Предательская западня - Валерий Рощин

Сердце восстановило нормальный ритм; присев возле него, Артур нащупал запястье. Вена, возле которой красовалась крохотная татуировка – буковка "О", слабо подрагивала, пульсировала…

А спустя еще один час случилось то знаменательное событие на пыльной проселочной дороге, напрочь перевернувшее судьбу двух офицеров спецназа – мирные с виду пассажиры "уазика" не пожелали подбросить до госпиталя двух раненных. В руках одного из чеченцев оказался автомат и… короткая перестрелка с летальным для бандитов исходом. Тогда Артура спас слегка очухавшийся Оська – выстрелом из пистолета уложил вооруженного чеченца.

В общем, результат оказался закономерным: трое убитых и тяжело раненная женщина-чеченка. Чуть позже арест, камера для подследственных ростовской гарнизонной гауптвахты, долгие допросы. И какое-то гаденько-подобострастное предложение следователя военной Прокуратуры Волынова подписать странную бумаженцию. Потом встреча в коридоре СИЗО с Сашкой и спонтанное, сумасшедшее решение взять в заложники охранника с надменным следаком Волыновым…

Господи, на какой же волосок от окончательной катастрофы оказались они тогда с Осишвили! Ведь не примчись по требованию двух взбунтовавшихся офицеров генерал Верещагин, не посодействуй он в смягчении того скандала – трудно представить, в какой из колоний сейчас парились бы оба.

Но Верещагин помог. Здорово помог! Не зря этого боевого генерала, не сдавшего и не подставившего ни одного из своих подчиненных, уважали в войсках. Страсть как уважали! Тотчас приехал в СИЗО; порычал, само собой, постучал кулаком по столу, обозвал в сердцах идиотами… Но выяснил, что за бумагу пытался подсунуть Волынов. Выяснил и устроил встречу с представителем засекреченного Центра, откуда тот документик, на поверку явившийся обычным контрактом, и прибыл. Так и пришлось по совету того же Верещагина начертать автографы под сим грозным текстом, ровным счетом не дававшим никаких прав, а лишь вещавшим через строчку: "обязуюсь, гарантирую, обещаю…" А, подписав, загремели в Учебный центр, где долгие месяцы постигали неведомые доселе дисциплины и науки, отчасти связанные с разведкой и агентурной работой…

Потом первое испытательное задание во Франции, где друзьям пришлось прикрывать Ирину Арбатову. По возвращении в Москву из личных дел обоих изъяли материалы уголовного дела, восстановили офицерский статус, да еще присвоили очередные звания: Сашке – капитана, Артуру – майора. Новое ремесло не дотягивало до звучной и престижной профессии "разведчик", но быть надежным прикрытием для настоящих агентов разведки – тоже немало…

Сигарета медленно дотлела до фильтра. Вспомнив о ней, майор попытался затянуться, да попросту выкинул в приоткрытое окно; достал следующую…

В записной книжке сотового телефона бывшего сотрудника ФСБ Кириллова, отравленного в небольшом лондонском ресторанчике, обнаружилось несколько интересных фамилий. После тщательной и осторожной проверки, московские коллеги Ирины Арбатовой – той самой блондинки, мастерски подцепившей в ресторане Кариллова, вышли на некоего Густава ван Хофта – бывшего советника Европейского отдела ЦРУ. Ныне Ван Хофт был подданным Нидерландов, а в своей недавней работе специализировался исключительно на Восточной Европе. Именно этот факт и заставил руководство прислать группу Арбатовой в Амстердам.

– А к чему это ты вспомнил о террористах? – нажимая на кнопки магнитолы и разыскивая подходящую радиостанцию, поинтересовался Артур.

Оська пожал плечами:

– Да так, Арчи… сэ-сравниваю наши прошлые заботы с сегодняшними. И выходит, что тогда не тэ-труднее было, чем сейчас. Как считаешь?

Откровенничать на подобные темы в арендованном автомобиле не следовало – мало ли, какими устройствами могли нашпиговать старенький "форд" умельцы из местных спецслужб! Машину бывшие спецназовцы осмотрели сверху донизу, однако рассчитывать следовало на самое худшее. Потому Дорохов отделался неопределенной фразой:

– Всякое случалось в прошлом. Всякое может случиться и теперь…

Сашка распознал нежелание друга развивать тему и замолк. Однако через пару минут встрепенулся, шлепнул ладонью по его коленке и кивнул в сторону перекрестка, за которым следили третий час. Из-за угла вышла необычная парочка: стройная девица в весьма легкомысленном, откровенном наряде и юркий мужичок лет под шестьдесят – тот самый господин Густав ван Хофт. Молодая женщина была на голову выше лысоватого спутника, которого именно она почему-то держала под руку…

Посторонние мысли враз покинули головы обоих агентов прикрытия, – наступал черед решающей фазы задания, в которой им отводилась далеко не последняя роль. Ирина свою часть работы выполнила безукоризненно: пару дней назад познакомилась с плюгавым старикашкой, полюбезничала и определила самое слабое место; а сегодня сумела выманить из хорошо охраняемого офиса.

Теперь следовало расстараться и парням…

Горная Чечня. 21 мая

– А ну, пошевеливайся! Нет у меня времени на твой отдых!…

Атисов стоял на четвереньках, жадно хватал ртом воздух, и, похоже, никакие грозные окрики с рывками короткой веревки подействовать уже не могли. Усман замахнулся, но бить не стал, а только зло сплюнул под ноги и тоже уселся на камни.

"Ладно, несколько минут ничего не решат. Пусть, шакал, передохнет. А то еще сдохнет по дороге, и никакого проку я с него не поимею, – подумал он, отстегивая от ремня фляжку. – Да и мне пора передохнуть – столько часов на ногах!… Скоро и я, высунув язык, упаду на четвереньки – совсем сил не останется идти…"

Чуть больше часа назад они миновали большой приток Шароаргуна. Этим притоком был тот самый Хуландойахк, на берегах которого неверные утроили хитрую засаду соединению Ризвана Абдуллаева. Там-то Касаев и потерял свой глаз… Вспоминать те черные дни не хотелось, потому, не взирая на усталость, он не пошел берегом той реки, хотя путь вдоль Хуландойахка до границы был короче на пяток километров. Подгоняя пленника, он шел без остановок, стараясь побыстрее проскочить проклятое место…

Съестные припасы иссякли ранним утром, сигареты кончились несколько дней назад. Хорошо хоть вода находилась постоянно под боком – маршрут проходил вдоль полноводного Шароаргуна. А скоро предстояло повернуть на юг – вон уж и ущелье видать, где бежит навстречу мелкая Данейламхи. Не боле двух километров осталось, а там и до Грузии рукой подать.

Касаев сделал несколько глотков из фляжки и, почувствовав умоляющий взгляд Атисова, демонстративно отвернулся. После провального визита в Шарой незачем было задабривать эту продажную тварь, прислуживавшую федералам. Пусть радуется, что не пристрелил на опушке того лесочка…

– Вставай, – рявкнул он вскоре.

А, допив последнюю воду, еще с минуту смотрел в сгорбленную спину пленника, кое-как поднявшегося и едва волочившего ноги по каменистому склону. Руки его опутывала веревка – на узкой горной тропе временами требовалось балансировать, держать равновесие, чтобы не скатиться на дно ущелья, но даже эта опасность не останавливала Усмана – рук Атисову он не развязывал ни на минуту. Сбежать этот изнеженный городской жизнью чинуша, не отличавший севера от юга, не знавший рек, перевалов и высот – не мог. Однако накопившаяся в душе Касаева злость за все несчастья с лихвой вымещалась на пленнике…