Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева

А дальше уже плохо понимала и помнила, что происходило: ее куда-то вели по длинным блестящим коридорам, везли в прозрачных стеклянных лифтах, от которых захватывало дух, потом о чем-то долго и дотошно говорили. Кажется, она умудрялась отвечать по делу и впопад. Во всяком случае, никто ни разу не скривился и не засмеялся.

Примерно через час она вернулась на парковку, долго искала, где стоит машина Симонова… Бродила туда-сюда, уже подумывая: а не бросил ли он ее прямо там? Может, это был такой хитрый способ, чтобы избавиться от обузы? Отмахнулась от этой мысли: слишком дорого обошлось избавление и слишком заморочно. Можно было просто высадить ее где-нибудь у дороги и уехать…

— Эй! Решила найти кого-то с тачкой покруче, чем у меня? — сзади раздался знакомый голос, на плечо опустилась тяжелая мужская рука. — Хочу расстроить: все самое крутое стоит на подземном паркинге. И туда посторонних не пускают.

Кто бы мог подумать, что она так обрадуется Валерию?

— Я просто заблудилась. И твой автомобиль плохо помню. Тут половина одинаково черных…

— Понятно. Такая же, как все девочки… Пойдем. А то я устал уже за тобой бегать по всей парковке.

— Как все прошло? — Вопрос по существу Валерий задал, когда они уже снова заняли места в автомобиле. Он не заводил двигатель, смотрел на девушку прямо, одной рукой облокотился на руль, второй — на подлокотник сиденья. Как будто ему было очень важно и интересно, что же она расскажет.

— Я не поняла. Но, вроде бы, совсем уж по-жесткому не тупила…

— Вопросы хоть были по делу?

Женя замотала головой, глядя печальными глазами:

— Не помню. Вообще ничего не помню! Все, что было — словно в тумане и не со мной!

— Ясно. Будем на досуге тренировать твои навыки.

— Какие?

— Будешь мне рассказывать о себе. Много, занудно, честно.

— Это еще зачем? — ей хватило уже таких рассказов. По самую макушку хватило. Повторения не хотелось.

— Чтобы на работу устраиваться не в тумане, а с ясной головой.

Что-то было в его словах правильное… Но и сомнения царапали тоже. Девушка предпочла промолчать, чтобы не спорить попусту.

Валерий, словно уже все для себя решил и закрыл тему, уселся удобнее, пристегнулся, завел двигатель.

— Суворов попал в аварию. Слышала? — бросил небрежно, как будто о чем-то нестоящем. Но резко обернулся к Жене. Реакцию считывал.

— Нет. — Все, что смогла ответить Женя после того, как отмерла. Ее оглушило новостью. Даже сильнее, чем в момент, когда Игорь сообщил о расставании, а не о свадьбе, о которой так мечталось. Кажется, даже потемнело в глазах.

Она с трудом разжала стиснутые зубы, чтобы выдавить из себя еще хоть пару слов. Правда, не совсем понимала, какие именно сейчас требуются.

— Мне тоже только что сообщили. — Валерий барабанил пальцами по рулю, что-то сосредоточенно обдумывая.

— Мне… очень жаль. — Действительно, что тут еще можно сказать? Сейчас Игорю нелегко, наверное. Хотя, это же Суворов. Он в любой ситуации найдет повод, чтобы сделать выводы и прочитать пару нравоучительных нотаций. — Как он?

— А бес его знает, Жень. Ни от кого не могу ничего допытаться. Все очень поверхностно и без подробностей. На уровне слухов и предположений. Кто-то говорит, что он в коме и при смерти, а кто-то — что у него лишь легкие синяки и царапины. Вот и думай, кому верить.

— Странно. Обычно его люди знают все и обо всем. Не может быть такого, чтобы он один где-то потерялся, и никто информацией не владеет… — Женя старалась рассуждать разумно, подавлять эмоции, которые сейчас могли только помешать.

— Да люди-то знают. Просто ничем не делятся. И так заходили, и этак, и с разных сторон подкатывали — не говорят даже, в какой больнице лежит.

— А зачем тебе это, Валер? У вас с ним какие-то дела еще, да? Не можешь без него завершить? — нужно было спрашивать о чем угодно, только бы не позволить себе думать о том, как Игорю плохо сейчас. Раньше, совсем недавно, Женя бросила бы все дела, всех поставила на уши, но уже летела бы к нему в больницу. А сейчас… нужно было остановиться и не делать глупостей.

Суворов ясно дал ей понять, как мало она значит в его жизни. Лошади хозяев не навещают, даже если и сильно тоскуют в чужом стойле. А Женя — не лошадь. Но она и не тоскует. Вот ни капельки. Игорь прекрасно справится и без ее ненужного сочувствия. А жалость ему точно не нужна.

Только пришлось еще сильнее сжать пальцы и зубы. Чтобы не расслабиться и не начать думать иначе.

— Может, ему помощь какая-то требуется. Фиг знает. Он же в каком-то захудалом городке лежит. Какая там медицина, чем лечат и как — надо бы разобраться.

— Ты серьезно? Хочешь ему помочь, просто так?

— Жень, вот не надо из меня делать монстра. Это нормальное человеческое желание — помочь тому, кто попал в беду. И я, вроде бы, еще не давал повода, чтобы не считать меня человеком. — Последнюю фразу мужчина произнес почти с обидой в голосе. Ну, или с чем-то, очень сильно ее напоминающим. — Или давал, но не заметил?

Он глянул искоса, не отрывая взгляда от дороги. Тут же уставился в лобовое стекло. Но было заметно, что напряженно ждет ответа Жени.

— Нет. Не давал. — Если не считать, что согласился поменять животное на человека. И явно сделал это не из высоких побуждений. Но эти мысли Женя озвучивать не стала. Хватало и того, что она сама постоянно помнила. Даже в самые приятные моменты не забывала. — Я думала, что в вашем мире ничто не делается просто так. Только ради выгоды или по договору.

— В нашем мире, как ты его называешь, все точно так же, как у обычных людей. Просто более честно и прямо.

— Что-то я сомневаюсь…

— А ты не сомневайся. Игорь тебе ведь помог когда-то? Сама говорила, что жизнь спас. Было такое?

— Да. — Призналась с тяжелым вздохом. Вот именно сейчас ей не нужны были эти воспоминания.

— Ну, и вряд ли он тогда рассчитывал на профит. Просто помог. Считай, что жизнь ему сейчас бумерангом принесет мою помощь.

— Надеешься, что когда-нибудь и тебе бумеранг вернется? — хотела уколоть, но получилось так себе. Была какая-то истина в словах Валеры. Подозрительная и странная, но была.

— А почему бы и нет? — он пожал плечами. — Тем более, что еще не известно: может быть, он и без меня справляется на ура. Но разобраться нужно.

— Расскажешь потом, когда узнаешь? — спросила робко, без особой надежды.

— Ты же не собираешься бежать и спасать его, роняя тапки? Или уже мысленно вещи собрала? — странная интонация проскочила. То ли подозрение, то ли ревность.

— Я ему не нужна. Он очень доходчиво объяснил. А я научилась понимать с первого раза.