Смертельный лабиринт - Фридрих Незнанский

— Прошу понятых присесть и не мешать работать, а группе предлагаю приступить к обыску.

И добавил уже мысленно самому себе: «А что мы, собственно, хотим найти? Ладно, будем пока действовать методом тыка, а я позвоню-ка на его работу. Пусть приедет кто-нибудь из тех, кто его близко знал. Может, хоть какой-то след отыщется?»

Вздохнув, Климов поднял с пола телефонную трубку, проверил — она работала, и он стал набирать один за другим номера студии в Останкино, где работал Морозов. Это был нелегкий труд. Но ему удалось узнать, что одним из ближайших друзей Леонида был оператор телевидения, работавший с ним практически постоянно, — Пашкин Виктор Егорович. Но его сегодня на студии нет, а давать домашние телефонные номера сотрудников у них не принято. Стало быть, надо было снова звонить директору РТВ Сапову, чтобы тот распорядился, и неизвестно, захочет ли еще этот Пашкин ехать и принимать участие в обыске квартиры своего товарища.

Но, видно, сегодня Господь Бог был на стороне следователя. Сапов понял нужду с полуслова. Сказал, что сегодня он сам подъехать никак не может, а вот если перенести на завтра, тогда… Нет, надо сегодня и обязательно сейчас. Сапов не стал звонить на студию, а нашел у себя телефон Пашкина и попросил только передать оператору его личную просьбу — помочь следствию. Для Виктора, человека четкого и обязательного, будет его слова вполне достаточно.

Это ж надо! Вот что такое корпоративная солидарность!

Пашкин был потрясен новостью и долго молчал. А потом сказал, что, разумеется, немедленно подъедет. И никаких просьб со стороны Генки — он имел в виду Сапова — не надо… Он и прибыл примерно полтора часа спустя. Ехал из Тропарева, через всю Москву. А водилы будто забыли, что сегодня Новый год, полдороги в пробках простоял, и чего им всем надо?..

Пашкина, между прочим, просто огорошил вид квартиры Леонида. Морозов, по его словам, был педантичным аккуратистом. Все вещи, каждая книжка, да что там книги, каждая бумажка в ящике письменного стола лежала исключительно на своем месте. Леня мог на ощупь, с закрытыми глазами, достать, например, из ящика нужный конверт с документами, безошибочно выбрав его из двух десятков аналогичных. И вдруг такой разгром! Да его бы, бедного, инфаркт свалил бы! Какое счастье, что Ленька этого не видит!

Вот так ляпнул Пашкин и жутко смутился — именно ляп…

Стали выяснять, что он мог, или должен был, хранить у себя дома? Может быть, очень важные документы, сверхсекретное что-то? Зря же не стали бы всю квартиру с ног на голову переворачивать! Значит, искали что-то… А что конкретно? Вот тут Пашкин должен был подумать, а ему в данной ситуации просто никакие мысли в голову не лезли. И его тоже понять можно было.

Кроме того, имелось и еще одно важное обстоятельство, которое мешало Виктору Егоровичу установить наличие пропаж в квартире. Он был в последний раз у Лени где-то с полгода назад, а за это время здесь многое могло измениться. Нет, что-то он, разумеется, знает и подскажет, но надо бы пригласить того, кто был у Леонида недавно, причем не просто в гости заскочил, а приходил по делу.

А сам он что мог сказать? Ну, во-первых, нету компьютера. У Морозова был «Пентиум-4» со всеми необходимыми прибамбасами, монитор с плоским экраном, а здесь никакой техники вообще не видно. Значит, воры унесли. На книжной полке, что валяется на полу, он хранил диски и дискеты, некоторые рабочие файлы и, что самое главное, свои записные книжки, которые цены не имели! Это же были, по сути, его рабочие дневники, записи его бесед с героями будущих телевизионных репортажей, письма с разоблачениями, просьбами, заявлениями людей, обращавшихся за помощью к известному тележурналисту. То есть вся его творческая жизнь. И ничего этого среди разбросанных книг не было.

Какой вывод напрашивался в первую очередь? А такой, что причиной для убийства Морозова вполне могла явиться его профессиональная деятельность. Искали же здесь что-то? И, видимо, второпях не нашли. После чего решили забрать все, что могло бы нести хоть какую-то информацию, чтобы разобраться неспешно и внимательно, а главное, не привлекая к себе внимания посторонних. Ведь стучали же какие-то сумасшедшие и снизу, в пол, и по трубам. Могли и в самом деле милицию вызвать. Хотя в новогодний праздник народ к шуму относится снисходительно. Но — всякое бывает. Короче говоря, собрали все записные книжки, забрали с собой компьютер и смылись. Правда, «Пентиум», монитор, клавиатура и прочее, вместе взятое, — вещь громоздкая. Значит, возможно, здесь действовали несколько человек. И выносили быстро, иначе их могли бы заметить случайные жильцы, прохожие. Ну кто под Новый год с крупными узлами ходит? Только жулики, очищающие квартиры. А чтоб сделать свой уход незаметным, воры могли воспользоваться машиной, которую наверняка подогнали совсем близко к подъезду. Через двор на улицу тоже ведь не потащишь!

Получается, что кто-то из местных мог заметить чужую машину, стоящую, опять же, на чужом месте. В подобных дворах обычно места для личного автотранспорта бывают раз и навсегда определены как бы негласно — где в первый раз поставил, то место не занимать!

Опросить всех соседей? Не видел ли кто накануне боя кремлевских курантов какого-нибудь наглеца у подъезда? А что, вполне…

Одна беда только: опрашивать сейчас жителей каждой квартиры — это в буквальном смысле потерять массу драгоценного времени. Во-первых, народ находится в состоянии глубокого похмелья либо уже опохмелился и ничего толкового не скажет. А во-вторых, если отложить обход квартир на завтра, то можно опоздать: сейчас еще факт может быть свежим, а завтра о нем каждый забудет: два дня сугубого застолья — это серьезное испытание и для мозгов. А впереди — еще неделя гулянки! Ужас!.. Так что делать?

И Климов решил заканчивать с протоколом здесь, в квартире, а оперативника отправить пока по этажам. Судебному медику делать было нечего, и его отпустили, но вот эксперта-криминалиста Сергей Никитович Климов попросил снять максимум возможных отпечатков пальцах с полированных полок, ящиков стола, дверных ручек — они могут впоследствии пригодиться. А преступники наверняка работали без перчаток, когда листали бумаги в поисках нужных им. В общем, какая-никакая, а улика.

У самого же Пашкина была только одна версия случившегося — именно профессиональная деятельность Лени, чем он и подтвердил предположение Климова. Никакой завистью коллег и никакой ревностью чьего-то обманутого супруга здесь даже и не пахло, не такой человек был Леня, чтобы размениваться на подобные мелочи. Он был прежде всего профессионалом, а значит, тут и надо копать. Да хоть бы и в последнем его репортаже, который он готовил. О чем репортаж?

— Спросите у главного — его идея, ему и карты в руки.

— Но ваш директор заявил, что оператором у Морозова были обычно вы. Неужели вам неизвестно, о чем шла речь в последнем репортаже?

Климов заметил, что у Пашкина как-то сразу закрылся рот, отвечать у него пропала охота. Попробовал отделаться общими словами:

— Да в принципе известно, коли должен был снимать… Ну об элитных ресторанах. О владельцах и контингенте этих заведений. Но съемок еще не было. А сценарного плана я в руках не держал.