Папа для Мышонка - Альбина Яблонская

в душу и бегают по утрам возле озера. Мне даже самой захотелось на это взглянуть. Может, однажды я даже куплю себе новые кроссовки и рискну пробежаться с ними пару километров.

— Мама, Бася хочет выйти.

Мышонок протянул мне переноску с орущей кошкой, но сам вылезать побоялся. Все так же сидел, закрывшись в машине. Понимая суть проблемы, Богдан, однако, не стал ругаться и высмеивать мою дочь. Вместо этого он открыл дверь и взял ее на руки. Поднял повыше над землей, чтобы Марго не достала вездесущим мокрым носом. И мы вместе отправились к дому. Ко второй его половине. Которая была отнюдь не облупленной, не заброшенной и вообще смотрелась, будто из другого измерения.

Жилище Богдана было чудесным.

Оно было словно зеркальным отражением бабушкиного дома, только здесь все пахло новизной и достатком. Вниманием к деталям, качеству отделки. Начиная дорожкой из тротуарной плитки, сделанной под старинную мостовую. Продолжая прочными колоннами, поддерживающими навес над парадным входом. И заканчивая белоснежным фасадом — выполненным из деревянной вагонки. Как и мой, этот дом был двухэтажным.

Входная дверь была двустворчатой, на стене красовался декоративный звонок-колокольчик. И пока Богдан изворачивался, чтобы достать из кармана пиджака ключи — обнаглевший Мышонок дернул ручонкой за веревочку — и колокольчик зазвенел. Я даже испугалась от резкого звука. Собака принялась грозно лаять. Уверена, что звон ей не понравился. Но вот Богдан на это никак не отреагировал, поэтому Мышонок убедился в своей безнаказанности и позвонил еще раз — дернув куда сильнее прежнего.

Ей было весело. Маша находила во всем этом сюрреализме свой позитив. И это на самом деле хорошо. Я рада, что получилось выкроить кусочек радости для дочки. Пускай это будет старый сад или новый дом. Да хоть звенящий колокол, как в кино — пускай только не плачет. А я потом уж как-то постараюсь наладить нашу жизнь с нуля.

— На входе не разувайтесь — проходите в обуви, — сказал Богдан. Но я все равно разулась. Было как-то неприлично ходить по дому в грязных туфлях после улицы. — Раз в неделю приезжает человек, который все тут убирает. Так что я заплачу уборщице — она наведет чистоту. К тому же, как ты ни старайся — Марго все равно нанесет грязи на лапах. Так что не стесняйтесь — заходите как есть.

Собака осталась снаружи, ее мы пускать пока не стали. Нужно и самим прийти в себя, и кошку наконец-то выпустить.

— Мама, давай выпустим Басю. Пускай она осмотрит дом.

Мышонок открыл дверцу — и кошка выбралась из клетки. Она настороженно осмотрелась, принюхалась. Наверняка учуяла собачий запах. Конечно, это ей не дома, где она была единоличной королевой. Но придется привыкать. В ближайшие пару дней никаких улучшений не предвидится.

Понимая пикантность ситуации, Богдан порылся в кладовой и нашел там пакет с гигиеническим наполнителем.

— Покупал когда-то для Марго. Еще когда она была щенком. Но она быстро выросла и стала бегать на улицу. Так что вот осталось. Насыплю, пожалуй, в лоток. И поставлю где-то здесь. И давайте корм насыпем в миску. Принесу воды…

Как только Бася увидела лоток, так сразу же принялась копать в нем ямку. Мы все отвернулись и сделали вид, что ничего не видим. Прошло несколько секунд, прихожая наполнилась шорохом наполнителя. Кошка довольно мяукнула, поела корма, выпила воды. И стала осматривать новый дом. Последовали за ней и мы с Мышонком.

— У вас красивое жилье, Богдан.

Первое впечатление было приятным. Коридор и прихожая — в светлых тонах. Белые стены, такой же белый потолок. Настенные светильники под золото. С самого порога настраиваешься на спокойный классический лад. Никаких тебе типично мужских приколов вроде разбросанной обуви, валяющихся носков или снастей для рыбалки на видном месте. К слову, на стене в прихожей висело чучело крупной рыбы. Она была закреплена на памятной табличке, где красовалась дата, название вида и место вылова.

— Поймал однажды, когда был на отдыхе, — комментировал Богдан. — Не тут. В нашем озере такие не водятся. Но при желании можно порыбачить. Тут водится мелкая живность. Детишки каждый день что-то ловят на червя или даже кукурузу. Если Мышонку будет интересно, я могу свозить и показать.

— У-у, — мотнула Маша головой.

Ну еще бы. Она у меня не компанейская совсем. Встреча с другими детьми подобна испытанию. Как будто вступительный экзамен в школу жизни. Порой мне кажется, что это все из-за меня. Что я ее излишне опекаю. Может, дело в неправильном воспитании. А может, просто время еще не пришло, и девочка сама для себя выберет комфортный путь взросления.

— Навряд ли Мышонок захочет. Она у меня не любитель шумных компаний. Да и местные дети могут быть… — пожала я плечами, — ну…

— Деревенскими? — усмехнулся Богдан. — Я вас умоляю. Это пригородный поселок. Тут половина домов — просто коттеджи, куда народ выезжает с семьями на выходные. Большинство — цивилизованные. Впрочем, если девочка не хочет, то я не стану заставлять. Мышонок, ты хочешь познакомиться с другими детьми в округе?

— У-у, — помотала она головой еще более активно, чем первый раз.

Что и требовалось доказать. Из дома ее не вытащить, господин Богдан. Кстати, я так и не знаю его фамилии.

— "Салтинский", — прочитала я надпись на загадочном кубке. Он стоял на камине и манил красивыми бликами. — Что это за кубок?

Я осматривала гостиную и наткнулась на интересную реликвию. Прямо над роскошным камином — спортивная награда. Ну или вроде того. Чья же она?

— Моего деда. Он выиграл этот кубок в чемпионате по кольцевым гонкам. Дело было в Венгрии. Недалеко от Будапешта. Я тогда еще на свет не появился. Но дед во всю собирал награды.

— Он был гонщиком?

— Дед был азартным человеком. Любил скорость. И опасность.

— Вы не такой по натуре, не так ли?

— Ну… — улыбнулся Богдан иронично. — Внешне и по характеру мы с дедом очень схожи. Вот его фото, — показал он на черно-белую фотку на другой стене. Возле еще нескольких старинных фото родственников. Было видно, что Богдан хранит семейные традиции и память об усопших. Была в этом своя душевность.

— Вы и правда очень похожи. Даже