Таинственный замок - Джеймс Брэнч Кейбелл

– Что вам ответить, сударь? Каждую ночь я наблюдаю за звездами и читаю грядущее по их расположению. Честно говоря, мне просто нечем больше заняться. Поверьте, звезды не расскажут вам о могуществе живших ранее королей, о расцвете и упадке великих государств. И уж совсем ничего не узнаете вы о привратниках, сударь, ибо они не считаются достойными занимать место на скрижалях истории. Подобно шмелю или другой букашке, привратник не оставляет на них следа. И, скажу вам, месье, эта мысль служит утешением слабым духом. Я вовсе не стремлюсь попасть в историю, ибо вряд ли моя жизнь будет интересна потомкам.

– Несчастный! И ты с таким легкомыслием сообщаешь мне, что умеешь читать по звездам!

Привратник скорбно кивнул.

– При моей должности приходится чем-то развлекать себя долгими ночами, – ответил он.

– Любопытно. И много ли глав написано обо мне в небесных скрижалях? – с долей иронии обратился герцог к слуге.

Привратник некоторое время изучал Флориана, а затем промолвил еще более скорбным тоном:

– Я не удивлюсь, если о вас есть пара строчек. Ваша планета – Венера, а ее подопечные частенько попадают в поле зрения создателя. Но не хотелось бы мне поменяться местами с одним из них. Однако, может статься, я не прав.

Улыбаясь своим размышлениям, Флориан заметил:

– Черт побери! Сдается мне, ты не ошибся насчет моей планеты – мне пришлось немало повоевать на личном фронте. Но что навело тебя на эту мысль?

– Ваше телосложение, сударь. Рожденный под покровительством Венеры красив лицом, но невысок ростом, его цвет лица светел, но может оказаться и смуглым. У него густые черные волосы, правильно очерченные брови, довольно полное лицо, вишневые губы, бегающие глаза. Ему свойственны ямочки на щеках, и он очень заботится о своей внешности и одежде. Вот как телосложение и та досада, с которой вы отметили появление пятна на вашем костюме, сделали очевидным покровительство Венеры, – объяснил привратник.

– Что ж, твои слова звучат вполне логично, а логика куда убедительнее гаданий по куриной печени и всяким подобным вещам. Каким же еще людям сопутствует эта планета?

– Вряд ли можно назвать ее сопутствующей, месье. Должен сказать вам, планеты имеют обыкновение весьма свободно вести себя в отношении своих подопечных и не уделяют излишнего внимания судьбе конкретного человека, даже если он неотразим в костюме цвета бутылочной зелени, – саркастически заметил привратник.

– Значит, они просто-напросто так же невнимательны, как ты. Все же назови мне хотя бы основные отличительные особенности тех, кто находится под покровительством Венеры.

– Ну что ж, с прискорбием сообщаю вам, месье, что те, кого Венера направляет в их бурной и расточительной жизни, обычно целиком посвящают себя распутству в компании юношей и женщин легкого поведения. Они проявляют необыкновенную прыть, стараясь проникнуть в чужие спальни, они не останавливаются перед кровосмешением и супружеской изменой, они непостоянны и растрачивают свою жизнь и достояние среди людей со скандальной репутацией. Они не заботятся о своей бессмертной душе и смеются над религией.

Лицо Флориана просветлело и он заметил:

– Твои слова звучат совершенно логично – в целом – когда ты описываешь путь лучших мужей, живших со времен сотворения мира. Вполне естественно, что человек не должен оскорблять ближних своих, пренебрегая устоявшимися правилами поведения. Но позволь мне возразить тебе по последнему пункту – на счет религии. Тут ты не прав, дружище.

– О, если вы пришли сюда диспутировать на религиозные темы, сэр, то священнослужители Лоу Гиффса несомненно уделят вам частичку своего драгоценного времени. Они обожают возвращать заблудших овечек в лоно матери церкви и используют для вящей убедительности диких мустангов и раскаленные утюги. Лично я предпочитаю не оспаривать церковные догмы. Видите ли, месье, есть целая глава, посвященная религии в писании, о котором мы с вами говорили, и я прочел ее. Поэтому умолчим о религии. Пожалуй, настало время доложить королю Вильгельму о вашем прибытии и освобождении от заклятия, – со вздохом промолвил привратник, давая понять, что больше не скажет ни слова.

Слуга оставил Флориана одного, и герцог решил осмотреться. За стенами расстилался большой внутренний двор, вымощенный булыжниками, а по обе стороны от ворот возвышались восьмиугольные гранитные башни с зарешеченными окнами. Каждая башня имела три этажа и была украшена зубцами из розового камня.

В поисках других развлечений Флориан повернул голову и лениво направил свой взгляд на лежавшую внизу долину, в сторону Пуактесма. Герцог обнаружил, что изменения коснулись не только замка – огромный мост был перекинут на запад, а по нему двигались необыкновенные существа. Первым, раскачиваясь на задних лапах, шел медведь. За ним следовали обезьяны и кучка каких-то странных существ на очень длинных и тонких ногах. Флориан заметил обнаженную женщину, идущую в танце: на цепочке женщина тянула за собой упирающегося поросенка, а над головой ее порхала стайка маленьких пичуг. Старик в выцветшем голубом кафтане нес на согнутой руке плетеную корзину. Последним плелось похожее на собаку косматое чудовище, надрывно лающее на всех подряд.

Из-за нечетких контуров и неопределенных красок существа казались заоблачными видениями, и лишь манера передвижения не оставляла сомнений в их реальности. Некоторое время Флориан размышлял о происхождении странных пришельцев и о цели их прибытия откуда-то со стороны Пуактесма. Герцог в недоумении пожал плечами – вряд ли они представляли собой небесное знамение – и возблагодарил Святого Хоприга за удачное завершение своего путешествия.

Флориана сопроводили в покои Вильгельма Мудрого, где на возвышении восседал сам король и королева Присцилла. Король выглядел необыкновенно величественно в своих алых одеждах, опушенных горностаем. Лишь красный нос немного портил общее впечатление. Высокую корону дополняло отливающее серебром перо Царь-Птицы. Флориан нашел короля куда более привлекательным на вид, чем сидевшую возле него королеву, дочь водяного народа – ее кожа имела еле уловимый голубой оттенок, волосы казались неправдоподобно зелеными, а маленький плотно сжатый рот терялся на фоне довольно крупного лица.

Неподалеку от монаршей четы – но не на тронном возвышении – восседал первосвященник Лоу Гиффса, приятной внешности и благожелательный на вид прелат. Он носил белые одежды с пурпурной каймой и, что выглядело довольно старомодным – венок из омелы. Вокруг его головы разливалось небесное сияние.

Всем присутствующим Флориан поведал о случившемся. По окончании рассказа королева заявила, что еще никогда ей не приходилось слышать ничего подобного. Но вот его величество король теперь и сам может убедиться в ее правоте, ведь она не единожды упрекала ее в излишнем потакании всем прихотям Мелузины. Он слишком уж баловал дочь, давая ей полную независимость во всем. И вот чем это кончилось.

Король никак не отреагировал на тираду супруги. Первосвященник же заинтересованно спросил: