Пандемии и общество: социальные и политические последствия главных пандемий в истории человечества от «юстиниановой» чумы до ковида - Дмитрий Левчик

ни болезнь! Очевидную карантинную функцию стена играла, отгораживая империю от степных очагов болезни. Сегодня в мире обсуждают возможность строительства карантинных стен. Но под Луной ничто не ново. В Китае такая стена была.

И династии Мин за Великой стеной не было дела ни до Персии, ни до Руси …

Кстати о Руси.

Сказ о смерти великого князя

О любви этой пары знают немногие. Он был князем. Она — княгиней. Православная церковь не считает их брак образцом семейной любви. Церкви интересны бездетные монахи Пётр и Феврония. Маститые историки не написали фолиантов об этом князе. Он не совершал больших злодеяний, не казнил друзей, не предавал братьев. Историкам он не интересен.

Известные поэты не написали поэм об их любви. Поэтам интереснее веронские тинейджеры.

Однако именно любовь этого князя к этой княгине помогла остановить вендетту, сопоставимую с войной Монтекки и Капулетти в той же степени, в какой битва при Ватерлоо может быть сравнима с разборкой таксистов. Эта вендетта остановилась. Ненадолго. Всего на шесть лет. Так бывает. Не всегда любовь побеждает смерть. Иногда наоборот. Между княжествами князя и княгини долгие годы шла война. У них были тысячи причин ненавидеть друг друга. Княжна могла ненавидеть его за то, что его отец разорил и сжёг её родной город. По навету его отца были казнены в Орде её дядя, брат и отец. Узнав о страшной смерти своего мужа, покончила с собой её тётя. Князь мог ненавидеть её за то, что её дядя лично убил его дядю. Её дядя уморил в плену его тётку.

Князь присутствовал на казни её брата. И, когда ордынцы тащили того на муки, князь слышал, как её брат проклял его. Его и всё его потомство. У них были тысячи причин ненавидеть друг друга.

А они полюбили.

Он влюбился в молодую пятнадцатилетнюю статную белокурую княжну из вражеского города. Влюбился так, что забыл про то, что она — дочь врага, про то, что он женат, про свой возраст, про всё на свете. Он развёлся с женой. Просто отправил жену к отцу, к соседнему князю. Без объяснений. Не испугался межгосударственного скандала. И через год предложил своей ненаглядной руку и сердце.

Митрополит, ярый противник её города, отказался освятить этот брак. Но князь был слишком горд, чтобы упрашивать митрополита. Он пошёл против митрополита. Говорят, что он нашёл где-то в новом монастыре на горе Маковец молодого монаха, основателя этого монастыря, Сергия, чтобы тот их венчал. О Сергии потом будут говорить и писать много, очень много, но о том, как он венчал влюблённых, остановивших войну и распрю, все забудут.

Она презрела проклятие своего брата. Она без памяти влюбилась в тогда ещё женатого мужчину, и потом, после его развода, согласилась уехать к нему и венчаться тайно. Из её родного города её увёз верный слуга князя со смешным прозвищем Кобыла, о котором тоже потом будет написано и сказано очень много, но вовсе не о том, как он увёз юную влюблённую княжну навстречу её счастью.

У них было четверо сыновей. Двое умерли ещё крохами, в младенчестве. Тогда такое случалось. Двое выжили.

Князь и княгиня прожили вместе всего шесть лет. Эти шесть лет их княжества не воевали. Но, может, сказалось проклятие её брата. Может — неприятие церковью их брака. Князь и княгиня умерли в один год. Может, в один день. Вместе со своими детьми. От чумы, которая свирепствовала в Москве в 1353 году. Смерть иногда побеждает любовь. Митрополит всё же признал брак князя и княгини накануне их и своей смерти. Митрополит, как и венценосные супруги, тоже заразился чумой. И умер, как и они, в том же 1353 году. Тогда ему было не до лицемерия и политических интриг, он понял, что не повенчать любящих людей, уже тайно венчанных, он не может. И он вторично совершил таинство.

Я очень жалею, что я не художник и не могу нарисовать эту картину…

Представьте…

В тёмной домовой церкви княжеского терема, который похож уже на чумной склеп, смертельно больной, с трудом творящий молитву и харкающий кровью Митрополит Всея Руси венчает смертельно больных, обезображенных чумой великого князя и великую княгиню. Беременная княгиня держит на руках умирающего двухгодовалого княжича. Рядом держится за мать и едва стоит на ногах поражённый смертельным недугом другой княжич, четырёхлетний. «Пока смерть не разлучит нас». Брачующиеся очень хорошо знают цену этих слов… Жерико и Гойя позавидовали бы такому сюжету! Но такой картины нет.

Смерть иногда побеждает любовь.

Известные поэты не написали об этом поэм.

Маститые историки не написали фолиантов о них.

Православная церковь не считает их брак образцом семейной любви.

Я считаю.

Влюблённые! Помяните имена этого князя и княгини: великого князя Симеона Ивановича Московского по прозвищу Гордый и его супруги, великой княгини Марии Александровны, урождённой княжны Тверской.

(Да. Я придумал, что Сергий Радонежский венчал Симеона и Марию. Да. Я придумал, что они умерли в один год. Мария пережила своего венценосного супруга. Да. Была там и ещё одна жена у князя. Но, если властям и церкви можно сочинять сказки о вечной любви бездетных монахов, то почему мне нельзя хоть чуточку посочинять сказку о вечной любви реальных персонажей истории? Как это здорово: они любили друг друга вечно, с первого взгляда, жили счастливо и умерли в один день. Простите меня за сказку.)

На Руси начинается возвышение Москвы. Оно произошло в том числе из-за более-менее благополучной эпидемиологической ситуации во Владимире. Владимир чума не затронула. Но об этом не знали в Византии. В Константинополе после смерти от чумы московского митрополита Феогноста были уверены, что вся Русь больна. Претенденты на должность митрополита отказывались от столь высокой чести! Тогда московиты (или московитам) было предложено назначить митрополита «из своих». Выбор пал на Алексея из боярского рода Бяконтов. Ходили слухи, что Бяконты даже проплатили патриарху за назначение. Но, так или иначе, Алексий Бяконт стал митрополитом. И тут же уехал из больной Москвы в здоровый Владимир. И случилось чудо! Туда чума не пришла. Соответственно митрополит Алексий получил «карт бланш» в глазах народа как реальный святой, а в глазах ордынцев как целитель. Благодаря своей репутации, Алексий в годы «великой замятни», в 60е годы XIV века договорился о снижении дани десятикратно, и о разделении её на две части (в Сарай и в Перекоп). Почему? Может быть, даже потому, что людей-данников стало в десять раз меньше, да и татары сами не знали,