Венеция – это рыба. Новый путеводитель - Тициано Скарпа

моря на 194 сантиметра. Возвращаясь с рабочей смены, мой отец какой-то непроходимый отрезок пути проделал вплавь.

Сирены, подававшие сигнал воздушной тревоги во время Второй мировой войны, так и остались наверху колоколен. Теперь они сигнализируют о морской тревоге, когда прибывает «высокая вода». Их усовершенствовали, добавив музыкальный сигнал по восходящей шкале нот: через каждые десять сантиметров сирена становится громче. Это напоминает мне работу Мартина Крида «Work no. 1196»; я видел ее на Триеннале современного искусства в Фолкстоне (Англия) в 2011 году. Внутри кабины «Лиз-лифта», местного фуникулера, звучала запись струнного квартета. При подъеме звук постепенно достигал все более высоких тонов по мере движения этого паровозика-подъемника, а при спуске, наоборот, спадал на более низкие ноты.

Сирены, оповещающие о «высокой воде», звучат в любое время суток. Иногда тебя будят среди ночи, как в самых страшных кошмарах, которые происходят не во сне, а наяву. Сонные горожане устанавливают на входной двери стальные переборки, вставляют небольшие плотины в прорезиненный металлический каркас по периметру дверного проема. Заделывают даже окна первых этажей, выходящих на переполненные водой каналы. Чаще всего и это не помогает. Вода бьет ключом из люков, струится сквозь щели в полу, подбирается к мебели, увлажняет стены, крошит побеленную штукатурку. Датчики запускают гидронасосы в лавках, торговцы мчатся в магазины и спешно убирают товар с нижних полок. Помню, в детстве, после очень сильного прилива из магазинов на улицу выставляли лотки, на которых распродавалась намокшая испорченная обувь. Специализированные бригады дворников собирали на рассвете в затопленных калле деревянные мостки. Одноклассники в резиновых сапогах до колен или в рыбацких до паха приходили на помощь друзьям, обутым в полуботинки: взваливали на себя такую приятную ношу, как смазливая одноклассница, или переносили на спине преподавателей. Те крепко обвивали шею руками, а бока ногами. Лицеисты подхватывали их под колена, уподобляясь три тысячи лет спустя Энею, выносящему из пылающей Трои своего отца Анхиза.

Если вы надели не ту обувь, спросите в бакалейной лавке пару хозяйственных пакетов и зачехлите в них ноги. Пока ты обвязывала ручки вокруг щиколоток, китайцы уже намастачили тонны непромокаемых бахил из цветного полиэтилена на продажу туристам.

Юные носильщики с грузовыми тележками переправляют прохожих через лужи величиной с бассейн, доставляют их на сушу и не брезгуют монеткой. Туристы резвятся без удержу, фотографируют, ходят босиком с закатанными, как у рыбаков, штанинами, топчут всякую мерзость, неразличимую под водой. Кто-нибудь обязательно разгуливает с блаженным видом, раскрыв от восторга рот. Ему и невдомек, что он подошел к самому краю затонувшей набережной. Невидимая рива под ногами обрывается, а он все волочит под водой ноги, пока не оступается и не уходит с головой в канал.

У каждого найдется что вспомнить по поводу «высокой воды». Много лет назад один мой знакомый юрист направлялся с адвокатом в суд. Они шли по деревянным мосткам, скрепленным абы как. Между двумя мостками образовался метровый провал. Внезапно адвокат исчез. Из воды торчал лишь рукав пиджака; на запястье золотые часы. Рука отчаянно размахивала кожаной папкой. Мой знакомец поймал ее на лету. Адвокат защищал дело в суде весь промокший, хоть выжимай. При этом он с довольным видом манипулировал спасенными в воде документами.

Во время прилива двенадцатого ноября 2019 года, самого сильного с 1966 года, вода поднялась на отметку 187 сантиметров относительно среднего уровня моря. Нанесенный ущерб объяснялся не столько отметкой, сколько превышением ее объявленного уровня: несколькими часами ранее прогнозировалось 140 сантиметров над средним уровнем моря, но менее чем через час ветер усилился, прилив резко ускорился, и вода поднялась на полметра выше.

У меня сохранились сообщения, которые Центр приливов и отливов рассылал горожанам. Они свидетельствуют о непредвиденном и скоротечном ухудшении ситуации:

«18:30: прогноз 140–145 см на 23:00. Аномальный прилив, красный код».

«20:30: ухудшение метеоусловий. Следующий максимум 155–160 см в 23:00».

«21:45: дальнейшее ухудшение погодных условий. Прогноз 170 см в 23:00. Аномальный прилив, красный код».

«22:50: в лагуне отмечены резкие порывы ветра ок. 100 км/ч. Уровень воды порядка 190 см в 23:30».

«23:35. В 22:50 прилив достиг отметки 187 см. В ближайшие дни уровень воды будет удерживаться на исключительных значениях».

Что же произошло? В пятидесяти километрах к югу от Венеции, на небольшом участке перед устьем реки По, внезапно упало атмосферное давление, усилив ветер сирокко, который, в свою очередь, поднял прилив на тридцать сантиметров выше прогноза. «За тридцать пять лет работы я никогда не наблюдал ничего подобного», – сказал Паоло Канестрелли, бывший директор Центра прогнозирования приливов и отливов муниципалитета Венеции.

Из моего окна было видно, как вода переливается через канал, мягкой волной накатывает на землю и покрывает те участки, которые вообще никогда не затапливаются. Около одиннадцати вечера отчаянно взвыли сирены, и в этом попеременном вое ощущалась нехватка достаточно высоких нот, чтобы передать уровень тревоги. На кампо возле дома заплыла моторная лодка с четырьмя людьми на борту (представь себе баттелло, вдруг оказавшийся на площади, где должны гулять прохожие). Хозяин лодки пригнул мотор к корме и держал его под углом, чтобы винт вихрился по поверхности и не сломался, задев о мостовую. Так, в воде глубиной полметра, он пересек все затопленное кампо и довез друзей до дома, то ли чтобы те не вымокли, то ли шутки ради.

Ветер утих. Я вышел пройтись после полуночи, когда вода уже спадала. Me xe s’ciopà el pavimento[37], – услышал я слова одного кустаря: «У меня пол прорвало». Я остановился послушать: он побежал в лавку, электричество вырубило. Он заметался в темноте; воду с калле нагоняло волной, как будто ты на пляже, а не в центре города. В полумраке было слышно, как одна за другой лопаются половицы: они не могли сдержать натиск воды. Он включил фонарик в телефоне и посветил на тяжеленные вазы и статуэтки: они подскакивали и валились на пол.

Я продолжил разведку. На пути встречались магазинчики модной одежды. Одежду наспех свалили на прилавки, точно уцененное тряпье. Полуодетые манекены попадали на пол. Швейцары в униформе с лампасами и в фуражках с козырьками, в брюках, закатанных до икр, орудовали швабрами, стоя босиком на ледяном полу. Прачечные самообслуживания оказались затоплены, дорогущие стиральные машины можно выбрасывать, хозяева были мрачнее тучи. Погруженные в темноту кварталы судорожно освещались телефонными фонариками. Вода убывала так же яростно, как и прибыла; она вытекала из портиков, вприпрыжку струилась по ступенькам подъездов и резво сбегала обратно в лагуну. Молодые жильцы в недоумении смотрели на нее, стоя на пороге домов на первых этажах. Вода закручивалась водоворотом вокруг их лодыжек. Наверное,