Оковы для призрака - Райчел Мид

— Зачем тебе это? — Его было не так просто обмануть.

— Любопытно! Осужденные преступники всегда исчезают без следа. Теперь я страж, а между тем не имею никакого представления о нашей тюремной системе. Одна у нас тюрьма или несколько?

Эйб ответил не сразу, внимательно вглядываясь в мое лицо. По роду своей деятельности он склонен подозревать всех в наличии скрытых мотивов, а меня, как свою родную дочь, имел основания подозревать вдвойне. Это у него в генах.

Видимо, он недооценил потенциальные возможности моего безумия, поскольку в конце концов ответил:

— Тюрьма не одна, конечно, и Виктор в самой надежной из них. Она называется «Тарасто».

— Где это?

— В данный момент? — Он задумался. — На Аляске, насколько я в курсе.

— Как это понимать — «в данный момент»?

— Она перемещается в течение года. Сейчас на Аляске, позже будет в Аргентине. — Он хитро улыбнулся, по-видимому желая выяснить, насколько я сообразительна. — Догадываешься почему?

— Heт… хотя постой. Солнечный свет. — Это объяснение вполне подходило. — В это время года на Аляске почти круглосуточно день.

Думаю, он гордился моей сообразительностью даже больше, чем успехом в испытаниях.

— Если пленник попытается сбежать, ему придется нелегко. При ярком солнечном свете ни один морой далеко не уйдет, хотя при их уровне охраны побег практически невозможен.

Славная перспектива, ничего не скажешь.

— Надо полагать, ее загнали на самый север Аляски. — Мне хотелось вытянуть из него точное местоположение тюрьмы. — Там света больше.

Он засмеялся.

— Этого даже я не знаю. Закрытая информация, которая хранится в штаб-квартире стражей.

Я замерла. Штаб-квартира…

Эйб, обычно очень наблюдательный, не заметил моей реакции. Его взгляд был прикован к кому-то на другом конце комнаты.

— Это что, Рене Селски? Надо же! Какая красавица выросла!

Взмахом руки я неохотно отпустила его; главным образом потому, что хотела обдумать созревающий в мозгу план. К тому же я почти не знала Рене — пусть себе заигрывает с ней, если хочет.

— Ну, не буду задерживать тебя. Иди, завлекай женщин в свои сети.

Подгонять Эйба не требовалось. Оставшись одна, я задумалась, имеет ли зарождающийся план шансы на успех. В конце концов, он был не намного безумнее остальных.

Я снова встретилась взглядом с Лиссой; поскольку Кристиана видно не было, ее настроение улучшилось. Теперь, когда мы освободились от школы и перед нами открывался весь мир, ее волновала перспектива предстоящих приключений. Я мысленно вернулась к тому, о чем уже думала раньше: может, в каком-то смысле мы теперь и свободны, но совсем скоро окажемся в плену реальности. Часы тикают. Дмитрий выжидает и наблюдает. Интересно, будут ли и дальше приходить его еженедельные письма — теперь, когда школа для меня останется позади?

Я улыбнулась Лиссе и с чувством вины подумала, что подпорчу ей настроение, когда сообщу: возможно, у нас появился реальный шанс устроить побег Виктору Дашкову.

Следующие два дня прошли странно. Заключительные испытания новичков продолжали оставаться в центре внимания, но мы были не единственными, кто заканчивал Академию Святого Владимира. У мороев тоже прошла церемония вручения дипломов, и гостей в кампусе все прибывало. Потом родители исчезли так же быстро, как и появились, забрав с собой дочерей и сыновей. Королевские отпрыски собирались провести лето в роскошных семейных поместьях — в основном в южном полушарии, где в это время года дни короче. Обычные выпускники-морои тоже разъехались; их ждали летние каникулы в более скромных условиях и, возможно, подработка перед поступлением в колледж.

И конечно, в связи с окончанием школьных занятий и наступлением лета все остальные студенты уезжали тоже. Правда, некоторые, не имеющие родных и дома, обычно дампиры, оставались здесь круглый год и посещали факультативные занятия, но таких было меньшинство. Кампус пустел с каждым днем, а я и мои одноклассники ждали, когда нас повезут к королевскому двору. Мы попрощались с остальными — юными мороями и дампирами, которым вскоре предстояло пойти по нашим стопам.

Единственным человеком, расставание с которым огорчало меня, была Джил. Я столкнулась с ней по дороге к Лиссе за день до отъезда ко двору. С ней была женщина, как я подумала, ее мать, и обе тащили коробки. При виде меня лицо Джил просияло.

— Привет, Роза! Я попрощалась со всеми, но тебя никак не могла найти! — взволнованно затараторила она.

— Ну вот ты и нашла меня, — с улыбкой ответила я. — Очень приятно.

В отличие от Джил сегодня я не тратила времени на прощания, но говорить ей об этом не стала. Свой последний день в Академии я провела, обходя знакомые места, начиная с кампуса младшей школы, где мы впервые встретились с Лиссой в детском саду. Я обследовала коридоры и закоулки общежитий, заглянула в любимые классные комнаты и даже в церковь. Посещение некоторых мест — скажем, тренировочных залов, где я много времени провела с Дмитрием, — пробуждало горькие воспоминания. Тропинка, по которой мы когда-то бегали кругами. Хижина, где мы в конце концов уступили взаимному влечению. Это была одна из самых изумительных, незабываемых ночей моей жизни; мысль о ней всегда порождала в душе и радость, и боль.

Конечно, грузить Джил моими переживаниями не стоило. Я протянула руку ее матери и только тут сообразила, что она не может пожать ее, поскольку держит коробку.

— Я Роза Хэзевей. Давайте я помогу вам.

Я забрала у нее коробку, прежде чем она успела возразить.

— Спасибо, — сказала она, приятно удивленная, мы пошли дальше втроем. — Я Эмили Мастрано. Джил рассказывала о тебе.

— Правда? — Я улыбнулась Джил.

— Не так уж много. Просто, что мы иногда с тобой общаемся.

В зеленых глазах Джил вспыхнул предостерегающий огонек, и до меня дошло — Эмили, скорее всего, не в курсе, что в свободное время дочь упражняется в запрещенных формах магии с целью научиться убивать стригоев.

— С Джил приятно иметь дело, — сказала я, поняв ее намек. — И надеюсь, когда-нибудь нам удастся научить ее укрощать свои непокорные волосы.

Эмили рассмеялась.

— Я на протяжении почти пятнадцати лет бьюсь над этим. Удачи вам.

Внешне мать и дочь мало походили друг на друга, но выглядела Эмили великолепно: роскошные прямые черные волосы и темно-голубые глаза с длинными ресницами. Двигалась она с гибкой грацией, сильно отличающейся от неуклюжей походки Джил. Тем не менее то тут, то там проглядывали общие гены — в лице в форме сердечка, в рисунке губ. Джил была еще очень юна, но по мере взросления, без сомнения, сама станет разбивать сердца, о чем, наверное, пока даже не подозревает. Хотелось надеяться, что будет расти и ее уверенность в себе.