Равновесие - Герда

— Нет.

— Ашту, убью.

— Нет, не все, — ворчливо протянул Ашту. Он хотел расслабиться в тишине и чтобы девушки быстрее вернулись, а не отвечать на глупые вопросы дружка. — Анвар, ну серьезно? Вспомни гиан, тебе мешала их нечеловеческая сущность?

— Знаешь, знакомство с ними у меня было не очень приятное…

— Ну, объяснишь девицам как нехорошо обижать Всадников, не нуди!

Ашту снова расплылся в улыбке, услышав за дверью мягкие шаги. Анвар недовольно заворчал, но молча сел обратно в воду и на этот раз позволил вернувшейся девице прикоснуться к себе. В чем-то Ашту был прав.

Глава 4

Некоторое время пришлось посидеть на крыше, дожидаясь когда собравшиеся внизу разойдутся. Стоило последнему из них скрыться в переулках Коорхана и Вериорен бросилась обратно, к покинутому дому.

К сожалению, далеко уйти таким темпом не удалось. По узким улочкам, паутиной опутывающим дома города, передвигались странные, мрачные личности. Одни шли медленно и насторожено, прислушиваясь к каждому шороху. Другие, наоборот, двигались развязно, означая свое приближение еще издали смехом, руганью и треском выбиваемых дверей. Но, по некоторым причинам, попадаться на глаза ни одним, ни другим Вериорен не хотелось. В первом случае, к эльфу навряд ли отнесутся положительно, а во втором… среди прибывших на зачистку она не видела ни одной женщины, а значит ее как минимум задержат для проверки. Прячась от теней в проулках, Вериорен едва не выдала себя. Забравшись на высокую крышу, чтобы перевести дух и оглядеться, она только спустя минуту заметила, что впереди и слева от нее застыли эльфы. К ее счастью сородичи были заняты чем-то интересным на улицах и обернуться не успели. Судорожно дернувшись, эльфа метнулась по крыше туда-обратно, не понимая, где можно спрятаться на такой ровной и высокой точке, но быстро сообразила и нырнула вниз, повиснув на руках. Огляделась, насколько позволяла неудобная поза, и чуть перебрала руками вправо, где зиял провал окна. Поравнялась с проемом, нащупала ногами подоконник и, ловко выгнувшись, нырнула внутрь, где и замерла в нелепой позе, растопырив руки и пригнувшись, словно пойманный с поличным воришка. Собственно, почти так оно и было. Воровать она, конечно, ничего не собиралась, но стоящая напротив бабушка возможно думала по-другому.

— Здрасте! — растянув губы в кривой, нервной улыбке, поздоровалась она с хозяйкой.

Женщина, седая как пепел, несколько удивленно подвигала бровями и крепче прижала к груди удерживаемый графин. Внутри всплеснулось что-то прозрачно-рубиновое, холодное, затянувшее стекло мелкими капельками конденсата.

— А вы за светлых или придерживаетесь нейтралитета? — не зная, что еще можно сказать в такой щепетильный момент, пролепетала Вериорен.

— Я за доброту, — грозно, так что даже захотелось выпрямиться и выровнять спину (что эльфа и сделала, стоять скрюченной было очень неудобно) произнесла старушка.

— Это хорошо! — обнадеживая сама себя, заявила Вериорен, — а можно я у вас немножко посижу? А то там эльфы, идти страшно.

Брови старушки еще раз многозначительно пошевелились явно намекая, что эльфы не только там, но ответила она довольно доброжелательно:

— Посиди. Вон, на скамью присядь, — и указала на лавочку у стены когда-то бывшую простой деревянной, а теперь укрытую вышитым покрывалом. Сверху на нее были навалены такие же пестрые подушечки.

— Спасибо, — облегченно выдохнула Вериорен, присаживаясь на лавку боком. Сесть и облокотиться на стену не позволял лук, а снимать все и в случае чего пытаться унести в руках не хотелось.

Старушка окинула взглядом гостью, затем несколько неуверенно всмотрелась в графин и, опустив его на низкий столик у стены, перетянула тот ближе к лавке. От раздавшегося скрежета захотелось заткнуть уши, но Вериорен сдержалась, лишь поморщилась болезненно.

Вновь окинув взглядом получившуюся картину, старушка сходила куда-то и принесла еще два простых глиняных кубка и блюда со сладостями.

— Освежись пока. Вино вот, сама делала.

Туманить голову не хотелось, но и отказать доброй женщине Вериорен не смогла и с кивком благодарности пригубила напиток. Вино оказалось вкусным. Не таким, как эльфийские, легкие и сладкие, а слегка кисловатым, но при этом насыщенным, ярким.

Старушку звали Муни. Она без перерыва рассказывала Вериорен истории из жизни: о муже, исчезнувшем в море; о сыне, последовавшим за отцом; о соседе, с которым женщина разбила на склонах гор виноградник. Сколько они так сидели, Вериорен не бралась судить. Но о незнакомой недавно старушке она теперь знала больше чем о собственных родителях. Теплая атмосфера, добрая женщина и славное вино расслабили, отвлекли от последних проблем. Но Свет не пожелал прощать предательнице такого пренебрежения. Еще недавно далекие крики и грохот внезапно раздались под ногами, вырывая эльфу из задумчивого созерцания. Вериорен испуганно вскочила, глядя на старушку круглыми глазами. Но та приложила палец к губам, медленно встала и так же неторопливо пошла встречать гостей.

Где-то внизу лязгнул запор, загомонили испуганно голоса, а после раздались грубые крики и грохот сапог по старой лестнице.

Вериорен, словно зверек в силке, метнулась из угла в угол. С трудом заставила себя остановиться и подумать. Осторожно выглянула в окно, убедилась, что с той стороны никого нет и вновь нырнула в комнатку. Сдвинула на столе все так, чтобы вошедшие поняли — старушка была здесь одна. Схватила свой кубок и осторожно, постоянно осматриваясь, вылезла через окно на крышу.

Собратьев на крышах тоже не оказалось, но со стороны широкой улицы, где были входы в дома, слышалась их певучая речь. Вместе с ней звучали и грубые крики, и ругань, и плачь с воплями боли.

Подкравшись к краю, Вериорен осмотрела улицу и сильно об этом пожалела. Люди, нацепившие на себя белую тряпку, в качестве показателя принадлежности к свету, разбились на группы и врывались то в один дом, то в другой. Иногда двери открывали добровольно и оттуда выходил новый боец Света. Тогда поиски немного меняли направление, и очередная группа грохотала в двери дома, на который указал местный житель. Оттуда выволакивали кричащего и брыкающегося человека, или сразу несколько и тут зависело от везения. Если крики — я светлый, я светлый — подтверждались гуляющими тут же жрецами, человека отпускали. Если нет…

Вериорен резко отвернулась, стискивая зубы и старательно моргая. Слезы послушались, высохли, оставив после себя лишь резь в глазах.

Отвлек ее полный возмущения крик Муни.

Не задумываясь, что делает, Вериорен взвилась на ноги, пробежала крышу, прыгнула, повисая на руках, и извернувшись вновь оказалась внутри маленькой комнатки.

Один из мужиков, до того угрожавший старушке длинным ржавым мечом, попятился, чуть не присев на пятую точку от удивления. Второй, как раз выгребавший из облезлого сундука