Дети страны хюгге. Уроки счастья и любви от лучших в мире родителей - Еспер Юуль

Воспитательница в детском саду заметила, что дети замкнутые и грустные. На ее вопрос мальчик ответил, что их заставляют долго сидеть одних. Учительница позвонила матери, которая не просто признала, что держит детей в комнате. Она оправдывалась тем, что ее мать поступала с ней в детстве точно так же и ничего плохого из этого не вышло. К тому же она слышит, как дети весело играют вдвоем. Разумеется, детям не было весело – они просто шли маме навстречу.

Я привел этот пример не для того, чтобы поспорить, хорошо или плохо сажать маленьких детей в комнату на несколько часов. Я хочу подчеркнуть, что дети подают нам ясные сигналы и мы должны принимать их всерьез, даже если это противоречит тому, как растили нас или как растят детей другие.

Физическое насилие разрушает личность любого человека – включая детей. Мы можем доказывать, что «нет другого выхода» или «он это заслужил», и защищать право родителей на телесные наказания. Эти отговорки только подтверждают, что мы делаем что-то не то и сами это знаем.

Тем не менее многие взрослые отстаивают наказания теми же аргументами, какими мать оправдывала сидение детей в комнате: «В детстве мне досталось несколько хороших взбучек – они были заслуженными и ничуть мне не навредили». А еще: «Это работает!» Мол, когда дети делают что-то плохое, крепкая оплеуха гарантирует, что этого больше не повторится.

Аргумент «это работает» распространен не только среди родителей, но и у профессионалов, работающих в сфере образования и душевного здоровья. И знаете – они правы. Чем настойчивее одна сторона требует от другой отступиться от личных границ, тем лучше работают эти методы. Вот почему шестилетняя жертва инцеста напоминает кокетливую тринадцатилетнюю Лолиту и почему японские школьники совершают столько самоубийств. Вот почему новые религиозные секты, каждая со своим трюком, пользуются такой популярностью. Вот почему десятки тысяч людей рыдали после смерти Сталина и Тито. И вот почему авторитарные отцы и властные бабушки сохраняют иллюзию, что семья для них превыше всего, хотя на самом деле они стоят над семьей.

Защищать телесные наказания, апеллируя к их эффективности, неправильно по двум причинам. Во-первых, мы убедились, что дети охотно идут навстречу взрослым, которых они любят, которым доверяют и от которых зависят, – как бы те себя ни вели. Во-вторых, теперь, когда мы так много знаем о долговременных эмоциональных, когнитивных и духовных последствиях насилия, недопустимо оправдывать его кратковременным эффектом.

Иными словами, недостаточно говорить, что что-то «работает». Мы должны изучить, как и почему это работает. Для начала надо осознать человеческую и социальную цену, которую мы сами, наши дети, родители, пациенты и сограждане заплатим за то, что внешне кажется успешным проявлением взаимодействия. Если эта цена – целостность чьей-то личности, то она слишком высока. Это простой и цивилизованный этический принцип.

В прошлом, когда мы верили, что дети рождаются непонимающими недочеловеками, было еще возможно защищать насилие над их личностью. Взрослые, по их убеждению, знали, что нужно детям, чтобы те выросли и стали полноценными людьми.

«Ты поймешь, как это важно, когда вырастешь!»

«Это для твоей же пользы!»

«Когда-нибудь ты мне скажешь спасибо за это».

«Мне это еще больнее, чем тебе!»

Вот лишь несколько классических фраз, которые используют взрослые, подавляя личность ребенка. Эти оправдания показывают, насколько родителям трудно поступать так, как требует от них общество.

Теперь мы знаем больше. Мы знаем не только что дети мудры, но также что они:

• рождаются социальными существами;

• могут устанавливать свои личные границы;

• сознательно взаимодействуют с любым типом поведения взрослых, независимо от вреда или пользы, которое оно им несет;

• сознательно отражают, вербально или невербально, эмоциональные переживания своих родителей.

Далее я постараюсь проиллюстрировать и обосновать это, на первый взгляд провокационное, утверждение, которое должно стать краеугольным камнем для построения нового типа отношений между родителями и детьми.

Рассмотрим три примера.

Пример 1

Когда Николасу было 11 месяцев, его родители переживали серьезный кризис в отношениях. По ночам они часто ссорились.

Каждый раз, когда это случалось, Николас просыпался и плакал. Родители брали его на руки, чтобы успокоить, но, несмотря на все их старания, он был безутешен. Чем больше они пытались понять, чего он хочет, тем более требовательно и раздраженно он вел себя, пока, утомленный, не засыпал. Но на следующую ночь все повторялось.

Родители не думали, что Николас «требует внимания» или старается доставить им неприятности. Вскоре они сообразили, что эти эпизоды напоминают им другую ситуацию. Николас обычно просыпался, когда они занимались любовью, но при этом был весел и его нетрудно было снова уложить спать. Тогда они наконец поняли деструктивную природу своих ночных ссор. Не только тон их разговоров был упрекающим и неприятным, но и сами аргументы ни к чему не приводили. В итоге они чувствовали себя усталыми, обиженными и разочарованными.

Через несколько недель супруги нашли более конструктивный способ обсуждать свои разногласия. Николас по-прежнему просыпался, немного растерянный и недовольный, но через 5—10 минут успокаивался на руках у родителей и просился обратно в кроватку.

Принимая всерьез реакцию своего сына, родители получили урок, который в другой ситуации им пришлось бы усваивать годами. Он поняли, что капризы ребенка означают: «Дорогие мама и папа, мне не нравится, как вы решаете свои проблемы. Это меня пугает и расстраивает. Вы не могли бы делать это по-другому?»

Когда они перешли на другой тон обсуждений, Николас изменил свое сообщение: «Я по-прежнему немного пугаюсь и огорчаюсь, когда вы спорите, но меня уже не тревожит то, как вы это делаете».

Пример 2

Луиза, капризная девятилетняя девочка, начала вести себя в тревожной, саморазрушающей манере: она режет себе пальцы ножницами, прокалывает ножом кожу на животе и засовывает иголки в нос, чтобы вызвать кровотечение. У нее есть старший брат, с которым она часто себя сравнивает. Уже несколько лет она постоянно спрашивает родителей: «Почему вы любите Томаса больше, чем меня?» Попытки вызвать кровь из носа начались вскоре после того, как Томас прошел лечение из-за частых кровотечений.

Родители Луизы – ответственные люди, которые очень любят дочь и делают все возможное, чтобы наладить с ней отношения. Они отзывчивы, рассудительны и стараются дать ей все, что она требует. Другие взрослые советуют им поставить ребенку более жесткие рамки. Но Луиза по-прежнему ведет себя вызывающе. Несколько раз она «официально» приглашала родителей на «встречу», чтобы объявить: «Так, как мы относимся друг к другу, не может дальше продолжаться. Давайте попробуем все же стать друзьями?»