Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер - Дженифер Линч

Я, значит, танцевала, а Джош и Рик прямо не могли оторвать от меня глаз… мне становилось все приятнее, и чувствовала я себя все увереннее, но мне ударило в голову, и я стала изображать что-то вроде эротического сексуального танца. Того самого, который я репетировала одна у себя в комната перед большим зеркалом. Я крутила бедрами, медленно двигая руками, иногда прикасаясь к бедрам, как бы давая понять, до чего приятно до себя дотрагиваться.

Проклятье! Мама зовет вниз мыть посуду. Но скоро я вернусь. Столько еще осталось всякого рассказать!

С любовью, Лора.

Вот я и вернулась, Дневник. Извини за этот перерыв. Итак, я танцевала, а Донна, увидев, что я вытворяю, смотрела на меня как на ненормальную. Потом ей, наверное, тоже захотелось стать центром внимания, потому что она посмотрела на часы и объявила:

— Пошли купаться голышом!

Понимаешь теперь, какая Донна была пьяная.

На секунду все спешили, и не было слышно ничего, кроме музыки, потом дружно согласились: «Ого! Идем!!!»

Тут Донна и я разделись… абсолютно догола. Правда, трусики сначала все-таки оставили, но потом испугались, а вдруг ребята решат, что имеют дело с маленькими глупыми девчонками. Они все трое уже сидели в ручье за камнями, когда мы с Донкой голые подошли к костру. Ручей не больше трех с половиной футов в самом глубоком месте. И вот они сидели там, а мы сложили одежду и еще минуту постояли у огня. Потом мы пошли к воде, и Джош! вдруг крикнул:

— Остановитесь. Ни шагу!

Мы замерли. Прошла минута, и он повернул голову к Тиму и Рику.

— Ребята, вы когда-нибудь в своей жизни видали такую красоту, как эти две девочки!

Оба издали какие-то булькающие звуки, выражавшие восторг. Мы с Донной прошли еще немножко, пока вдруг не осознали, что все трое уставились на нас… и до них совсем, совсем близко, понимаешь?

— Вы только поглядите, как падает на них свет от костра, — произнес Тим.

Джош и я посмотрели друг на друга, а потом опять на них. Различить их было трудно, потому что мы стояли близко к огню, а они там, в ручье, были в полной темноте.

— Пожалуйста, девочки, присоединяйтесь к нам, — позвал Рик из воды.

Мы так и сделали.

Это было восхитительно. Ощущать тела под водой, такие мягкие и колеблющиеся… все это казалось сном. Еще никогда не испытывала я наяву ничего более прекрасного, что так напоминало мои ночные фантазии. У всех троих… стоял. Не знаю даже, как мне его назвать… Но уж точно не пенис — слово, которое встречается только в пособиях по сексу. В общем, у всех у них стоял.

Тут я сказала (в основном из-за Донны, потому что знала: она обалдела от всего этого хуже меня):

— Давайте сделаем сегодняшний вечер просто игрой… и пусть мы все отправимся домой с замечательным чувством сожаления о том, что так и не случилось… Ни Донна, ни я не готовы сейчас идти с вами до конца.

Когда эти слова вылетели из моего рта, то на секунду я просто опешила. Кто это говорит? И что я, Лора Палмер, тринадцати лет от роду, собственно, делаю здесь, в лесу, с тремя голыми парнями, каждый из которых на девять лет старше меня?

Все согласились со мной, но Джош сказал:

— Может, все-таки разрешите к вам прикоснуться и поцеловать?

Донна посмотрела на меня так же, как год назад, когда Мэдди рассказывала, как ока целовалась. Я ответила, что не возражаю, но если Донна против, то не надо ее заставлять. Теперь, когда я мысленно возвращаюсь к этому вечеру, что-то говорит мне: это был момент наивысшего возбуждения у ребят. И даже если бы мы их и попросили, они ничего плохого с нами не сделали бы, потому что сами были напуганы не меньше нашего. Такой уж это был особенный и неповторимый вечер. Как будто лес вселил во всех нас безумие, а деревья и окружавшая нас темень заставили забыть обо всем. Была уже половина девятого, и оставалось не больше часа: в десять мы должны были быть дома. Я опустилась на колени перед Джошем прямо в воду и при этом замочила волосы. Потом посмотрела на него и говорю:

— Если хочешь, можешь трогать их, я разрешаю. Он медленно прикоснулся к моим грудям, которые, на мой взгляд, в последнее время налились и стали как у взрослой, а сам так и дрожит весь от изумления. Я чувствовала себя наверху блаженства. Подумать только, я заставила этого двадцатидвухлетнего парня полностью потерять контроль над собой. Он потрогал груди, потом перешел к соскам, и мне было ужасно трудно удержаться, чтобы не сказать ему, как это приятно, так что я просто засмеялась.

Тим начал трогать груди Донны, а она только молча смотрела на него. У Рика не было пары, и я тогда сказала:

— Ты тоже можешь меня потрогать… но учти, мы договорились не делать глупости… понял?

Он кивнул, подполз ко мне и взял мой сосок в рот. Мне пришлось закрыть глаза, а то я испугалась, они выскочат из орбит. Это было невероятно! Почему-то я тут же подумала о том парне на фото в «Бук-Хаусе», и даже если это звучит странно, я все равно об этом скажу.

Мне представилось, что я кормлю его грудью, и это вызвало новый прилив возбуждения. Этот парень, такой взрослый… а нуждается в моем тепле и силе. Я почувствовала гордость, словно фея из сказки, способная подарить им обоим мечту. Джош приник к моему второму соску, а Тим и Донна тем временем отодвинулись чуть ниже по течению и начали разговаривать. Потом Донна вышла с Тимом из ручья, оделась и, сидя у огня, продолжала с ним, беседовать. Я не стала обращать на нее внимания, да и не могла. Я не собиралась прерывать того, что давало мне такое наслаждение. Пока было возможно.

Я шепнула Джошу и Рику, что мне хочется, чтобы один из них меня поцеловал, только понежнее и помедленнее… а другой пусть продолжает ласкать меня. Рик ответил, что первый поцелуй за Джошем, но при условии, что и ему тоже будет позволено это сделать позже.

И вот Джош придвинулся ко мне, совсем близко и, перед тем как поцеловать, произнес тихо, тихо: «Нежно, да?» И я ответила: «Да». Тогда он спросил: «Понежнее и помедленнее…» И он открывал рот, и я открыла, и наши языки начали двигаться вместе… похоже, мы уже не могли остановиться. Но все совершалось медленно… так медленно и приятно. Все это время Рик продолжал сосать мою грудь, издавая звуки, как если бы он был голоден и постепенно насыщался или ел мороженое, причмокивая от удовольствия.

Хотя, судя по этим звукам, ему было приятно, но мне, поверь, было еще раз в десять приятнее.

Я впала в забытье и уже не знала, сколько времени это продолжается, и мне стало казаться, что со мной в жизни никогда не случалось ничего плохого. Все куда-то отступило, и мне вдруг сделалось все равно, увижу ли я когда-нибудь Донну, маму, папу, всех остальных… Меня захлестнуло чувство, что я нужна, необходима, желанна, как будто я сокровище… это было единственное состояние, в котором мне отныне хотелось пребывать. У меня не было возраста, и с миленькой Лорой меня связывали теперь ни время, ни школа, ни печали, ни обязанности, омрачавшие мою жизнь. Я как бы лишилась возраста, я стала сейчас тем, что было единственно нужно этим двоим. Частью их снов!