздохнула. — Здесь нет детей, с которыми он мог бы играть.

— Совсем никаких?

— Никаких. Конечно, есть дети в деревне, но они сюда не приходят. Я не думаю, что дон Рафаэль позволит это.

— Но для Карлоса было бы лучше иметь товарищей, любых товарищей, чем совсем никаких, — возразила Лаура.

— Вы думаете, что я не настаивала на этом с самого начала? — воскликнула Элизабет Латимер. — Но с тех пор, как умерла донья Елена, дон Рафаэль предоставляет Карлосу очень мало свободы,

— А… а сколько времени донья Елена уже мертва? — запинаясь спросила Лаура.

— Уже около трех лет. — Элизабет Латимер пожала плечами. — Никто здесь не говорит о смерти доньи Елены, мисс Флеминг.

Лауру заинтриговали ее слова. Она ведь была просто человеком, не чуждым любопытства, и ей хотелось расспросить о донье Елене, но она понимала, что этого нельзя делать. Вместо этого она посмотрела на Карлоса, который вернулся к своей игре на полу, сосредоточенно сооружая замок из кубиков, а затем разрушая его. Лаура разделяла огорчение Элизабет Латимер и не одобряла строгостей Рафаэля.

— Вы давно уже здесь? — спросила она.

— Почти тридцать пять лет, — вздохнула мисс Латимер.

— Значит… значит, вы были здесь, когда дон Рафаэль был еще мальчиком?

— Я была здесь, когда он родился, — ответила Элизабет Латимер, кивнув. — Я приехала сюда, когда его мать ходила беременной.

Что-то внутри Лауры вздрогнуло, нервы напряглись. Она не могла себе представить Рафаэля таким же мальчиком, как Карлос.

— Он был похож на Карлоса? — спросила она.

— Внешне — да. По темпераменту — нет. Он был более шаловливым ребенком и, безусловно, пользовался большей свободой. По крайней мере, до тех пор, пока не умерла его мать…

— Когда это случилось?

— Ему было около семи, я думаю. Я точно не помню теперь. Это была ужасная трагедия. Она и ее сестра погибли в автомобильной катастрофе. Машину вел отец дона Рафаэля.

О, как ужасно! — Лаура покачала головой. — Как… как дон Рафаэль реагировал тогда на это?

— О, он, конечно, очень переживал, как вы понимаете. Они с матерью были очень близки. Я полагаю, что тогда, в те дни, он привязался ко мне. Я помогла ему заполнить пропасть, которая осталась после смерти матери.

— Вы должны его знать очень хорошо, — заметила Лаура.

— Я думаю, что да, — кивнула Элизабет. — Вы уже встречались с ним?

— О-о да. — Лаура покраснела. — Я беседовала с ним перед обедом. Но меня наняла донья Луиза.

— Да, я знаю. Это дон Рафаэль не знал, что ей удалось найти гувернантку. Ему сказали, когда он вернулся с продажи быков сегодня вечером.

— Да, я поняла это.

— Донья Луиза управляла хозяйством в эти дни, — добавила Элизабет. — Она приехала сюда, когда мать дона Рафаэля умерла. Всем думалось, что это временно, но она осталась здесь. Сейчас у нее есть компаньонка, которая ей во всем помогает.

— Да, я встречалась с ее компаньонкой в Лондоне. Сеньорита Бургос.

— Правильно. Розета Бургос — кузина Рафаэля. Этим в какой-то мере объяснялась значимость, которую демонстрировала Розета в Лондоне, подумала Лаура.

— Однако она слишком молода, чтобы быть компаньонкой пожилой женщины, — сказала вслух Лаура.

— Вы узнаете, — Элизабет пожала плечами, — что в Испании важнее всего семья.

Лаура подумала, что это ей уже хорошо известно. Она побыла еще некоторое время с Элизабет, которую очень интересовали новости из Англии, хотя прошли уже годы с тех пор, как она в последний раз проводила свой отпуск в Лондоне. Лаура рассказала ей о своей жизни, работе в детском саду, но, естественно, умолчала о своих прежних отношениях с Рафаэлем Мадралена, хотя и чувствовала, что Элизабет может быть единственным человеком, который поймет ее. Она излучала спокойствие и здравый смысл, и Лаура надеялась, что она сможет посоветоваться с ней, когда возникнут трудности с Карлосом. Не то чтобы ей казалось, что Карлосу сейчас нужен кто-то, кому он мог довериться, но она чувствовала, что он одинок, а по малолетству еще не понимает этого.

Позже, в своей комнате, испытывая удовольствие от чистой постели, на которой могли с удобством устроиться полдюжины взрослых людей, она долго не могла уснуть. Сегодня она узнала кое-что о семействе Мадралена, но она хотела узнать гораздо больше! Ее интересовала Елена, и надо признаться, что, когда она думала о жене Рафаэля, она испытывала некоторую боль. Это из-за нее закончились их отношения с Рафаэлем, память о которых временами вспыхивала в ней.