Сирийский десант - Сергей Зверев

И тут же двое здоровяков схватили Динару, бросили грудью на стол, зажали рот, крепко держа за руки. Белобрысый сорвал с нее платье и принялся неторопливо расстегивать штаны.

Авад замер, не веря, что такое может произойти, он непроизвольно отвел взгляд от обнаженного тела дочери и принялся умолять пришельцев не трогать ее, объяснять, что ничего не знает о своем брате-оппозиционере. Но тот, кого назвали Бахтияром, был жесток.

– Смотреть! Глаза не отводить! – крикнул он так, что ослушаться было невозможно.

Демон в камуфляже заставил смотреть Авада на то, как насилуют его дочь, а затем, дернув к себе, заглянул ему в лицо. Эдельби отшатнулся, на него смотрели два разных глаза – один синий, другой зеленый, словно два разных человека поселились в одном теле. Малолетний Айан не понимал, что именно происходит, но сообразил, что его отца и любимую сестру обижают. Он подскочил и вцепился зубами в руку Бахтияра, но тот смахнул его, словно тот был котенком. Айан отлетел в угол, заскулил, но попытался подняться. Один из подручных хладнокровно выхватил пистолет и выстрелил в мальчишку. Малыш замер. Закира пошевелилась, открыла глаза, следующий выстрел пришелся в нее. Матери так и не довелось узнать, что произошло с ее детьми.

– Похоже, он в самом деле не знает, где его брат, – по-русски подытожил Бахтияр. – Иначе сказал бы. Все, хватит. – Он разжал пальцы, и обмякший Авад опустился на диван. – Слабак, отключился.

Эдельби, казалось, и в самом деле вырубился. Такое иногда случается, мозг просто не в состоянии воспринять ужас и боль, срабатывает защитный механизм, и сознание отключается.

– Хватит, я сказал! – проговорил Бахтияр в адрес сопящего над распластанной на столе девочкой белобрысого.

– Капитан, хоть кончить-то дай! – прозвучал в ответ возглас.

– Ты не в бордель пришел! Ты на службе! Тебе не за это деньги платят! – Тот, кого уже успели назвать и капитаном, и Бахтияром, тот, кто сам себя назвал Шайтаном, выхватил пистолет из кобуры. – Одному из вас член отстрелю! Раз, два…

«Три» так и не прозвучало. Белобрысый и двое подручных, державших девушку, отскочили от нее. Динара издала стон, сползла со стола на пол. Глаза ее были безумными, она пыталась прикрыться обрывками платья, причитала и тоненько подвывала:

– Жить не хочу, не хочу…

– Нет проблем, – проговорил сквозь зубы Бахтияр и выстрелил в Динару.

Он немного постоял, глядя на то, как пороховой дым тонкой струйкой стекает из ствола «табеля».

– А с этим что делать? – спросил белобрысый, глядя на Авада и одновременно торопливо застегивая штаны.

– Всех вытащить на улицу, уложить рядком на тротуаре, а его привяжем к ограде дома и выпустим кишки. Рядом повесишь картонку с надписью: «Враг сирийского народа». Только ошибок не наделай. Все должны знать, что случается с родственниками оппозиционеров.

– Где я картонку возьму? Чем писать?

– Об этом я думать должен? Не видишь, дети в доме есть – значит, и краски найдутся, и бумага для рисования! Выполняй, лейтенант!

На самом деле Авад все слышал и даже кое-что видел сквозь неплотно прикрытые веки. На удивление, мысль работала четко. Он, конечно же, понимал, что произошло, но как-то отстраненно, словно все, что случилось, случилось не с его семьей, а с чужими людьми. Возможно, мозг избрал именно эту тактику восприятия событий, ведь по-другому нормальный человек просто сошел бы с ума. Ведь Эдельби не мог повернуть события вспять, не мог оживить близких ему людей.

Убийцы пока не обращали на него особого внимания, копошились в доме, разыскивая альбом для рисования и краски. Но об уготованном ему будущем Авад знал. По-русски немного понимал, чего не понял, то домыслил. К тому же среди торговцев на рынке ходили слухи о действующих в Сирии «эскадронах смерти» – группах иностранных наемников, расправляющихся с противниками президента.

Поэтому, когда за стеклянной дверью, ведущей на террасу, появились два световых пятна – фары проезжающей по улице машины, Авад вскочил с дивана и побежал. Он даже не стал терять время на то, чтобы открыть запертую на защелку дверь, просто пролетел сквозь стекло, сломав тонкий деревянный переплет.

Вслед ему полетел мат, хлопнул выстрел. Эдельби перескочил через ограду. Ему повезло, небольшой грузовик уже миновал его дом, но как раз сбавил скорость, впереди виднелся нерегулируемый перекресток. Водитель боялся столкнуться с другой машиной. Авад ухватился за борт, подпрыгнул и перевалился в кузов, забитый домашним скарбом. Он оказался вжатым между бортом и большим мешком с одеждой. Водитель не заметил, что у него появился новый пассажир.

Бахтияр с подручными выскочил на улицу. Вслед грузовику захлопали выстрелы. Водитель, естественно, не стал останавливаться, а только прибавил газу и погасил фары с габаритами. Силуэт машины растворился в темноте, о его существовании напоминал лишь затихающий вдали гул двигателя. Гнаться за ним не стали.

– Может, он не в машину заскочил, а по улице рванул? – предположил белобрысый, пряча пистолет в кобуру.

– Может, и на улицу, – согласился тот, кого назвали капитаном. – Один хрен. Повезло дураку, пусть живет. Те, кому надо, и так все поймут. – Он обернулся и посмотрел на дом.

За разбитой дверью ярко горел верхний свет, цветными сполохами экрана давал знать о себе работающий телевизор…

Грузовик военного образца неторопливо развернулся на улице и с включенными фарами покатил в сторону Дамаска.

Аваду Эдельби в самом деле повезло, если это слово уместно в отношении человека, пережившего и даже видевшего собственными глазами гибель всей своей семьи. Грузовичок, на который ему удалось забраться, вез беженцев из Дамаска. Жители столицы спешили укрыться от беспорядков в спокойной Турции. На следующий же день Авад оказался в лагере для сирийских беженцев, а вечером интервью с ним уже показали на большинстве арабоязычных каналов.

В кабинете командира части, в которой служил на должности комбата майор Лавров, царил полумрак. Шторы были задернуты, загораживая поволжский пейзаж. Работал подключенный к средних размеров плазменному экрану ноутбук. За столом для совещаний сидели двое: выдернутый с проведения занятий по прыжкам с парашютом майор Лавров в камуфляже и седовласый мужчина с военной выправкой, но в штатском костюме. Приехал он сегодняшним вечером, после чего и последовал срочный вызов Лаврова в штаб. Командир части лишь познакомил майора с высокопоставленным гостем из ГРУ и тут же уступил им свой кабинет для беседы. Вот и сидели они теперь, смотрели на экран, где прокручивалась запись, сделанная с телеканала «Аль-Джазира». Пальцы человека из ГРУ водили по коврику мышки.

Сирийский торговец Авад Эдельби рассказывал на камеру трагическую историю недавней гибели своей семьи. Иногда в кадре возникал корреспондент – журналист с сочувственным видом кивал. Оригинальный арабский текст звучал приглушенно, его перекрывал голос переводчика на русский. В принципе, Лавров мог бы слушать и в оригинале. Сирийский диалект арабского он понимал неплохо, но, раз уж перевели, можно и так послушать.