Точка покоя - Валерий Афанасьев

Отношения хранителей и наставников — это вообще отдельная история. Здесь имеет место смесь из взаимных обязательств и взаимного уважения. Порой эти отношения бывают дружескими, порой — просто деловыми. Как-никак эти люди делают одно общее дело, пусть и каждый по-своему.

Толик Осинцев третий день скучал в помещении, мало чем отличавшемся от карцера. Комната была невелика, мебель простая: деревянный стол, такие же деревянные табуреты, кровать с набитым соломой матрасом. Окно, выходящее на улицу, было без решетки. Но само окно было такого размера, что протиснуть в него Толик мог разве что одну только голову. Застекленная рама открывалась, что позволяло проветривать помещение, получать чуть больший угол обзора и видеть то, что творится за стеной. Пейзаж, впрочем, был однообразный. Хозяйственный двор, заставленный телегами, кони под навесом, спешащие по своим делам люди. Порой кто-то из людей останавливался, чтобы посмотреть на его окно, но окрики стражника предлагали любопытным не задерживаться здесь слишком долго. «Здесь вам, любезные, не цирк. Идите дальше по своим делам», — доносилось до Толика.

Люди шли. Кто-то запрягал коней, порой телеги отъезжали и пропадали из поля зрения Анатолия. Порой возвращались чем-то груженные. Чуть в стороне кузнец на наковальне выправлял погнутый шкворень. Вот и все события.

Несколько раз мимо проходили женщины, одетые в простенькие ситцевые платья. Они украдкой бросали взгляды на окно, за которым скрывался таинственный пленник. У Толика сложилось впечатление, что именно это и было причиной их появления на хозяйственном дворе. Женское любопытство неистребимо. Пару раз он улыбнулся и приветливо помахал рукой проходившим мимо дамам, но те лишь испуганно оглянулись и ускорили свой шаг.

Три раза в день появлялись стражники, оставляли обед и о чем-то его спрашивали. Руки ему развязали сразу, как только они прибыли в это странное место, на второй день принесли и положили на стол перо, чернильницу и пачку бумаги. То ли так здесь было принято, то ли местные рассчитывали на то, что, не владея устным языкам, он выскажет свои мысли письменно. Он бы мог. Вот только вряд ли кто поймет слова, написанные по-русски, раз уж не понимает сказанное на этом языке вслух.

Несколько раз в его комнату заходили офицеры, их можно было отличить по одежде лучшего качества, которая тем не менее походила на униформу. Они задавали вопросы, а один из них садился напротив и молча наблюдал за пленником. Анатолий и рад был бы объясниться с этими непонятными людьми, но языковой барьер лишал его такой возможности.

На третий день утром суровый стражник разбудил его, поставил на стол тарелку с какой-то кашей и знаком изобразил: «Ешь и пойдем».

Анатолий не стал медлить. Хорошо, что не забыли покормить. Если ему предлагают куда-то идти, то будут ли долго ждать?

Стражник появился минут через десять и предложил следовать за ним: попросту указал на Толика рукой, изобразил пальцами на столе шаги и махнул рукой в сторону двери.

Они вышли на крыльцо. Двор был почти пуст. Лишь десяток солдат в серых плащах седлали лошадей, да парнишка лет пятнадцати держал под уздцы двух уже оседланных коней. Кого-то ждали, и этот кто-то не замедлил появиться.

Мужчина лет сорока с внимательными проницательными глазами вышел в сопровождении командира, который возглавлял отряд, пленивший Толика в лесу, и еще одного человека в бежевом плаще. Судя по почтению, с которым к пришедшему обращались окружающие, он был начальником довольно высокого ранга. На плечи появившегося был накинут простой белый плащ.

Солдаты поспешили строиться, человек в белом плаще подошел к Анатолию и пару минут внимательно его рассматривал. К удивлению Толика, это не выглядело навязчивым и вызывающим. Взгляд человека был теплым, почти отеческим и не вызывал раздражения.

Незнакомец удовлетворенно кивнул, мягко улыбнулся и жестом предложил следовать за ним.

О нет, только не это! Путь их лежал к двум оседланным коням. Толик до сих пор вспоминал скачку, которую ему пришлось выдержать по пути сюда. И это при том, что верхом он преодолел лишь часть пути — до ближайшей деревни, где солдатами была арендована телега вместе с возницей.

Один из бежевых что-то сказал. Белый понимающе кивнул и бросил на Толика внимательный взгляд.

Толик мог бы поклясться, что его страх перед будущей поездкой верхом не остался незамеченным.

«Да они видят меня как на ладони», — удивленно подумал парень и постарался взять себя в руки. Лошадь и лошадь, что здесь такого, это не тигр и не лев. Да, скакать на ней довольно тряско, но бывают неприятности и похуже.

Белый что-то сказал, парнишка, державший лошадей, поставил ногу в стремя и мигом оказался в седле. Он проехал шагом по двору в одну сторону, затем обратно, остановился и спрыгнул на землю. Белый простер ладонь и предложил Анатолию подойти к коню. Демонстрация была более чем наглядной.

Странное здесь отношение к пленнику, очень странное: его не толкают взашей, не ведут закованным в кандалы. Ему любезно объясняют, что ездить на лошади легко и безопасно. Или он не пленник? Тогда все равно странно.

Снисходительность белого чуть уколола Анатолия. Он не трехлетний малыш. Хотя сам виноват — испугался лошадки. Толик улыбнулся своим недавним страхам и шагнул вперед. Лучше он потерпит тряску, другие же ездят верхом — и ничего.

Скачки, впрочем, не получилось. Белый двинул коня шагом, предложив Анатолию ехать рядом с ним. Кавалькада из десятка сопровождающих солдат тронулась следом.

По городу ехали не спеша. Толик с любопытством крутил головой — в прошлый раз они приехали в город уже ночью, и ему мало что удалось рассмотреть.

Движение на улицах было оживленным, несмотря на ранний час. Навстречу отряду попалось несколько разукрашенных карет и не менее десятка изящных двуколок. Если кареты, без сомнения, принадлежали знати, то двуколки… Кто мог в них разъезжать? Экипажи, понятное дело, были более изящными, чем та телега, на которой везли Толика в город, но до пышности карет знати недотягивали. Скорее, они принадлежали купцам или зажиточным горожанам. Хватало и верховых, которые ехали как во встречном, так и в попутном направлении. Не оставались пустыми и тротуары: мчались куда-то мальчишки-посыльные, степенно шли горожане и горожанки. Богато разодетая знать прогуливалась вальяжно и чинно. Многие из горожан останавливались, чтобы поприветствовать человека в белом плаще.

Их отряд свернул с центральной улицы, на пути стали попадаться повозки попроще: телеги сворачивали во дворы и переулки — дрова и продукты доставлялись в особняки, фасады которых выходили на одну из центральных улиц. Товары в лавки тоже завозятся не на бричках. За любым фасадом кроется обратная сторона. Простой люд приветствовал человека в белом плаще так же охотно, разве что порою более подобострастно.

«А спутник-то мой — довольно известная личность», — подумал Толик.

Тем временем город остался позади. Сразу за пригородами потянулись поля, засеянные зерновыми и засаженные чем-то широколистным — то ли свеклой, то ли репой. А может, еще чем — Толик не слишком хорошо разбирался в сельскохозяйственных культурах.