Девушка из JFK - Алекс Тарн

– О чем ты? – оторопела я. – Что я должна сказать?

– Где он? – простонала Шломин. – Хотя бы намекни. Если не можешь сказать, тогда передай через кого-нибудь. Где его закопали? Маму убьет, если она не сможет приходить к нему на могилу. Сначала муж, теперь сын… Не наказывай нас так страшно, мы ведь ни в чем не виноваты. Позволь попрощаться с Мени, как положено, по-человечески: с шивой, с поминками, с надгробьем. Пожалуйста…

До меня наконец дошло.

– Ты с ума сошла… С чего ты взяла, что я знаю об этом больше тебя? Если бы не вчерашняя газета, я бы и сегодня пряталась от его бритвы. Как меня вообще касаются войны квартала Джесси Каган с «яффскими»?

Шломин саркастически хмыкнула.

– Войны с «яффскими»… Расскажи эту басню дуракам или газетчикам. Это ведь ты его заказала, так? – она продолжила, постепенно срываясь на крик: – Это ты его убила, сука! Ты убила моего брата! Ну, что молчишь, падла?! Убила отца своего ребенка! Убийца! Сволочь!..

Когда она перешла на мат, я отсоединилась и, подняв голову, наткнулась на понимающий взгляд Мики Шварца.

– Обвиняют, да? Твоя подружка так вопила, что было слышно отсюда, в пяти метрах от трубки… – в его круглых глазах светились сочувствие и поддержка. – Похоже, теперь тебе будут не слишком рады в родном квартале. Но мир – это ведь не только Джесси Каган, правда, Бетти?

Я кивнула, хотя и не так уверенно, как хотелось бы нам обоим. Нет спору, видавшей виды девушке из Джей-Эф-Кей тоже можно запудрить мозги – но лишь до некоторого предела. Мне очень хотелось бы верить, что Мени и впрямь, как утверждалось в газете, погиб от руки «яффских» из-за обычного для бандитов передела территории. Тем не менее, ярость, с которой моя приютская подруга отрицала полицейскую версию, не могла не вселить в меня серьезные сомнения. «Что-то здесь нечисто, – думала я, всматриваясь в чересчур невинное выражение Микиного лица. – Уж больно гладенько все сошлось. В жизни так бывает, но редко…»

Видимо, в следующие несколько дней Мики и сам чувствовал мое растущее недоверие. Мы обменивались вопросительными взглядами, понимая, что когда-то этот странный переходный период закончится либо крупной ссорой, либо основательным объяснением, которое окончательно прояснит ситуацию. Я ждала, он выбирал подходящее время – во всяком случае, такой казалась мне причина его молчания. В остальном жаловаться было не на что. Мики прекрасно поладил с малышом. Он заранее позаботился наполнить комнату Арика занимательными игрушками, так что мальчишка пребывал в полном восторге. Они даже играли вместе, с одинаковым азартом пиная мячик или охотясь друг на друга в телевизионных стрелялках.

В общем, когда Мики предложил съездить втроем на море, это выглядело естественным продолжением наметившегося семейного благополучия.

– Погуляем по пляжу, посидим в кафе и вернемся, – сказал он. – А потом поговорим, ладно? Недомолвки мешают мне не меньше, чем тебе.

Я молча кивнула, в который уже раз оценив его такт и основательность. Человек хотел начать важный разговор не с бухты-барахты, а хорошо подготовившись, создав нужное настроение – расслабленное и благоприятное. Чем дальше, тем больше Мики Шварц представал предо мной чуть ли не ангелом во плоти. Если честно, я просто не знала, что и думать.

Ночью накануне нашей поездки я проснулась в холодном поту, рывком выпрыгнув из кошмарного сна, словно с верхнего этажа небоскреба. Я в упор не помнила ничего из привидевшегося мне кошмара – ни единой детали; но руки тряслись и дыхание перехватывало от постепенно отступавшего ощущения ужаса. Рядом мирно посапывал Мики – мой надежный, уверенный, предупредительный, сильный, богатый, нежный в любви мужчина. Мой ангел-хранитель, ангел во плоти. Накинув халат, я спустилась на кухню попить водички и успокоиться.

«Вот-вот, – сказала я себе. – Попей водички и успокойся. Чего ты испугалась, дура? Того, что впервые в жизни к тебе относятся по-человечески, а не как к послушной подстилке, которую можно безнаказанно лупить и насиловать? Или даже не просто по-человечески, а чуть ли не по-королевски… Да-да, относятся как к королеве, как к необыкновенной женщине, которая драгоценна сама по себе, которую надо оберегать, которой следует дорожить… Неужели это так страшно?»

Наутро мы выехали довольно рано: Мики сказал, что нужно много успеть. На этот раз никто на шоссе не провожал нас глазами: спортивный «ягуар» не подходил для детского кресла, и пришлось взять «шевроле». Вообще, соседство двух этих машин в Микином гараже выглядело довольно странным: неужели хозяин первой не может позволить себе что-нибудь получше, чем вторая? Словно прочитав мои мысли, Мики с улыбкой похлопал по рулю:

– Внешний вид бывает обманчивым, Бетти. И это как раз тот случай. Знала бы ты, сколько мне стоило полностью перебрать и форсировать движок этой лошадки! Зато теперь еще неизвестно, какая из двух тачек быстрее. Зато известно, какая незаметней…

В ответ я только пожала плечами. Положительно, этот человек был соткан из загадок. Тот, кто любит незаметность, не покупает «ягуаров», а тот, кто уже купил, вряд ли станет запихивать столь же мощный мотор в дешевую «шевролешку»…

Стояла чудная погода: яркий солнечный день, спокойное море. Сначала Арик и Мики забавлялись, бросая в воду камешки, затем переключились на мяч. Мы никуда не торопились, просто брели нога за ногу, подчиняясь суматошной траектории малыша, который то пробовал ногой крепость плиток променады, то сбегал на траву газона, то вдруг сворачивал к линии ленивых волн, чтобы затем вновь, переключив скорость с первой на шестую, вернуться на променаду. Справа белели высокие офисные здания и отели. Мимо, надменно пыхтя и не размениваясь на взгляды по сторонам, бежали тель-авивские джоггеры в богатых трико и фирменных кроссовках. У каждого в ухе белел наушник, что делало их похожими на радиоуправляемые модели.

Дышалось легко и свободно; я вспомнила свои ночные страхи и рассмеялась.

– Ты что? – спросил Мики.

– Ничего, так… – я крепко взяла его под руку. – Спасибо, милый.

– Милый… – повторил он. – Ты еще ни разу меня так…

– …не называла? Верно. А сейчас вот захотелось.

Я снова рассмеялась. Думаю, еще никогда в жизни мне не было так хорошо. Хотелось идти вот так и идти. Идти и идти, идти и идти, идти…

– Бетти, ты не знаешь, где тут улица Альшейха?

Я с полминуты поморщила лоб и качнула головой:

– Понятия не имею.

Мики озабоченно цыкнул:

– Нам надо туда. Я думал, что помню, как проехать, но не уверен…

К нашим ногам подкатился мячик, а вслед за ним Арик. Мики подхватил мяч, малыш тут же бросился отнимать. Они и в самом деле прекрасно ладили.

– Слушай, – сказал Мики, шутливо отбиваясь от малыша. – Спроси вот у того мужика на скамейке. А я пока справлюсь с этим богатырем.

Он заграбастал визжащего от восторга Арика. В десятке шагов от нас и впрямь, положив обе руки на спинку скамьи, восседал солидный седовласый мужчина, одетый по здешней джоггерской моде. Я подошла, все еще улыбаясь во весь рот от своего невесть откуда взявшегося счастья.