Ощути страх - Лорен Чайлд

– Я так и подумал.

– И зачем тебе было нужно, чтобы я позвонила?

– Узнать, не можем ли мы встретиться, ничего важного, просто так.

– Тогда почему ты не оставил мне сообщение на автоответчике?

– Не знаю. – Он помолчал. – Сила привычки?

– Руби, солнышко, – окликнула ее мать, – ты не могла бы положить трубку и вернуться за стол? Очень жаль, когда семейный ужин прерывается из-за телефона. И это плохо влияет на пищеварение.

– Слышал, Клэнс: ты и моей маме мешаешь усваивать пищу.

– Передай мои извинения, – отозвался Клэнси.

– Может, придешь и передашь их сам?

– Нет, я лучше подожду на дереве.

– Слушай, может, встретимся минут через двадцать на Амстер-Грин? Мне нужно пройтись, размять ноги и поговорить с кем-нибудь.

– Я думал, твои родители не отпускают тебя одну, – заметил Клэнси.

– Я возьму Бага, – ответила Руби. – Знаешь, как говорят: если рядом с тобой хаски, то ты не один.

– И кто так говорит? – пробормотал Клэнси, кладя телефонную трубку.

Руби снова села за стол.

– Что у тебя на лице? – спросила ее мать, внимательно глядя на дочку и не донеся ложку до рта. – Синяк?

– Наверное, грязь, – ответила Руби. – Я, кажется, забыла принять душ.

Но Сабина, протянув руку, потерла щеку Руби.

– Ой, – вскрикнула та.

– Это не грязь, – постановила Сабина. – У тебя, наверное, анемия. У людей, страдающих анемией, легко появляются синяки, а анемией страдают те, кто подвергся стрессу.

– Ладно, ладно, обещаю, я не буду страдать анемией, если ты прекратишь тереть мое лицо, – проворчала Руби.

– Тебе нужна полезная для здоровья диета. Много… как это называется, Брент?

– Железа, – ответила Руби вместо отца.

– Я закажу побольше, – заявила Сабина, откладывая салфетку и выходя из-за стола. – Завтра в «Алой Пагоде» показ костюмов, и я не хочу, чтобы ты выглядела, как один из экспонатов.

Руби была права – родители действительно согласились отпустить ее на прогулку вместе с Багом. Конечно же, это было потому, что «благодаря этому псу» Руби вообще осталась в живых.

Если бы он не прибежал и не поднял по тревоге пожарную команду, она не оказалась бы в больнице со сломанной рукой, раненой ногой и обгоревшими волосами – по той причине, что от нее остались бы только угольки. Сабина рассказала всем друзьям историю про пса-героя. Конечно же, этот отчет о спасении Руби был правдивым, не считая некоторых ключевых деталей.

Руби и ее верный хаски спустились по Сидрвуд-драйв и на углу свернули направо, на Амстер-стрит. По пути к лужайке Руби зашла в магазин «Марти», чтобы купить жвачки. Обычно она носила с собой целую упаковку, однако не так давно проявила нехарактерную для нее небрежность, и пока она лежала в больнице со сломанной рукой, отец нашел под ее кроватью запас «Hubble-Yum» и все выкинул. Брент Редфорт вел священную войну против жевательной резинки для выдувания пузырей.

Выйдя из магазинчика, Руби увидела парня, выглядящего небрежно-стильно – он стоял вместе с двумя приятелями, но, похоже, кого-то ждал. Когда Руби проходила мимо него, он обернулся, словно хотел ей что-то сказать, но не сказал. Вместо этого он запрыгнул на свой скейт, ухватился за бампер проезжающего мимо грузовика и скрылся в потоке машин.

Это было впечатляюще – хотя, конечно же, опасно, – но в своем роде практично. Надо было попробовать как-нибудь прокатиться «зацепом».

Добравшись до лужайки, на которой рос старый дуб, Руби взглянула вверх, высматривая Клэнси. Она увидела прислоненный к стволу велосипед, который раньше принадлежал ей, а теперь ее другу, но самого Клэнси не было видно. Она свистнула – два длинных свистка, один короткий – и сразу же услышала ответ: один длинный свист, два коротких. Клэнси уже был высоко в кроне дуба.

Баг, который все это уже знал, улегся на траву и приготовился терпеливо ждать, а Руби полезла на дерево. Это заняло больше времени, чем обычно, из-за травмированной руки, но девушка хорошо умела лазать по деревьям и добралась до нужной ветки без проблем.

Они с Клэнси Кру уселись рядышком на самой высокой ветке дуба, способной выдержать их вес. Друзья смотрели сверху на Амстер-Грин и окружающие магазины. Листва дуба была настолько густой, что снизу ребят никто не смог бы увидеть. Они использовали это дерево не только для встреч, но и в качестве тайника для записок, адресованных друг другу. Даже если кто-то оказался бы достаточно хитер, чтобы найти в складках древесной коры эти записки, сложенные в виде фигурок оригами, то вряд ли ему хватило бы ума расшифровать их содержимое.

Уже наступил вечер, но все еще было жарко, и в тени от листвы можно было укрыться от солнечных лучей. Хотя школьные каникулы уже заканчивались, не было никаких признаков окончания лета и наступления осени – ни пожелтевшей листвы, ни холодного ветра. Никто не верил, что в скором времени может наступить похолодание. Казалось, никто из твинфордцев уже не помнит, чтобы температура опускалась ниже тридцати градусов по Цельсию. Лето выдалось необычайно жаркое. Конечно, благодаря этому можно было сколько угодно купаться в море, устраивать по вечерам барбекю с приглашением гостей и засиживаться допоздна, плавать в садовых бассейнах и гулять по ночам, однако никто не мог отрицать, что все имеет свою цену: долгая жара утомила всех, а окрестные леса были опустошены пожарами. Пожарная служба постоянно находилась в состоянии готовности, а число преступлений выросло: от жары люди начинали сходить с ума, по крайней мере, так утверждали психологи.

– Мама думает, что погода никогда не изменится, – сказал Клэнси.

– Да, но она ошибается, – возразила Руби.

– Ну да, конечно, я это знаю. Просто хотел заметить, что трудно уже это представить, кажется, что жара была и будет всегда, например, я уже не помню, каково это – носить свитер.

– Да, – согласилась Руби, – но когда-нибудь она изменится, и тогда тебе понадобится не только свитер, но и куртка. – Она почесала сломанную руку, сунув под гипс желтый карандаш и поводив им из стороны в сторону.

– Я не могу ждать так долго, – вздохнул Клэнси.

– Погрызи лед, например, – предложила Руби. – О боже, как я буду рада, когда этот гипс наконец снимут.

– А когда его уберут? – спросил Клэнси, который надеялся увидеть, как медсестра пилит гипс маленькой электрической пилкой.

– Завтра, – ответила Руби. – Когда его накладывали, то предупредили, что после снятия рука может быть ослабшей, незагорелой и поросшей волосками – короче, не такой, как другая.

Клэнси смотрел на нее, приоткрыв рот.

– Не жди этого с таким восторгом, – предупредила Руби.