Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина

— Алла думает, что если она будет хамить людям, то бабка оценит это…

— Почему? — так же шепотом поинтересовалась Жанна.

Игорь держался просто. Сделок не предлагал, но и не смотрел на нее как на чужого лишнего человека.

— Потому что старуха не устает повторять, будто ценит в людях прямоту. Только прямота — это одно, а хамство — совсем другое… Аллочка наша не понимает…

— Вы ее не любите.

— Сложно любить человека, у которого в жизни одна цель — наговорить другим как можно больше гадостей…

В чем-то он был прав.

— Ты ешь, — посоветовал Игорь, подвигая к Жанне блюдо с мясным рулетом. — И Алку не слушай…

— Спасибо.

— Игорек, ты новую жертву нашел? — продолжала Алла. — Смотри, Жанночка, Игорек у нас — существо ветреное…

— А тебе только серьезные отношения подавай, — огрызнулся Игорь, но вяло, скорее исключительно для поддержания беседы.

— Что в этом плохого?

— Ничего, Алла… Я уверен, когда-нибудь ты встретишь своего принца… прекрасного, а главное, с крепкими нервами, поскольку иной тебя не выдержит.

— У меня просто, в отличие от некоторых, характер имеется, — Алла гордо вскинула голову и покосилась на Алицию Виссарионовну, которая делала вид, что происходящее вокруг совершенно ее не интересует.

Лгала.

Жанна чувствовала и интерес, и… разочарование. Вот только в ком?

— Аллочка, — отозвался Игорь, — не надо путать характер с дурью, это понятия разные…

Алла хотела ответить, но подали горячее, и на некоторое время за столом воцарилась тишина.

И все-таки кто звонил?

Алла? Голос в трубке был искажен… и ведь можно купить такую штучку, которая его меняет? Можно… и в ее характере поступок… или Жанна просто так решила? Николай? Он ест молча и вовсе выглядит полностью погруженным в собственные мысли. Игорь? Дружелюбный свойский парень…

Ольга? Не тот возраст, но…

Кирилл?

Он за обедом отсутствует, но факт этот не вызывает удивления, и значит, такое случается…

— А ты, Жанночка, — беседу вновь начала Ольга, — к нам надолго?

— На выходные…

— И как долго эти выходные продлятся? — ехидно спросила Алла. — Ничего личного, просто интересно. У Игорька вон третий год кряду выходные… или этот… творческий кризис.

— Я художник, — Игорь произнес это шепотом. — А с точки зрения Аллы — бездельник.

— Бездельник, как есть бездельник. — На слух Алла точно не жаловалась. — И бездарь, признай уже наконец, Игорек…

— С чего бы?

— С того, что тебе это умные люди говорили. Наш Игорек, — теперь Алла обращалась к Жанне, на которую смотрела, не давая себе труда скрывать презрение, — возомнил себя великим живописцем. И денег у бабушки выпросил на персональную выставку… организовал… И что в итоге?

Игорь молча уставился в тарелку. Но Алла не собиралась вот так просто отпускать жертву, тем более что жертва эта выглядела покорной, беспомощной даже.

— А в итоге все те… уважаемые люди, — с величайшим удовлетворением произнесла она, — которых Игорек удосужился пригласить на открытие, сказали ему правду…

— Это зависть.

— О да… зависть, не иначе… Если интересно, Жанночка, я дам тебе почитать пару статеек… как там писали? Крепкий ремесленник? Лишенный искры истинного таланта? Подражатель? Копиист?

Слушать это было неприятно, тем паче что каждое слово заставляло Игоря стискивать вилку. И в какой-то момент Жанне показалось, что сейчас он этой вилкой ударит Аллу.

— И вот с той самой поры Игорек у нас пребывает в состоянии глубокого душевного кризиса…

— Сочувствую, — тихо сказала Жанна, но не настолько тихо, чтобы не быть услышанной.

— Ему все сочувствуют. И он этим пользуется. Поэтому, Жанночка, не попадайтесь… Сочувствие — прямой путь к паразитизму… то есть я имею в виду, что паразитировать будут именно на вас.

— Как-нибудь переживу.

Чем дальше, тем меньше хотелось оставаться в этом доме, а с учетом того, что и изначально оставаться в нем не слишком-то хотелось, Жанна испытывала почти непреодолимое желание сбежать.

— Переживешь, конечно, — легко отозвалась Алла. — Тебе ведь не впервой переживать, верно? И… полагаю, страдающий гений — твой типаж?

— Алла, — с притворным упреком произнесла Ольга, — не надо трогать Жанночку… все мы совершаем ошибки…

И Жанна четко осознала, что ее жизнь, частная и закрытая для посторонних глаз, давным-давно лишилась всяческой приватности. Каждый из тех, кто сидел за столом, знал про Жанну если не все, то многое. И от этого их знания становилось невыносимо стыдно.

— Конечно, мама, все мы совершаем ошибки. — Алла улыбалась широко и радостно, кажется, получая от происходящего немалое удовольствие. — Но не такие же… глупые… и ладно, одно дело влюбиться в проходимца, но совсем другое — потерять остатки мозгов и влезть в его проблемы…

Жанна стиснула зубы. Возражать? Бессмысленно. Да и что она скажет? Что тогда проблемы казались не его, а общими? И Жанна свято верила, что у них с Ильей семья, а в семье все делят на двоих…

— Но быть может, я и вправду чего-то не понимаю? — Алла произнесла это так, что всем стало очевидно: все она понимает распрекрасно, поскольку, в отличие от двоюродной сестрицы, умна и ни за что не попалась бы в столь примитивную ловушку. — И Жанна расскажет нам, каково это…

— Простите, нет.

— Не надо стыдиться, Жанночка! — Ольга смотрела с жадным любопытством. — Мы же теперь семья…

— Упаси боже, — буркнул Игорь.

— Я… не думаю, что хочу говорить об этом.

— Ты не думаешь, — фыркнула Алла. — И этим все сказано… Ладно, прошу меня простить… В отличие от некоторых, у меня множество дел. Бабулечка, а где Кирилл?

Бабулечка?

Меньше всего Алиции Виссарионовне подходило подобное обращение. Или так Алла подчеркивает особое свое положение?

— Уехал.

— А куда?

Алиция Виссарионовна одарила внучку насмешливым взглядом, под которым Алла растерялась.

— Просто мы… мы договаривались встретиться… по одному вопросу… и я подумала, что…

— Вернется — встретитесь.

— А когда?

— Когда-нибудь. Когда-нибудь, дорогая… внученька, вы непременно встретитесь. — Алиция Виссарионовна махнула рукой: — А теперь иди. Тебя ведь дела ждут.

Алла поджала губы, но спорить не посмела. Ушла она с гордо поднятой головой, делая вид, что ничего особенного не случилось. А может, и вправду не случилось, может, нынешний обед от прочих ничем не отличается?