Том в горах - Ингвалл Свинсос

Подошла пора, когда луга совсем очистились от снега. И сразу Тому стало легче жить. Он прилежно охотился, ловил возле норок шустрых мышей и кротов. Столько добычи было, что он не успевал всего поедать. В жёлобе весело журчала вода. Том много раз в день ходил на камни возле жёлоба напиться. А вечером его ждала мягкая постель на тёплой овчине.

В погожие дни Том утром выходил на крыльцо понежиться на солнышке. Про выстрел он давно забыл, забыл, как щёлкнула пуля о камень совсем рядом с ним…

Солнечные лучи быстро нагревали каменную плиту. Ляжет Том, вытянется во весь рост, и перекатывается с боку на бок, и мурлыкает — совсем как дома, когда его гладили Пер и Лиза. Удивительно, в глубоких тайниках его памяти ещё сохранился их образ. До сих пор он иногда просыпался ночью от того, что ему чудились далёкие голоса: «Том, Том, кис-кис, иди сюда, Том!»

* * *

Зазеленели склоны долин. С утра до вечера пели неугомонные ручьи. По ночам они звучали глуше, будто тихая музыка доносилась издалека. Снег растаял, только в ущельях на склонах самых высоких вершин ещё остались почерневшие снежные языки. В тёплые вечера долину поливал ласковый дождь. А днём опять ясно, и яркое солнце золотит прошлогоднюю стерню, голубит редкую зелень новых ростков.

Пер и Лиза радовались: скоро на сетер опять. Никогда ещё они не ждали переезда с таким нетерпением и волнением.

С утра до вечера только о Томе речь шла. Как ему там живётся? Не ушёл ли он с сетера? Досыта ли ест?

Папа и мама отвечали, как могли. Дескать, за Тома беспокоиться не надо, он теперь охотник первостатейный. А сами, по чести говоря, тоже тревожились. Мало ли что могло приключиться?.. Выжить-то он, может быть, и выжил, да ведь одичал, наверно, и след его давно простыл, на сетер не вернётся. Папа и мама не меньше детей волновались. Вон как Пер и Лиза радуются скорому свиданию — верят, что Том их встретит и всё будет по-прежнему. А только вряд ли Том вернётся домой, в долину. Так, верно, дикарём и останется.

Мама уж стала исподволь готовить ребят к тому, что придётся, быть может, совсем проститься с Томом. С прошлого года кошка дважды приносила котят, и мама отбирала самых красивых, предлагала Перу и Лизе вырастить их. Какое там! Дети и слышать не хотели об этом. Пусть соседи котят забирают.

— Нам, кроме Тома, никого не нужно! — говорили они.

Мама сказала, что Том, пожалуй, давно из тех мест ушёл. Дети — в слёзы, и пришлось их утешать: никуда-то он не делся, сразу объявится, как только они приедут. Уж подойдёт на зов-то! Эти мамины слова обрадовали, обнадёжили Пера и Лизу, они снова с нетерпением стали ждать переезда на сетер.

* * *

Весна.

День ли, вечер — звучат в горах птичьи концерты. На вершинах, на лесистых склонах — звонкое разноголосое щебетание, порхают взад-вперёд прилежные пичуги, собирая веточки для гнёзд. Чуть тронулись зеленью берёзовые рощи, в которых, едва начнёт смеркаться, чисто и ясно звучит посвист певчего дрозда. Река давно взломала лёд и теперь, по-весеннему буйная и искристая, легко прыгала вниз по уступам, по каменным плитам. Быстрокрылые ржанки молнией проносились вдоль берегов, громко, возбуждённо свистя.

Тому нравилось рыскать по лесу. Столько нового и для глаза, и для уха! Но на душе было тоскливо. Жизнь кипит, бурлит, а он один-одинёшенек, не с кем дружбу водить. Все обращались в бегство при виде его. Птицы, на ветках ли, на земле ли, улетали. Заяц сломя голову удирал. Даже лиса норовила обойти его сторонкой.

Всё дальше и дальше уходил Том, спасаясь от одиночества; ему хотелось кого-нибудь встретить, никогда ещё он так не скучал.

Том стал даже ночевать в лесу. Погода тёплая, овчина уже не нужна. И забрался он в неведомые, незнакомые места. Совсем в дикого зверя превратился — где угодно прокорм найдёт, с кем угодно силами померяется.

Вот и в то утро, о котором речь пойдёт, Том выследил глухарку. Да помешкал немного, поздно прыгнул, и одни лишь перья ему достались. А глухарка взлетела, с шумом пронеслась над склоном и села на дерево поодаль. Том длинными, упругими шагами пошёл за ней.

Лесок сменился осыпью. Том запрыгал с камня на камень, иногда пропадая в кустах и жухлом прошлогоднем папоротнике. Взгляд его был прикован к сосне, на которой укрылась глухарка.

Вдруг странный звук донёсся сверху. Том замер на месте, прислушался. Похоже, словно кот мяукает! Прислушался снова: ну да — «мяу! мяу!». Забыв про глухарку, Том ринулся вверх по склону, огибая торчащие корни и бурелом. Неожиданно его взгляду открылось нечто вроде полки под нависшей скалой. Перед полкой — площадка, усыпанная сухой жёлтой хвоей и прочим мусором, а в углублении под скалой что-то шевелится… Том громко мяукнул. И тотчас появились кошки, голос которых он слышал. Три пятнистые кошки, всем складом очень похожие на него, только ростом гораздо меньше. И уши странные. С кисточками наверху. Откуда же ему было знать, что это детёныши рыси?..

Том застал их в разгар игры: рысята совсем как котята играют, затевают весёлую потасовку. От игры и до драки недолго, кто-то кого-то больно куснул, вот и мяукали.

Рысята удивлённо смотрели на кота, он — на них. Длинный хвост Тома беспокойно дёргался. Том не сердился, просто ему хотелось поиграть с невиданными кошками. Он присел и мяукнул, приглашая их подойти ближе. Рысята подошли, осторожно обнюхали его — не опасно? Кот, в свою очередь, понюхал их, и вдруг сильная чёрная лапа, метнувшись вперёд, выдала одному рысёнку такого тумака, что тот упал. А Том уже отскочил в сторону, стоит и озорно поблёскивает глазами. Малыш испуганно взвизгнул, два других рысёнка попятились и зашипели на кота. Он миролюбиво мяукнул в ответ и лёг.

У животных, как у людей, есть свой язык, и рысята поняли Тома, поняли, что он не желает им зла. Опять обступили кота; теперь он позволил им вскарабкаться на себя. Тому было очень приятно чувствовать прикосновение маленьких лапок. Мяу! Он покатился по камню вместе с малышами. И пошла тут возня на полке над осыпью! Том передними лапами тузил наступающих рысят, они падали, пищали и нападали снова. Мало-помалу игра стала грубой: то укусят, то больно царапнут.

Том насторожился: с этими кошками держи ухо востро, вон какие напористые! Он не оставался в долгу, рычал и кусался по-настоящему. Даже когти пустил в ход; сперва-то он их прятал. Теперь уже рысята отскакивали в сторону и громко жаловались. Обида копилась нешуточная, они шипели, рычали, нападали всё коварнее, кусались всё больнее. Уж и не поймёшь — игра или драка? Том едва успевал отбиваться, и глаза его горели сердитым жёлтым огнём.

Чёрный кот разозлился не на шутку, и, когда один рысёнок, неожиданно подпрыгнув сбоку, цапнул его за загривок, Том молниеносно повернулся и впился зубами в горло противника. Рысёнок раз-другой дёрнулся и замер. Остальные двое, взвизгивая, забились под скалу — только видно, как глаза светятся в темноте. Том глухо и зловеще зарычал, стал бить землю хвостом.