Отравление в пряничном домике - Инна Балтийская

Я с досадой бросила трубку на рычаг. Откинулась на подушку, потянулась… Сон пропал, будто и не было. Зачем я обидела Макса? Наверное, патологический хвастун, которого я по глупости вчера пригласила, наболтал ему про наше свидание с три короба. Но, с другой стороны, Макс отлично знает своего приятеля, как он мог ему поверить? Но я тоже хороша. Нет бы спокойно объяснится, так взяла и нахамила любимому. Теперь воскресенье пропало. Я грызла себя около часа, пока мамочка не постучала в дверь:

– Поднимайся, засоня, тут к тебе ухажер приехал. Не волнуйся, я его уже заперла на кухне, одевайся спокойно.

Я быстро оделась и накрасила губы, непрерывно гадая, кто бы это мог осчастливить меня визитом. Взглянув на себя в зеркало и решив, что, пожалуй, сойду для сельской местности, я зашла на кухню. Первое, что бросилось мне в глаза – букет из пяти бордовых роз, обернутых светло-синей фольгой. И лишь потом я обнаружила скрывавшегося за букетом Макса.

– Хороший мой! – взвизгнув, я бросилась любимому на шею. – Извини, что бросила трубку!

– Да ладно, Поля, что ты… – смущенно пробормотал парень. – Я тоже хорош, что, первый день Пашку знаю…

Я налила себе и гостю чаю, мамочка быстро соорудила бутерброды с ветчиной и тактично вышла из кухни.

– Да ты хоть поделись, что тебе наш герой-любовник наплел?

– Да ладно, глупость какая…

– Нет, скажи, а то обижусь!

– Ну, что ты, дескать, вчера его поздно вечером домой пригласила. Пожаловалась, что от скуки помираешь. Ну, он и приехал, развеял твою тоску.

– Ох, и развеял, что верно, то верно. Давно я так не смеялась. – До этого момента я не собиралась никому рассказывать о своеобразном предложении руки и сердца. Но жуткая злость на хвастуна, поставившего под угрозу мое счастье, взяла верх. – Пашенька твой меня замуж звал.

Макс поперхнулся чаем.

– А ты что?

– Ну ты спросил!

– Ну ты сказала! Так человека убить можно. Давай-ка по порядку.

Я дословно воспроизвела вчерашний разговор, не переврав, по-моему, ни слова. Макс так смеялся, что из глаз полились слезы.

– Ну, Пашка дает! Не ожидал от этого тюфяка такой прыти.

– А уж как я не ожидала!

– Ладно, Полька, забыли это недоразумение. А о чем ты вчера так рвалась мне рассказать?

Я вкратце поведала о вчерашних событиях. Вопреки ожиданию, они Макса не особенно заинтересовали.

– Ну, старуха сослепу посыпала отбивную крысиной радостью. Потом сообразила, что натворила, и сама захавала пару горстей отравы.

– Но разве стрихнин убивает за пару минут, как цианиды?

– Да я небольшой специалист по ядам. Наверное, все от дозы зависит. Если полпачки слопать за один присест, наверное, тут же окочуришься. Все, Полечка, довольно о грустном. Ты и так вчера напереживалась. Смотри, дождь уже закончился, поехали лучше кататься.

В понедельник, не успела я зайти в свою каморку, меня позвала Алиса. Я прошла в ее кабинет, села и вопросительно уставилась на хозяйку.

– Не нравиться мне то, что позавчера произошло… – протянула она. – Ты меня понимаешь?

Я понимала. Честно говоря, двойное отравление мало кому может понравиться. Хотя, возможно, есть любители. К примеру, те, кто это развлечение устроил.

– Я две ночи заснуть не могу. Все думаю – а если это не старуха? А если отравить хотели не Толика? – продолжала Алиса. – Земфира, ты ни с кем из молодежи не разговаривала?

Я как можно подробнее пересказала ей разговор с Таней. Попытка воспроизвести его дословно, похоже, мне не удалась.

– И эта Таня уверяет, что Анжелика ненавидела брата?

– Да нет, ничего такого она не утверждала. – Немного подумав, ответила я.

– Теплых родственных чувств, естественно, Анжелика к брату не испытывала. Да не она одна на него злилась, этот Толик, похоже, сумел насолить всем, кого знал.

– Понятно. А больше ничего тебе выяснить не удалось?

– Нет. А что говорят в полиции?

– Ну что, как обычно – сделают вскрытие, экспертизу… Через месяц-другой все узнаем.

На этом приватная беседа закончилась. Сварливым тоном хозяйка предложила мне продолжить работу. Несколько дней хозяйка не появлялась в салоне. А в четверг утром Алиса зашла в мою каморку.

– Ты сидишь? Это хорошо, а то упала бы. Я только что от следователя. Думаешь, Толик и кухарка отравились стрихнином? Ни фига, стрихнин в желудке действительно был, но в небольшом количестве, вдобавок еще не успел как следует всосаться. Оба отравлены совсем другим ядом – синильной кислотой!

Я молча открывала и закрывала рот. Поглядев на меня, Алиса истерически рассмеялась.

– Ты что, язык себе откусила?

– Нет, – я с трудом пришла в себя. – Просто думаю… Так что, действовали два отравителя – один отраву для крыс подсыпал, другой – кислоту подливал?

– Откуда мне знать? Может, один, может, двое, может, они все там… разными ядами балуются. Ты видала, какая молодежь собралась?

На мой взгляд, вполне обычная. Ну, у девчонок крашенные волосы, колечки в носу и в пупках, у одного из парней – лысая голова с черным петушиным гребнем посередине – и что тут такого? Наиболее противным среди них был именно покойный Толик. Но я решила хозяйке не возражать.

– Алиса, а вы не в курсе – где были яды? В отбивной, салатах, вине?

– Увы, этого следователь мне не сказал. Возможно, и сам не знает. Я хотела тебя попросить о небольшой услуге. Сделаешь?

Даже не спросив, в чем дело, я на всякий случай согласно кивнула. Отказывать хозяйке в небольшой услуге – поступок крайне неосмотрительный.

– Вот телефон Пети – то есть Петра Владимировича. Позвони ему, узнай адрес Тани, ну, той девочки в очках. И поговори с ней еще раз. Только не о том, что было после двух отравлений, а о том, что ей происходило до них. Она девчонка наблюдательная. Может быть, заметила что-то странное в поведении… – Она внезапно осеклась. – Ну, словом, возможно, кто-нибудь вел себя не так, как обычно.

Она положила на стол бумажку с телефоном ювелира и, тяжело ступая, вышла из комнатки. Я тяжело вздохнула. Звонить противному гному совершенно не хотелось. Равно как и расспрашивать Танечку непонятно о чем. Алиса что, всерьез полагает, что отравитель перед тем, как начать действовать, полчаса бегал по комнате, радостно размахивая пакетом с крысиной отравой? Тем не менее, я вышла в коридор, и, бросив бабусе за стойкой администратора кодовые слова: «Приказ начальства», позвонила на мобильный ювелиру. Он не удивился моему вопросу, попросил перезвонить через пять минут. Когда я перезвонила, спокойно продиктовал адрес Тани. Я попросила ее телефон, но ювелир сухо ответил, что в записной книжке дочери телефон как раз не значится. Самой Анжелики дома нет, ее мобильный отключен, где дочка и когда прибудет – неизвестно. Так что больше мне помочь он ничем не может.