Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - Эндрю Нагорски
Шрифт:
Интервал:
После Гарварда Ганфштенгль вернулся в Германию и год прослужил в Баварской лейб-гвардии, где в основном стоял на посту, охраняя дворец и чувствуя себя попавшим в совершенно другую эпоху. Потом он еще год учился в Гренобле, Вене и Риме, а потом вернулся в США и снова занялся принадлежавшей его семье галереей на Пятой авеню. Он часто обедал в Гарвардском клубе, где встречался с еще одним Рузвельтом – Франклином, который в то время был молодым сенатором в Нью-Йорке. Он также снова вышел на связь с Теодором Рузвельтом-старшим. Бывший президент сказал, что военная служба наверняка пошла ему на пользу.
– Я видел вашу армию в Доберице, когда был гостем у Кайзера. Хорошая дисциплина всегда идет на пользу, – сказал он. – Пока нация держится на подобном уровне, она не может ослабнуть.
Позже в своей беседе они перешли на искусство и политику.
– Ганфштенгль, ваша работа состоит в том, чтобы выбирать лучшие картины, но помните, что в политике выбирать приходится меньшее зло, – так сказал бывший президент.
Путци без всякой иронии позже отмечал, что эта фраза «запала ему в душу». Впоследствии Путци активно помогал Гитлеру прийти к власти.
Во время Первой мировой войны Ганфштенгль почувствовал, что такое зов родины. Еще до того, как США вступили в войну, он попытался помочь людям с немецких кораблей, заблокированных в Нью-Йорке, приглашая их оркестры выступать в свою галерею. Когда США стали участником войны, Путци пришлось найти юриста, бывшего сенатора Элиху Рута, который был государственным секретарем при Теодоре Рузвельте, и в конце концов под присягой пообещать, что не будет участвовать ни в каких антиамериканских действиях. Это позволило ему избежать интернирования.
В феврале 1917 г. в отчете Министерства юстиции США Ганфштенгля охарактеризовали, явно по результатам долгих наблюдений, следующим образом: «Криминальных наклонностей не имеет, но в случае объявления войны между Германией и Америкой его желательно интернировать, поскольку он как офицер способен повести за собой людей, здесь или в Мексике».
Николас Рузвельт, еще один член знаменитого клана, писал властям, указывая, что Путци «крайне настроен против Америки», что он поддерживал тесную связь с посольством Германии до закрытия последнего и что он почти «фанатично поддерживает родину» и «весьма опасен».
Можно по-разному оценивать этот доклад, но Ганфштенгль в конце концов вернулся в Германию в 1921 г., уже с женой и ребенком. Там он увидел, что страна «раздроблена политически и в разоренном состоянии». Подобно Бену Хехту, говорившему о «нервном срыве» страны, Путци писал: «Мне стало видно, что Германия в политическом смысле стала сумасшедшим домом…» Он еще пытался разобраться в ситуации на своей изменившейся родине, когда ему позвонил бывший одноклассник из Гарварда, работавший теперь в берлинском посольстве США.
Смит прибыл в Мюнхен, и Путци сделал для него все, что мог, представив разным важным людям. В мемуарах он писал, что Смит был «очень приятным молодым офицером лет тридцати. Он учился в Йельском университете, но я все-таки встретил его дружески». Он был приветлив и с Кэй, приехавшей в Мюнхен вместе с мужем. Путци вскоре прославится в этих краях как ловелас, но в этот раз он вел себя как джентльмен. Он показал Кэй виды города в легкий снегопад, привел в собор Фрауэнкирхе, где американка была очарована средневековыми скульптурами. Затем они зашли в художественный магазин семьи Ганфштенглей, и он подарил ей гравюру с внутренним убранством церкви. «Это был прекрасный способ познакомиться с Мюнхеном, – писала она позже. – Возможно, благодаря этому дню я навсегда полюбила это место». Как оказалось, её мужу не потребовалось особой помощи Путци. Последний был поражен тем, что Трумэн «работает как бобер» и встречается практически со всеми, кто имеет какой-то политический вес. «Вскоре Трумэн знал о баварской политике больше меня», – признавался он.
В последний день пребывания Смита в Мюнхене он встретился с Путци за ланчем.
– Я этим утром столкнулся с самым примечательным человеком, которого только встречал, – начал Смит.
Путци спросил, о ком это он.
– Об Адольфе Гитлере, – ответил Смит.
– Вы, наверное, неверно запомнили имя. Вы же про Гильперта? Немецкий националист, хотя я бы не назвал его особенно примечательным.
Осознав, что Путци даже не слышал о Гитлере, Смит поправил его.
– Повсюду есть объявления, что он сегодня вечером будет выступать, – сказал он. – Говорят, он также вешает объявления: «Евреям вход воспрещен». Но он говорит такие убедительные вещи про честь нации, про права рабочих и новое общество… У меня впечатление, что этот человек сыграет огромную роль. Нравится вам Гитлер или нет, но он точно знает, чего хочет.
У Смита была аккредитация представителя прессы для присутствия в тот вечер на выступлении Гитлера
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!