Его невинная Алая - Виктория Скляр

а это была именно она. Ведь у нее на голове, вплетенная в пшенично-золотистые волосы красиво блестела в свете множества свечей корона. Она была сделана из золота, инкрустирована кровавыми рубинами. И я поняла, что красный цвет, видимо, у Первой любимый. Здесь много, что было из этого цвета, даже казалось, словно здесь кого-то убивали жестоко и долго и интерьером это пытались скрыть.

Королева была красивой. Ничего возразить по этому поводу я, к сожалению, не могла. Даже в сидячем положении женщина казалась мне достаточно высокой, около ста восьмидесяти сантиметров, плюс-минус. Ее загорелая кожа неестественно блестела, а кукольное лицо с невероятно красивыми зелеными глазами, подведенными золотыми линиями казалось нарисованным. Платье с открытыми плечами не скрывало множества витиеватых татуировок приятного розово-алого оттенка.

— Жасита, — тепло улыбнулась Первая и в ее улыбке я заметила блеск бриллиантов на зубах. Казалось, что она всеми силами пыталась продемонстрировать свою состоятельность. Позади ее стула стоял высокий парень-брюнет, с длинными волосами и опахалом в руках, сделанным из длинных зеленых перьев. — Она прекрасна, — женщина, которой на вид было чуть больше тридцати, поднялась с железного, обшитого на спинке алой тканью стула-трона и направилась в нашу сторону.

Походка от бедра, длинные ноги, которые проглядывались в слишком высоком разрезе бордового платья. От Первой исходила энергетика власти и значимости. Она знала, что прекрасна и все готовы были выполнить любой ее приказ.

Но я не была всеми. Я была чужой, и сейчас это было моим единственным козырем.

Остановившись в шаге от меня, Первая протянула руку, пытаясь коснуться моего лица. Но во мне поднялась волна негатива. Не уверена, что именно это было, но стоило женщине поднести свою конечность ко мне, как мои пальцы уже обхватили ее тонкое запястье, останавливая движение.

— Не трогайте меня, — тихим, но уверенным голосом произнесла я, смотря прямо в зелень глаз напротив. И то, что я там увидела в ответ, меня поразило — это было удивление. Чистое и в некотором роде даже детское чувство, которое заставило женщину широко улыбнуться, сверкая бриллиантами.

— Джесси! — одернула меня Жасита, явно напуганная моими действиями. В одно мгновение она оказалась позади, а уже в другое ее пальцы лежали на моем плече, пытаясь подавить волю и навязать свои эмоции. Длинные ногти давили на нежную кожу, заставляя скривиться от боли.

— Нет, Жасита, милая, — ласково обратилась к женщине Первая, даже не взглянув в сторону Второй. — Все прекрасно, — амазха довольно улыбнулась, видимо, удовлетворенная моей реакцией. И уже в другой момент, я даже не успела уловить ее движение, как злосчастная конечность уже оказалась в моих волосах, с нежностью перебирая огненные пряди, а я стояла прижатая к пышной и мягкой груди королевы.

Я скорее почувствовала, чем поняла, что сейчас она зарылась лицом в мои волосы, а ее свободная рука переместилась с головы на талию, поглаживая мой живот.

Она лапала меня! Как если бы на моем месте был мужчина!

Но я была девушкой и, судя по тому, как быстро билось ее сердце (я практически слышала этот бешеный ритм), Первой я весьма приглянулась.

Я была напугана и… зла! И первого было на порядок больше. Я замерла, не зная, как реагировать на такое поведение, ведь впервые столкнулась с такими действиями и реакциями.

— От нее пахнет дымом, жаром и солнцем, — довольно урчала, будто кошка женщина и уже через несколько томительных секунд, что показались мне вечностью, она отошла от меня, облизывая губы.

Только появилась возможность, и я отпрыгнула от Первой, как от чумной, боясь любого действия от нее. Амазха оказалась непредсказуемой и откровенно чудоковатой. Я с такими личностями еще не сталкивалась и это меня пугало.

— Хорошая работа, Жасита, — довольно похвалила Первая свою советницу и женщина, что была моей матерью, выдохнула, на глазах расслабляясь.

Ужин прошел для меня как в тумане. Время тянулось невероятно долго, и мне кусок в горло не лез. Я боялась что-либо есть в этом месте, особенно когда Первая попросила своего слугу привести мой подарок.

— Подарок? — удивленно и несколько пискляво уточнила я, давясь водой. Я попросила принести мне лишь стакан воды, аккуратно отказавшись от предложенного дорого вина. — Не стоит, я не… — пыталась остановить происходящее всеми силами, страшась того, что именно мне могли подарить эти дамы.

Плетку? Или может быть книгу сексуальных поз?

— Джесмин, — Первая лишь назвала мое имя, а я уже замолчала, ведь почувствовала, как начал вибрировать стол под руками. Это поразило меня. Мне никак не удавалось понять, что этот гранит делал в таком простом мире. — От подарков Первой не отказываются, — строго произнесла она, и я прикусила язык, на время, принимая правила этой игры.

Хорошо. Поиграем Кадди.

— Северал, — одно слово и слуга уже исчез за тяжелой, кованой дверью.

В зале повисло тяжелое молчание.

А я обратила внимание на то, какие отношения были у трех амазхок, что сидели здесь. Первая отличалась разным характером, и время от времени я замечала в ее глазах сумасшедший блеск, который пугал до икоты. Жасита не скрывала своего недовольства по поводу второй девушки в нашем обществе и того, как именно Кадди разговаривала с Широй.

Насколько мне удалось понять, то Шира была новой игрушкой Кадди и той, что поднялась из низов, и теперь у них с Жаситой началось соревнование за внимание Первой. Теперь я стала понимать, почему вдруг мать вспомнила обо мне. Ей нужен был козырь, то, что вернуло бы ей расположение королевы. И судя по тому, как Кадди отреагировала на меня, то план Жаситы шел правильно.

Но что-то не давало мне покоя. Точнее, это были скрытые мотивы Жаситы. Она ведь понимала, что я владела магией и просто так играть по ее правилам не стала бы. Эта дамочка что-то скрывала, как от меня, так и от Первой.

И мне это не нравилось.

Но то, что преподнесли мне в качестве подарка, не понравилось мне в разы больше неизвестности бытия и дальнейших шагов собственной матери.

Сначала послышался грохот железных цепей, после скрежет от открытия тяжелых дверей и в зале появилось трое — двое слуг и, видимо, мой подарок.

Это был красивый, полуодетый (или скорее полураздетый?) высокий мужчина. Цепи раздражающе гремели от любого его движения, железо от наручников впивалось в тело пленника, оставляя багровые синяки, а карие глаза, что смотрели с высокомерием и жаждой расправы были направлены лишь на Первую.

Женщина ему сильно не нравилась. И это было между нами общим.

Амазхи нас обоих не особо вдохновляли.

— А вот и твой подарок,