Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

в ту же заваруху, спасая, отдали цветным. Слышал о подобных историях. И помогли устроиться в репатрианты. Убрать девочку в Россию от… В сочетании с рубашкой… Нет, лезть в такую комбинацию очень рискованно. И не будем. Зачем чужой риск, когда хватает своего? Но придумано… остроумно и исполнено… элегантно. Интересно было бы узнать автора. Чтобы даже случайно не стать противником. С таким… точно проиграешь.

Ник посмотрел на часы. Сейчас будет Ред-Сити, стоянка сорок минут, и до Стоп-Сити без остановок. Нудный перегон. Поспать тоже, что ли? Делать-то больше нечего. Ник откинулся на спинку кресла, поёрзал плечами, прилаживаясь поудобнее. И закрыл глаза.

Когда Ник стал похрапывать, Эркин совсем успокоился. Теперь-то уж точно ничего не случится. Спящий неопасен.

Сонную тишину в их купе нарушил проводник.

– Ред-Сити, стоим сорок минут.

Ник вздрогнул и сел прямо, потёр лицо ладонями. И широко улыбнулся проснувшимся попутчикам.

– Сорок минут. Можно и пройтись.

– Да, – ответно улыбнулась Женя, – и дождь, вроде, поменьше стал.

Она стала будить Алису. Та, недовольно сопя и хмуря брови – недосмотрела сон про конфеты – одевалась. Эркин с невольно тронувшей его губы улыбкой подождал, пока Женя оденется и выйдет с Алисой, и вышел следом. Последним покинул купе Ник.

На перроне Эркин, уже чувствуя себя уверенно, взглядом проводил Женю и Алису до дверей вокзала и отправился на поиски уборной для цветных.

Дождь почти кончился, вернее был настолько мелким и слабым, что на него можно и не обращать внимания. Уборную для цветных Эркин, как и в Тейлор-Сити, нашёл на задворках, ближе к погрузочному двору. Как и везде, возле неё маялись безденежные и безработные бедолаги. Эркина встретили настороженным и не слишком дружелюбным ворчанием. Но в уборную пропустили. Там было безлюдно и не слишком чисто. Большинство раковин бездействовало, а до многих кранов Эркин побрезговал дотронуться. Стараясь держаться подальше от грязных стен, Эркин подумал, что, если бы не опасность нарваться на полицию, он бы вообще лучше обошёлся бы кустами или подворотней.

Как он и предполагал, на выходе его встретили. Три негра в обтрёпанных рабских куртках стояли в двух шагах от входа так, чтобы обойти их никак не получилось.

– Надолго сюда? – спросил один из них, заступив дорогу идущему ровным шагом Эркину.

Эркин вытащил из кармана сигарету, закурил и, затянувшись, естественным жестом передал её ближайшему сбоку. Сигарету приняли. Подошли и встали рядом, плотным, но не замкнутым кругом остальные.

– Пока поезд стоит, – спокойно ответил Эркин.

– Думаешь в Стоп-Сити работы больше? – хмыкнул загораживающий ему дорогу.

– Мне на ту сторону.

Кто-то присвистнул.

– Круто берёшь, парень.

– Не боишься?

– Беляки все одинаковы.

– Русские только ругаются по-своему, а так-то…

– Одна сволочь.

Эркин переждал этот шум.

– Хуже, чем было, уже не будет.

Убедившись, что он им не соперник, они ещё немного поругали погоду, беляков и низкие заработки и выпустили Эркина из кольца уже вполне дружелюбно.

Подходя к перрону, Эркин посмотрел на часы. Время ещё есть. Ага, вон и Женя с Алисой ходят, гуляют. Как и в Тейлор-Сити, он не стал подходить к ним, а остановился в нескольких шагах от их вагона и, чтобы не стоять просто так, достал сигарету. Женя оглянулась, встретилась с ним глазами и улыбнулась. Эркин еле заметно кивнул, показывая, что видит, и остался стоять.

Громкий гнусавый голос от здания вокзала не слишком внятно объявил, что до отправления поезда до на Стоп-Сити осталось пять минут. Эркин погасил сигарету и выбросил окурок. Дождавшись Женю и Алису, вошёл следом за ними в вагон. Проводник по-прежнему неприязненно косился на него, но молчал. В купе никого не было, и, пользуясь моментом, Эркин быстр спросил у Жени, раздевающей Алису.

– Сколько ему надо дать?

– От пяти до десяти, – поняла его Женя.

Эркин кивнул, помог ей снять пальто, повесил его и тогда уже разделся сам. Дрогнул пол под ногами, и почти сразу в купе вошёл Ник. Весёлый и раскрасневшийся. «Видно, выпил», – подумал Эркин.

Расселись. Ник опять достал свою книгу, Алиса смотрела в окно. Женя переглянулась с Эркином. Обсуждать что-либо, тем более дальнейший путь при Нике не хотелось. Эркин откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза, показывая, что будет спать. Женя кивнула, посмотрела на занятую окном Алису. Ну вот, последние часы до Рубежина остались. А там – Россия, и они смогут быть вместе. Всегда. Как было этот месяц. И как будет, должно быть. Ну, разве это не глупость, что он не может подойти к ним, встать рядом, взять Алису на руки… Женя вздохнула. И сразу Эркин быстро и внимательно посмотрел на неё. Женя улыбнулась ему, и он снова прикрыл глаза.

Поезд шёл небыстро, но без остановок. Ник дочитал книгу и небрежно сунул её в карман висящего рядом с его креслом пальто. И опять… стоило ему шевельнуться, как его уколол быстрый внимательный взгляд из-под ресниц. «Спит индеец, – усмехнулся Ник, – по-волчьи» Один глаз спит, а другой смотрит. Волк – он и есть волк. Зато исподтишка по-шакальи не нападёт. Ник откинулся на спинку кресла и закрыл глаза: проводник разбудит.

Покачиваясь вместе с вагоном, Эркин спокойно дремал. Начало пути его устраивало. В Рубежине они пройдут визовый и таможенный контроль, обменяют деньги и уже на той стороне получат билеты до Иванькова. И там же паёк на завтра? Но это, как ему объяснили, выписывая маршрутку, смотря по поезду. Если сразу, то в Иванькове и обед, и паёк, а если заночуют в Рубежине, то паёк там. Заночуют… опять в барак, что ли? Надоело, честно говоря. Хотя… это смотря, какой барак. Но выбирать-то им не из чего. Ну, ничего. Иваньково, а дальше… нет, не стоит загадывать. Как говорил Фёдор? Загад не бывает богат. Да, думаешь одно, а получается совсем другое. До Иванькова ясно, а дальше посмотрим. Пайка, в общем, хватает, тот пакет, со сборного, он не тянул, а отошёл подальше, убедился, что один, и смолотил в момент. Зато потом долго был сыт. Эркин улыбнулся, не открывая глаз. Он до сих пор помнит вкус того хлеба и тушёнки. И слова врача. Веры Борисовны. И что бы ему ни говорили, плохо ему там, на той стороне, в России, не будет. Месяц он в лагере был, слова плохого не слышал. Был как все. Даже не думал раньше, что сможет так с белыми. Да нет, какие ж они белые? Не в цвете же дело. Они… они свои ему. Вот оно…

Эркин вздрогнул и открыл глаза. Проверяя себя, поглядел на часы.