Во власти Дубовой короны - Галина Дмитриевна Гончарова

понимая, что это неспроста.

Будущий медик, более того, фельдшер-акушер, она прекрасно могла оценить ситуацию. Уже сейчас.

Девчонка была худой, как скелет, заморенной, в каком-то белом балахоне вроде больничной рубашки, только штампа на животе не хватало; длинные темные волосы доставали аж до колен, стянутые в нескольких местах чем-то вроде жгутов.

А вот еще…

Это Таня узнала сразу.

Шрамы от игл.

Шрамы на венах, на руках и ногах… наркомания?

Не похоже. И обычно наркоманы вот так не появляются. Из зеленого света и воздуха.

Сияние погасло, девчонка шлепнулась в грязь, Таня включила фонарик на мобильном и внимательно осмотрела окрестности.

Получалось так, что несчастная выпала на асфальт прямо из стратосферы. А больше и неоткуда. Прямо по Булгакову[9].

Ну нет здесь подходящих случаю зданий. И самолет тоже не пролетал, и даже ковер-самолет…

И что теперь делать?

Для начала…

Нащупать пульс, проверить дыхание… Таня готова была поклясться, что девчонка жива, просто истощена до крайности.

А делать-то что?

Допустим, у Тани, как у будущего медика, и нашатырь есть в сумке, и… нет, вот капельницы с глюкозой нет. А она бы сейчас пригодилась. И поесть нечего. И даже чай из бутылки она весь допила…

Конфеток – и тех нет! Даже самых паршивых леденцов. Да и не леденцы тут нужны, а нормально откармливать ребенка.

Оставить ее тут?

Вызвать полицию? «Скорую»?

Таня не обольщалась. Знала она, как работают эти службы. То есть да-да, конечно, очень хорошо. Никто и спорить не будет! Но без денег, документов и родственников со связями туда лучше не попадать.

Дура она?

И не лечится, а жаль. Сейчас ей как раз и можно, как студентке БМК, то есть Барского медицинского колледжа. Любые врачи посмотрят… заодно и студентам покажут… и все на халяву, и все мимо!

Таня ворчала про себя, а сама уже поднимала с асфальта легонькую девчонку. По всем правилам: руку себе на шею, разогнуться так, чтобы не сорвать спину… научена уже.

И – ррраз!

И пошли!

Куда?

А вот куда надо, туда и пошли… домой, то есть. Две улицы осталось и один закоулок.

Ох, что ж я дура-то такаааааая?!

Девчонка висела тряпкой. И Таня радовалась, что уже вечер. Поздно… а то бы соседи влезли с вопросами, и что им ответить? Была в морге, взяла работу на дом?

А так – тишина. Хотя ей и с домом в этом плане повезло.

Есть такие дома – восьмиквартирники. Строились они во времена Иосифа Виссарионыча, и строились так, что его двухсотлетний юбилей, наверное, отметят.

Да, в них не идеальная планировка.

Да, изначально в них была предусмотрена печь и не предусмотрен туалет.

Но вот конкретно этому дому повезло. В нем имелись кирпичные перекрытия и даже санузел, а Танин дедушка в свое время смог передвинуть перегородки, ну и получились у них и ванная, и туалет. Раздельные.

Благо в туалете даже окно было предусмотрено.

И второй раз повезло Таниному деду, когда ему дали не двушку, а трешку.

Вот и он…

Двор с клумбами, качелями и сараями, отгороженный от других дворов.

Вход в дом. На первый этаж – и тут же лестница идет на второй[10].

На первом этаже четыре квартиры. Три двушки, одна трешка. На втором то же самое. Архитектурный минимализм, балконов нет.

Подвала нет.

Коммуникации все проходят под полом первого этажа. Хочешь делать ремонт – вскрываешь полы.

У них первый этаж. Так что на полу два ковра, один на другом. Тане еще и ничего, а вот бабушка мерзнет. И сырость тоже…

Ключ повернулся в замочной скважине.

Фууууу, доползла!

Впрочем, на планировку квартиры Таня не жаловалась. Вход – небольшой тамбур. В нем даже был выделен чуланчик для одежды.

Из тамбура три двери. Одна в гостиную, вторая в спальни, третья на кухню и в санузел.

Гостиная – самая большая комната. Две спальни – совмещенные. В дальней спит бабушка, в ближней Таня. Вот перегородку между спальней и кухней дед и перенес немного. Получилась ванная – два квадрата, туалет – два, кухня – семь и спальня – девять. Живи, друг, не надо себе ни в чем отказывать.

Хотя после войны – дворец!

Таня кое-как сгрузила бесчувственную девчонку прямо на пол – и выдохнула.

– Фу, Гном!

Симпатичная мордаха черного ротвейлера послушно сдала назад. Две кошки – Муся и Люся – назад не сдали, полагая, что «фу» и кошки – это вообще несовместимо!

– Танечка, что случилось?

Бабушка кое-как вышла в коридор. И Таня улыбнулась: нет-нет, все в порядке, правда…

– Бусь, ты не волнуйся, ладно! Я тут немножко… в общем – вот нам еще одна подобрашка.

Бабушка даже плечами не пожала.

А что тут скажешь?

Ротвейлера в свое время кто-то выкинул из машины. Три перелома, до сих пор на заднюю лапу прихрамывает. Не взрослого выкинули, нет. Щенка-подростка. При ней было, она его и забрала. А уж Таня ему уколы колола, бинтовала… спасли.

Мусю Таня спасла от усыпления. Пришла с Гномом в ветклинику, купить обработку от блох-клещей – им это надо, тайга кругом, – а туда на усыпление принесли молоденькую мейн-куншу.

Прегрешение?

А вот! Покупали как породистую, и выяснилось, что породы особо нет, разве что половинка, но есть лишай. Хотя, по Таниному мнению, такие хозяева заслуживали и оплешиветь, и опаршиветь.

Нужна вам статусная игрушка? Так купите чучело! Кормить не надо, не линяет, под ногами не путается. И будет вам счастье! Опять же, чтобы остограммиться, простите, инстаграмиться, чучело и переодевать можно, и в любой позе сажать.

Нет?

Так купите чучело на шарнирах!

А это – живое существо! Что ж вы сами-то из-за лишая утопиться не пытаетесь? Не? А что так?

Жалела Таня только об одном. Надо было морды набить Муськиным хозяевам. Но… тогда б кошку точно забрать не получилось. И так ветеринар ее потихоньку потом отдал, с заднего крыльца.

С Люсей – тоже обычная история. Котенок, газон, снег, зима… и люди, равнодушно проходящие мимо. Авось найдется кто-то, подберет, пожалеет… да-да, и там котенку будет лучше.

Бабушка Людмила пройти мимо не смогла. И обрел трехцветный котенок и дом, и кормушку, и старшую подружку. Хотя по длине Люся как раз была с Мусин хвост.

Пришлось лечить бедолагу и от пневмонии, и от чесотки… ну да ладно. Справились.

Единственный минус – Люська отказалась отзываться на другое имя. Люся – и все.

Ну и ладно. Бабушку все равно называли только Милой, а Люську обычно звали