Аристократ обмана - Евгений Сухов

Прицелившись, Варнаховский выстрелил. Прозвучавший грохот заложил собравшимся уши. В комнате нестерпимо запахло жженым порохом. Керосиновая лампа, ярко вспыхнув, потухла, погрузив собравшихся во мрак.

– Это что еще за дьявол? – произнес майор, сидевший за карточным столом. Столь недовольный тон может быть лишь у человека, у которого только что перебили банк.

– Не беспокойтесь, господа, я сейчас зажгу, – произнес старый слуга, находившийся в гостиной.

– Это вы, батенька, с пистолетом явно переборщили, – неодобрительно прозвучал рядом чей-то бас. – Кажись, вы его того… угрохали!

– Ничего, все ростовщики очень живучие. А уж этот непременно помрет своей смертью, – бодро отозвался Варнаховский. – Я ведь в него стрелял холостым патроном.

Дверь в соседней комнате открылась. Держа в правой руке канделябр с тремя свечами, в комнату вошел старый слуга в золоченой ливрее. Сняв стеклянный колпак с лампы, он запалил фитиль и, повернув винт, отрегулировал пламя. После чего так же осторожно установил колпак на место. Комната тотчас наполнилась желтоватым ласкающим светом. Лица присутствующих заметно оживились. Взгляд Леонида натолкнулся на прехорошенькое лицо юной модистки (одно из последних пополнений Марка Бергольца), стоявшей рядом с мужчиной лет пятидесяти. Чина его Варнаховский не ведал, однако ему было известно, что тот работает в Министерстве иностранных дел. Юная особа была слегка смущена и счастлива одновременно. Такое случается с дамами всякий раз, когда они слышат признание в любви с предложением руки и сердца. Возможно, сейчас был тот самый случай.

Можно было смело сказать, что девушка вытащила счастливый билет. Собственно, она получила ровно то, что искала в столице, – добродушного толстосума, который будет потакать ее многочисленным прихотям.

Леониду очень захотелось заглянуть в лицо сановника, чтобы увидеть глубину его счастья, но тот упрямо прятал толстое лицо в глубокой тени.

– Господа, да что же это такое?! Боже! – раздался отчаянный женский крик. – Он же убит!

Обернувшись на крик, поручик в ужасе увидел неподвижно лежавшего на полу Соломона.

– Эх, как же вы его так, батенька, – покачал головой майор. – С одного раза уделали…

– Позвольте, господа, – посмотрел по сторонам Варнаховский, как если бы желал найти у присутствующих поддержки. – Это совершеннейшая случайность!

– Тоже мне скажете, случайность, – буркнул невесело артиллерист-полковник. – Прямым попаданием свалили. Хлоп из пистолета, и он готов! Вы, видно, по части дуэли того… большой мастер!

– Уверяю вас, господа, это была всего лишь невинная шутка. Револьвер заряжен холостыми патронами! Зарядил я его из баловства, чтобы покуражиться. Кто бы мог подумать…

– Видно, не усмотрели, вот один боевой патрон и остался… Для вас, милейший, все это может закончиться большими неприятностями, – забасил полковник.

– Что случилось? – выскочил из соседней комнаты Бергольц. Глянув на лежащего Соломона, он побледнел. – Ну что же вы наделали, господа?! У меня же приличное заведение! Хотели бы стреляться, так стрелялись бы в другом месте! – в отчаянии произнес он. – Неужели нельзя было обойтись без смертоубийства. Ведь я же умолял вас. Э-эх!.. – в бессилии махнул он рукой. – Доктора, немедленно!

– Уже отправили.

– Позвольте, господа, но я не вижу крови, – нашелся Варнаховский.

– А чего тут смотреть? – веско высказался майор. Невысокого росточка, весьма задиристого вида, он невольно притягивал к себе взгляды присутствующих. – Пуля прошла не навылет, осталась у него в брюхе, вот крови и не видать. Знаем мы!

– Господа, вы затеяли дискуссию не в самом подходящем месте – давайте лучше перенесем его на диван, а уж там посмотрим, что к чему, – предложил полковник.

Несколько пар рук осторожно подняли Соломона и со всем надлежащим бережением уложили его на софу.

– А крови-то и вправду не видать. Фрак тоже не порван, – сказал задумчиво штабс-капитан.

Ростовщик лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Более неподвижных тел Варнаховскому видывать не приходилось за всю свою жизнь.

– Давайте стащим с него фрак, – предложил полковник. – Барышень прошу отвернуться.

Расстегнули пуговицы, стащили фрак, обнажив тощее тело.

– Ничего нет, даже царапины… Вот только на лбу подтек.

– Это когда он об пол шарахнулся. По всему видать, будет большая шишка.

Веки Соломона слегка дрогнули.

– Да ведь он в обморок с перепугу грохнулся, – рассмеялся штабс-капитан. – Вот оно как. Что же это ты, как барышня, расклеился? Непорядок, Соломон! Перепугал ты нас, вставай! – слегка постукал он ладонями по его лицу.

Наконец Соломон глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Ну, вот и славненько, ну и переполошил ты нас! Так ты живой?

– Живой он, – весело сказал Варнаховский, – что станет с этим молодцом.

– Целехонек, вот только голова малость побаливает, – присел на диван Соломон, дотронувшись до огромной шишки на лбу.

– Оно и понятно, Соломон, это оттого, что ты лбом о паркет треснулся. Весь пол разбил! Везучий ты, однако…

– Это отчего же? – недоуменно спросил ростовщик, понемногу приходивший в себя.

– Другой на твоем месте непременно убился бы, а ты только шишкой отделался.

– Только чего же ты, братец, упал? – обиженно протянул Леонид. – Я ведь в тебя холостым патроном пальнул.

– А кто же его ведает, холостой он или женатый… Как вы пальнули, господин Варнаховский, так я и помирать брякнулся. А только когда я открыл глаза, вижу, что кругом темнота; ну, думаю, уже на том свете. А потом рядом шуршание какое-то услышал, думал, что это архангелы надо мной своими крыльями шелестят. А только мне и не страшно было, потому как я уже помер…

– Это, братец, женские платья шуршали, – расхохотался Леонид, довольный тем, что все так благополучно завершилось.

– Расступитесь, господа, – прозвучал от дверей строгий громкий голос. – Дайте мне пройти.

Толпа невольно разомкнулась, пропуская вперед крепкого мужчину лет сорока пяти, в темно-синем фраке.

– А вы, собственно, кто такой? – спросил Марк Бергольц, шагнув навстречу незнакомцу по праву хозяина заведения.

Приостановившись, мужчина едва глянул на Бергольца и, не ответив на его вопрос, заторопился к софе, на которой продолжал сидеть Соломон. В его манере держаться и в уверенных жестах было нечто такое, что заставляло относиться к нему с настороженностью. Даже майор – задира и дуэлянт – почтительно отступил в сторону, пропуская неожиданного гостя.

Присев на краешек дивана, тот взял Соломона за руку и, нащупав пульс, принялся отсчитывать удары. Затем столь же бережно положил его ладонь на колено.